– Дуглас считал его выздоровление своей личной победой. – Слезы потекли по лицу Никки. Впервые с того момента, как она услышала от Хеддона страшные новости. – У нас не могло быть детей, поэтому мы приняли Трея как сына.
Голубые глаза Гудмана располагали к откровенному рассказу. Казалось, Никки и вовсе забыла о присутствии толстого копа.
– Когда Дуглас погиб, я хотела позаботиться о мальчике, поддержать его и предложила ему работу. Трей оказался весьма смышленым, помогал мне разбирать бумаги. Он был очень хорошим…
– Что ж, доктор Робертс, – тихо сказал Гудман, – благодарим вас за ответы, вы очень помогли следствию.
– Не покидайте город, – фыркнул Джонсон.
Никки встала и накинула плащ, не удостоив толстяка взглядом.
– Еще один вопрос, – как бы невзначай бросил ей вслед Гудман. – Вам не приходилось лечить пациента по имени Брендон Гролш?
– Нет. – Лицо Никки было бесстрастно: ни тени узнавания. – Не приходилось.
– Благодарю вас, – произнес Гудман, скрыв разочарование.
Если бы между Никки Робертс и Брендоном Гролшем обнаружилась связь, это стало бы для следствия большой удачей, особенно принимая во внимание частицы кожи, найденные под ногтями первой жертвы и на теле второй. Правда, это, возможно, опровергало бы предположение о смерти сына «мусорного короля». Существовала и более сложная версия: убийца использовал частицы плоти Брендона Гролша, чтобы запутать следствие или дать подсказку. Осложнял дело и тот факт, что частицы кожи медэксперт описала как «мертвые» клетки.
– Звоните в любое время, если что-то вспомните, – сказал Гудман.
Никки коротко попрощалась и вышла из здания полицейского участка. Она уже шагала по парковке, когда услышала сзади тяжелый топот и одышку толстого детектива.
– Стойте! – рявкнул он, едва дыша.
Никки медленно обернулась. Нехорошее предчувствие сдавило грудь.
– Да?
– Плащ, – просипел Джонсон. – Это тот самый? Тот, что вы одолжили Лизе Флэннаган?
Никки удивленно выгнула бровь.
– Бежевый, непромокаемый, ниже колен, ремень с пряжкой… так вы написали в заявлении, дамочка.
Никки оглядела себя, словно видела плащ впервые, и кивнула. Очевидно, толстяк решил, что поймал ее на вранье.
– У меня таких два, мистер Джонсон, – ледяным тоном сказала она. – Один я держу на работе, второй дома.
– «У меня таких два, мистер Джонсон»! – шипел толстяк. – Надменная гадина.
Даже третья порция текилы не примирила детектива с тем фактом, что стерва посмела держаться с ним столь холодно и презрительно.
Они с Гудманом сидели в баре «У Рико», любимом заведении полицейских из отдела по расследованию убийств. Рико Эрнандес, владелец бара, прежде и сам служил в полиции и принимать бывших коллег у себя почитал за честь. Он не запрещал играть в карты и засиживаться до глубокой ночи. В этот раз Джонсон и Гудман играли за одним столом с Хэммондом и Рэем, а также Лаурелем и Харди, заядлыми картежниками. Чуть позже к ним присоединились Санчес и Бэйн. Анна Бэйн единственная во всем отделе носила юбку, но даже Джонсон едва ли назвал бы ее женщиной.
– Говорю тебе, Лу, – бурчал Джонсон, – эта невинная овечка вовсе не так невинна. Она по уши в дерьме.
Гудман с шумом выдохнул.
– Оставь ее в покое.
– Думаешь, если у нее сиськи в норме да ноги длинные, значит, рыльце не в пушку?
– Лу, а если Мик прав? – вмешался Бобби Хэммонд.
– В чем именно? – уточнил Гудман.
Бобби пожал плечами и спросил:
– Не многовато ли вокруг нее трупов, а?
– Ага, – подхватил Дэйви Рэй. – Считая покойного мужа, уже трое!
– Ох, не начинайте! – рявкнул Гудман. – Муж Никки Робертс погиб в аварии, а не был изрезан ножом. Вы болтаете не как полицейские, а как кумушки из соседнего двора. Или у вас любимое дело – видеть во всем заговор?
Два жутких убийства всколыхнули город, но не жестокость маньяка вызывала кривотолки в полицейском участке. Копы видали преступления и пострашнее. Анализ ДНК, выявивший «мертвые» клетки кожи, найденные на телах обеих жертв, – вот что было у всех на устах. Поговаривали даже об убийце-зомби. Искать преступника, убившего Лизу Флэннаган и Трея Реймондса, было куда интереснее, чем расследовать разборки в подворотнях, нападения на старушек и бытовые драки. Нет, определенно убийца-зомби был самым интересным делом в участке. Роскошная любовница богатого бизнесмена, бывший наркоман – вот уж странная череда убийств.
– Извините, что мешаю разыграться вашей фантазии, но осмелюсь возразить. – Гудман обвел игроков взглядом. – Первое. У Никки Робертс не было мотива убивать пациентку и офис-менеджера. Второе. Рост доктора метр шестьдесят. Рост Трейвона Реймондса – сто восемьдесят пять, вес – девяносто три кило, гора мышц. И вы хотите сказать, что миссис Робертс смогла его похитить, свалить с ног и изрезать до смерти? Да вы идиоты!
– А если ей помогали? – предположил Джонсон. – Или она кого-то наняла?
