– Да, это самое важное.
– Вы сознаете, что ваша жизнь, возможно, в большой опасности? – заметил Дерек. – Торговля наркотиками – это мир больших денег. Подобным бизнесом может руководить только социопат. И не мне вам объяснять, как опасны социопаты. Я сейчас говорю не только о Луисе Родригесе, а в целом обо всех русских, китайцах, мексиканцах, которые могут счесть вас своим врагом.
– И чем же я могла им навредить? – спросила Никки.
– Пока не знаю. Но я предпочел бы потратить неделю, чтобы это выяснить. И будет лучше добыть факты прежде, чем ваша машина вылетит с трассы на большой скорости. Не обижайтесь на то, что я так прямо выражаюсь.
– И не собиралась. Я признательна вам за заботу, Дерек. Но если я рискую завтра умереть, то мне тем более необходимо получить ответ на самый главный вопрос, который меня мучает. Я хочу знать все о своем покойном муже. Кто была эта Ленка? Вряд ли это очень трудно выяснить.
– Вы тут босс, – хмыкнул Дерек сдаваясь.
«Странная она, конечно», – думал он, глядя в окно, как Никки отъезжает от здания. Впрочем, странным в этом расследовании было многое. Доктор Робертс ему нравилась. А особенно ему нравилось то, что она считала его хорошим человеком. Не самый оригинальный комплимент, но приятный, это несомненно.
По дороге домой, поглядывая на себя в зеркало заднего вида, Уильямс повторял:
– Ты – хороший человек, Дерек. Ты – хороший человек.
Что ж, предстояло выяснить, кем была любовница Дугласа Робертса. Убийцу найти он тоже собирался, а также выяснить, что за темные силы стояли за ним. В списке подозреваемых значились Бадены и Родригес, но ими список не ограничивался. Возможно, Луис Родригес лишь отчасти связан с убийцей, как и в случае с Шарлоттой Клэнси, но Дерек был готов рассматривать любые версии. Он собирался решить загадку убийцы-зомби, спасти красавицу и вообще показать себя с лучшей стороны.
Потому что его клиент хорошо платил.
И потому что Дерек Уильямс был хорошим человеком.
Никки проехала всего пару кварталов, когда сзади ее ослепили огни дальнего света. Она решила, что водитель случайно переключил фары. Впрочем, это могло быть сделано и намеренно – в поздний час на дорогах можно встретить любого засранца. Кому-то не терпелось согнать ее с пути.
Фары моргнули раз, другой, а затем замелькали красно-синие огни и взвыла полицейская сирена. Похоже, копы требовали, чтобы Никки остановилась.
Удивленная, она съехала на обочину и опустила стекло.
– Кажется, я ничего не нарушила… – начала миссис Робертс. – Ах, это ты!
На нее с улыбкой смотрел детектив Гудман.
– Я добрую милю пытался привлечь твое внимание. Пару раз поравнялся с тобой, но ты и глазом не моргнула. Я ехал следом от офиса Уильямса.
Никки вспыхнула.
– Откуда ты про него знаешь? Неужели следил за мной?
– Не надо возмущаться. Это часть моей работы. Я сопровождал тебя в опасном районе. Или ты забыла, что на тебя покушались?
Она некоторое время смотрела в его голубые глаза, изумленная тем, как притягателен его взгляд.
– Прости, я немного на нервах. Понимаю, что это твоя работа. Но моргать фарами в темное время суток – прием небезопасный.
– Приношу извинения, но иначе ты меня не замечала. Куда едешь?
– Домой.
– Что-нибудь ела?
Никки удивилась.
– Еще нет.
– Хорошо. Следуй за моей машиной. Я знаю неплохой греческий ресторанчик неподалеку, тебе понравится. Нам надо поговорить, – добавил он, заметив, что она колеблется. – Это о твоем новом друге, мистере Уильямсе. Тебе необходимо кое-что о нем узнать.
Через десять минут Никки уже сидела в уютной таверне «Ставрос» на бульваре Вествуд. Напротив нее в непринужденной позе расположился Лу Гудман. Две верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, рукава закатаны, загорелые мускулистые руки лежали на подлокотниках кресла. Никки торопливо отвела взгляд и тотчас обратила внимание на то, какими белыми кажутся зубы детектива, когда он улыбается. «Словно большой серый волк», – подумалось ей. Впрочем, ничего хищного в его манерах не было. Она попросту отвыкла находиться в одном помещении с привлекательным мужчиной. Не облегчало ситуацию и то, что во время последней встречи с Гудманом Никки умудрилась напиться, наболтать о себе лишнего, а затем едва не переспать с ним.
– Полагаю, сегодня мы обойдемся без горячительных напитков, – сказал Гудман, словно прочитав ее мысли, и заказал воду и закуски. – Не хочу, чтобы ты считала, что я пользуюсь моментом.
