– Ну ладно. Дэкс, Уиллоуби, объезжайте дом. Только держите ухо востро, парни. Кто знает, а вдруг все всерьез!
– Есть, босс.
Все дружно рассмеялись.
Пять часов. Сорок минут ушло на то, чтобы сменить проклятую шину.
Ты жалок, Макгрегор! Жалок!
Завернув за угол, Гейб увидел у ворот две патрульные машины.
– Простите, сэр, вам туда нельзя.
– Что значит «нельзя»? Это мой дом. Что случилось? Где моя жена?
От лица молодого копа отлила кровь.
– Оставайтесь здесь, сэр. Я позову окружного следователя Гамильтона.
Юнец побежал по дорожке.
Окончательно разозлившись, Гейб переключил двигатель на первую скорость и ударил ногой по педали газа. Колеса завертелись, посылая по двору тучи пыли.
– Сэр! Остановитесь!
Поздно. Машина Гейба мчалась по склону, как вырвавшаяся из ада летучая мышь.
Через несколько секунд Гейб влетел в дом, буквально кишевший полицейскими.
– Тара! – панически крикнул Гейб, подняв голову. – Тара! Дорогая!
К нему подошел полицейский.
– Гейбриел Макгрегор?
Гейб кивнул.
– Где моя жена? Где дети?
– Прошу вас, сэр, присядьте на минуту…
– Я не хочу сидеть. Куда вы дели моих детей?
На верхней площадке появился человек с мешком из серой парусины.
Совсем маленьким мешком.
Длиной не более четырех футов.
Глава 24
Бесчеловечное убийство жены и детей Гейбриела Макгрегора потрясло не только Южную Африку, но и весь мир. Воистину античная трагедия, ставшая реальностью: белый филантроп и его жена-врач, безжалостно истерзанная людьми, которых они пытались спасти, не жалея ни времени, ни сил, ни денег.
Через несколько недель после случившегося ужасная драма приняла иной, неожиданный оборот. Макгрегор, как обычно, вышел из офиса фирмы в обеденный перерыв, и с той минуты его никто больше не видел.
По Интернету гуляли самые невероятные версии.
Замешан ли в убийствах сам Макгрегор? Может, Тара собиралась развестись с ним, и он нанял киллеров, чтобы уберечь свое состояние? Он узнал, что дети не от него, и убил их в приступе ревности? А потом, раскаявшись, покончил с собой. Или сделал документы на другое имя и скрылся от правосудия?
Конечно, подобные теории не выдерживали никакой критики. К тому же не было ни единой, даже косвенной улики, обличавшей Гейба в преступлении. Но это не помешало репортерам таблоидов всех стран вытащить на свет божий все тайны прошлого Гейба: наркозависимость, тюремный срок за грабеж и тяжкие телесные повреждения, подозрение в мошенничестве… Его словно препарировали под микроскопом, смакуя каждую деталь и обливаясь слюной над воображаемыми «открытиями». Конечно, многие люди старались защитить Гейба, и среди них – следователь, занимающийся убийствами, всемирно известный пианист и филантроп Робби Темплтон и Диа Гали, бывший партнер Гейба и герой в глазах большей части туземного населения Южной Африки. Но их голоса тонули в вое, поднятом прессой.
Отношения между расами все еще были запретной темой. Никто не желал верить, что красавица врач и ее милые дети были убиты бандой озлобленных чернокожих, которых полиция так и не смогла поймать. Да и зачем, когда есть столько куда более интересных версий?!
Только для тех, кто знал Гейба и Тару, несчастье было не «мыльной оперой», а суровой, жестокой реальностью.
Лекси узнала обо всем, когда находилась в своем нью-йоркском офисе.
– Не может быть, чтобы убили всех! Только не детей! – не поверила она. – Должно быть, это какая-то ошибка.
К сожалению, все оказалось правдой.
Первым ощущением Лекси было искреннее сочувствие. Бедный Гейб. Потерять всю семью, да еще таким ужасным образом!
Она хотела позвонить или написать, но вовремя сообразила, насколько это неуместно. Они с Гейбом не разговаривали более двух лет, и по очень веской причине. Кроме того, Лекси любила повторять брату и всякому, кто желал слушать, что ненавидит Гейба Макгрегора.
Беда в том, что она видела мир в черно-белом цвете и не признавала оттенков. Даже в детстве, играя с куклами, делила окружающих на два лагеря: друзей и врагов.
Робби был другом. Ее любовь и преданность брату были безграничны, пока они оба живы.
Негодяи, похитившие ее, – враги. Макс тоже враг. С того самого вечера, на сафари, когда Гейб отверг ее, он тоже стал врагом. Врагов следует уничтожать.
Над этим черно-белым миром вздымалась единственная, главная цель: «Крюгер-Брент». Начало и конец всему. Религия Лекси. Ее бог. Макс украл у нее «Крюгер-Брент», и одно это делало его злейшим врагом. Вторым по величине был Гейб Макгрегор. Он не только опередил Лекси в бизнесе, но и видел ее в момент слабости. Понял, какой уязвимой она может быть. За это преступление он должен быть проклят навеки. И уж конечно, не заслуживает ее сочувствия.
И все же Лекси было его жаль.