– Чтобы убить чернокожего парня? – Гудман хохотнул. – Ага, конечно! А сейчас в бар войдет Анджелина Джоли и пригласит Мика на свидание.
При этих словах Анна Бэйн фыркнула в кружку с пивом, и на стол полетела пена.
Полицейские расхохотались.
– Лу прав, – сказала Анна. – У вас ничего нет на Никки Робертс.
Джонсон резко встал и рявкнул:
– Пока нет. Но будет. У нее нет алиби, и я чувствую, что она лжет. Можете ржать сколько влезет, но эта баба что-то скрывает.
И он быстрым шагом покинул бар.
– Скажите, какой ранимый, – пробормотала Анна и повернулась к Гудману. – Что с ним такое?
– А я надеялся, что ответ есть у вас. Уж вы-то знаете Мика подольше моего. Он на дух не переносит эту женщину, но я не вижу объективных причин.
– У меня есть предположение, – задумчиво сказал Санчес.
Педро Санчес был не из тех, кто много болтает, поэтому все сразу уставились на него.
– Раньше мы приглашали эту Робертс в качестве эксперта, если нам требовался вердикт психолога.
– Она давала заключения? – уточнил Гудман.
– Да. Чаще всего речь шла о наркоманах. Миссис Робертс и ее покойный муж неплохо разбирались в предмете. У них в клинике лечились не только богатенькие тунеядцы, но и парни из бедных кварталов. В общем, этакие либеральные богатеи, любители благотворительности.
Вспомнив, что раньше Джонсон работал в отделе по борьбе с наркотиками, Гудман задумался.
– Никки Робертс была экспертом в одном из расследований Мика?
– Вот этого не знаю. Спроси его сам. Но точно могу сказать, что силовой подход дамочка не приемлет. Полагаю, это с самого начала развело их по разные стороны баррикад. Ты же знаешь, какими методами Мик предпочитает выбивать информацию.
Не сказав ни слова, Гудман бросил на стол двадцатку и ушел.
Он нагнал напарника на темной стоянке за баром.
– Мик!
Джонсон обернулся. Судя по открытому в телефоне приложению, он ждал такси.
– Чего тебе? – раздраженно спросил Мик.
– Допустим, доктор Робертс в чем-то замешана.
– Она замешана, – буркнул толстяк. – Я уверен.
– Но ты допускаешь мысль, что можешь ошибаться? Вдруг ты не прав? Что, если доктор Робертс – жертва?
Джонсон закатил глаза.
– Не начинай!
– Лиза Флэннаган была одета в ее плащ, так?
– Если Робертс не врет. У нас есть лишь ее слово. А это не чек из магазина и не показания свидетелей.
– Подумай, зачем ей врать?
Джонсон насупился, сунув руки в карманы. Такси все не ехало.
– Темная аллея, дождь, – продолжил Гудман. – Лиза Флэннаган выходит после сеанса, на ней плащ доктора Робертс. Они одного роста, даже прически похожи. Если убийца подошел сзади…
– Ладно, ладно, твоя версия мне ясна. С черным парнем ее тоже перепутали?
– О парне потом. Моя версия имеет право на существование?
– Имеет, – неохотно ответил Джонсон. – Так что с черным? Едва ли его можно перепутать с женщиной. Да и райончик совсем не тот.
– А если Реймондса убили лишь затем, чтобы помучить доктора? Она относилась к нему как к сыну. Миссис Робертс работала с бывшими наркоманами и даже выступала экспертом в делах о наркотиках, верно? У них с мужем могли быть враги.
Глаза Джонсона сузились. Он всем телом повернулся к Гудману.
– Кто тебе сказал?
– Я же детектив, – хмыкнул Лу, не собираясь сдавать Санчеса. – А что, если один из тех, кто сел после освидетельствования доктора Робертс, хотел ее убить, но перепутал с Лизой Флэннаган? И допустим, Реймондс каким-то образом узнал убийцу, ведь он вращался в среде наркоманов, и за это поплатился жизнью.
Джонсон сплюнул.
– Чернокожий узнал убийцу, ха! Он тоже был детективом?
– Но ведь эта версия имеет право на существование, так?
Мик покачался на пятках, размышляя. Никки Робертс в роли жертвы совсем ему не нравилась. Но на то он и детектив, чтобы не отвергать разумные версии.
Однако Джонсон упрямо молчал.
– Да брось, Мик, не упирайся.
– Ладно, пусть так. Но мы рассматриваем все версии.
– И это значит…
– И это значит, что мы не можем быть уверены в невиновности этой бабы. Равно как и в виновности, – буркнул Мик. – Но ведь все могло быть иначе.
– Как именно?
– Робертс тайно ненавидела Лизу Флэннаган.
– За что же?
– Ну она же вся из себя моралистка. А пациентка – охотница за деньгами, разрушительница семьи. Может, Робертс не одобряла ее поведение.
– И поэтому жестоко убила? Версия так себе.
– Правда? Вспомни, Лиза Флэннаган почти разрушила семью Баден, да еще сделала от старого хрыча аборт. А у Робертс не может быть детей, – рассуждал Джонсон. – У некоторых баб на этой почве срывает крышу.
– А я гляжу, ты великий знаток женщин.
– О, тут и знать нечего. Представь, как ее бесило слушать россказни этой богатой сучки, которая убила невинного младенца.
– Ладно, ладно, – примирительно сказал Гудман, чувствуя, что напарник снова распаляется. – Давай разрабатывать обе версии. Предлагаю завтра начать опрашивать пациентов. Делим медицинские карты пополам – и вперед.