Услышав об исчезновении Гейба, она ощутила нечто более глубокое, чем сочувствие. Представила его одного, в буше, измученного страданиями, уползшего в нору, чтобы покончить с жизнью, в непередаваемой скорби и отчаянии.
Мир почему-то из черно-белого стал серым.
Лекси Темплтон впервые в жизни ушла с работы днем и до самого вечера лежала в постели, не в силах сдержать слезы.
В дверь без стука вошел Дэвид Теннант, один из членов совета директоров фирмы «Темплтон эстейтс». По образованию Дэйв был адвокатом и выглядел, как персонаж из романов Диккенса: викторианские бакенбарды, карманные часы, строгий костюм. А его нос картошкой всегда напоминал Лекси Панча[36]. Но комическая внешность не мешала Дэвиду Теннанту славиться острым умом и проницательностью. До сих пор он был одним из самых доверенных советников Лекси.
– Что представляет собой «Сидар интернэшнл»?
Лекси поспешила изобразить недоумение:
– О чем вы?
Но Дэвид не попался на удочку.
– «Сидар интернэшнл». Что это? И как насчет «Ди-эйч холдингс»? Вам это ни о чем не говорит?
Лекси решила идти напролом:
– Конечно. Офшорные инвестиционные компании. А почему вы спрашиваете?
– Не знаю, – сухо улыбнулся Дэвид. – Видимо, мне интересно понять, почему вы вливаете активы «Темплтон» именно в них, как южноамериканский диктатор, собирающийся сбежать со всей государственной казной.
Лекси тоже улыбнулась. Может, обаяние сработает там, где не помогла наглость?
– Расслабьтесь, Дэвид. Я никуда не бегу. И организовала эти компании, чтобы было куда делать инвестиции, помимо основного портфеля ценных бумаг «Темплтон».
– Я сам вижу, что помимо! Мы занимаемся недвижимостью, Лекси. «Сидар интернэшнл» владеет двумя бумагоделательными фабриками, почти выработанными алмазными копями в Конго и сетью европейских компаний по переработке отходов. «Ди-Эйч холдингс» владеет интернет-банком и… – Он сверился со своими записями. – Заводом по обработке кофе-бобов в Бразилии. Вы, случайно, не потеряли рассудок?
Что же, этого следовало ожидать. Знаменитая наблюдательность Дэвида. От него ничего не ускользнет. И до чего же это раздражает!
Значит, обаяние нужно отставить. Разыграем карту разгневанного босса.
– «Темплтон эстейтс» – моя компания. И не стоит напоминать мне о нашем бизнес-плане.
– Разве? Не будете ли так любезны сказать мне, для чего все эти приобретения? И зачем вам понадобились фиктивные компании?
Черт! Она совершенно забыла, что запугать Теннанта невозможно. Именно поэтому он был ее ближайшим советником. Именно поэтому она позволила ему купить десять процентов акций своей компании.
Он имеет право на объяснения. Нужно только подумать, как утихомирить его, не открыв правды.
– Послушайте, может, мне действительно следовало вам сказать. Но не все эти приобретения оказались выгодными. Не хотела выглядеть полной… э-э… дурой.
Молчание.
– Я знала, что это рискованные сделки, поэтому и не внесла их в наш бухгалтерский отчет.
Дэвид продолжал молчать. Лекси ничего не оставалось, кроме как разливаться соловьем:
– Если со стороны кажется, что в этом портфеле нет никакого толку, могу признаться, что так оно и есть. Я основала «Сидар» много лет назад, чтобы покупать ненадежные, загибающиеся предприятия, которые казались мне интересными. Фирма существует почти столько же, сколько «Темплтон».
– Знаю. Вы зарегистрировали его на Каймановых островах в две тысячи первом.
– Верно.
Откуда он это знает, черт возьми?
Лекси была уверена, что запутала следы так хитро, что никто не смог бы связать компанию с ней, а уж тем более – с «Темплтон эстейтс».
Должно быть, она потеряла бдительность. Этого больше не должно повториться.
– Я также заметил, что копи и завод по переработке кофе ранее принадлежали «Крюгер-Брент».
«Собственно говоря, все эти предприятия принадлежали «Крюгер-Брент»… когда-то. Я скупила акции у держателей и, выждав некоторое время, перепродала фиктивным компаниям. Но так глубоко, надеюсь, ты не копнул, Шерлок Холмс…»
– Да, чистое совпадение, – небрежно заметила Лекси вслух.
Дэвид скептически усмехнулся. Последнее время Лекси становилась все более скрытной и сторонилась людей. Но пришла в бешенство, когда последняя статья в «Вэнити фэр» провела параллели между ней и ее страдавшей агорафобией[37] теткой Ив Блэкуэлл. Может, правда глаза колет?
– Простите, Дэвид, мне следовало вам рассказать.
Он слегка смягчился.
– Как вы сказали, Лекси, это ваша компания. Только не нужно окончательно ее обескровливать, договорились? Слишком много трансферов такого объема, какие вы делаете в последнее время, – и у нас не останется наличных. Не мне предупреждать вас о связанном с этим риске.
После его ухода Лекси долго сидела за столом, погруженная в невеселые мысли. Ее стратегия «Дженга» не работает. Она думала, что постепенно расшатает «Крюгер-Брент», приобретая принадлежащие фирме предприятия, и никто ее не заподозрит.