В ту же секунду между ними повисло сексуальное напряжение. Никки старательно отмахивалась от непристойных мыслей. В ее жизни все так запуталось и без романтических интрижек. А странное притяжение к Анне Бейтман, которое почти развело их в стороны, до сих пор оставалось для нее загадкой. К новым экспериментам миссис Робертс не была готова. И как ни крути, она все еще оплакивала Дугласа. Нет, никакого секса, никаких романов!
– Итак, что же ты хотел рассказать мне о Дереке Уильямсе?
– Помимо того, что он сторонник теории заговора и повсюду видит продажных копов и политиков? – уточнил Гудман. – Ну, есть кое-что еще.
– А мне он нравится, – открыто сказала Никки.
– Правда? – Гудман усмехнулся. – И чем же?
– Он искренний.
– Искренний… – Детектив произнес это слово так, будто пробовал на вкус, и кивнул: – Что ж, такое определение имеет право на существование. Этот человек все делает искренне. Даже его бешеная ненависть к полиции вполне искренна.
– И почему же он так вас ненавидит, как считаешь? – спросила Никки, включаясь в игру.
Ей действительно было любопытно. Дерек Уильямс ни разу не объяснил свое отношение к органам власти.
Гудман неторопливо отпил воды из стакана и усмехнулся:
– Наверное потому, что мы ленивы, глупы и продажны? На самом деле эта ненависть – следствие горечи и разочарования. Уильямс многократно пытался поступить в полицейскую академию, но его так и не приняли.
– На каком основании? По мне, так он весьма талантливый детектив.
– Без понятия. Может быть, взрывной характер? Импульсивность? Я не знаю причин отказа, но твой детектив принял это на свой счет и затаил обиду. Свои расследования он ведет таким образом, чтобы помешать полицейскому управлению распутывать дела: влияет на свидетелей, саботирует гражданские права, нарушает закон. В отделе по борьбе с наркотиками даже висит его портрет, чтобы все молодые копы знали, кого остерегаться. Они потеряли счет, сколько раз Дерек Уильямс путал им все карты.
Никки смотрела недоверчиво. Гудман говорил вроде бы искренне, но описывал Дерека как вероломного бандита, которым тот не казался.
– Пойми, он не ставит задачу раскрыть дело. Его главная цель – опозорить нас, выставить дураками, подставить. Ну и деньги, конечно. Если ты перестанешь платить, ему придется прикрыть офис. Сколько ты ему уже заплатила?
Никки втрое уменьшила сумму, которую передала Уильямсу, но даже эти цифры звучали внушительно.
– Конечно, это твое дело: нанимать частника или нет, – мягко сказал Гудман, – но прошу, включай рассудок. Этот человек – шарлатан. Осторожнее с фактами – кто знает, как он может их использовать.
Заронив в Никки зерно сомнения, Гудман внезапно сменил тему.
– Кстати, должен задать тебе вопрос.
– Мм? – Никки сделала глоток воды. Щеки у нее горели.
– Брендон Гролш. Ты сказала, что никогда не принимала такого пациента. Допустим. Но твой покойный муж мог лечить его в своей клинике. Парень жестко сидел на героине.
– Возможно. Дуглас и Хеддон помогали многим.
– Они же вели записи? Должны быть карты пациентов.
– Я не знаю, может быть, – уклончиво ответила Никки. – Клиника работает и как центр помощи, куда может обратиться любой. Там принимают и бездомных, и людей без страховки, некоторые не хотят сообщать о себе сведения. Искать карту пациента будет не проще, чем иголку в стоге сена.
– Хочу заметить, что для Джонсона любая тема, связанная с наркотиками, как красная тряпка для быка, – предупредил Гудман. – Если окажется, что между Гролшем и твоим мужем или тобой есть связь, это будет для него дурным знаком.
– Почему? – с вызовом ответила Никки. – Разве я обязана помнить всех пациентов своего мужа?
– И то верно, – улыбнулся Гудман. Ее реакция настораживала детектива.
Никки тоже улыбнулась. Ей не нравилась эта беседа. Как будто она шла по тонкому канату, и каждый шаг мог обернуться катастрофой. В то же время этот странный разговор, похожий на игру, заводил ее. Она не знала, могла ли доверять Гудману и кому вообще могла доверять.
– А почему вас так интересует этот Брендон Гролш?
Гудман некоторое время взвешивал, можно ли сказать правду.
– Частицы его дээнка найдены на телах Лизы Флэннаган и Трея, – наконец сказал он. – Твоя очередь.
– Моя очередь?
– Ох, да перестань, Никки! – Он закатил глаза. – Если знаешь что-то о парне, просто расскажи. Мы думаем, он мертв.
Если Гудман и ждал какой-то реакции, это было напрасно.
– Именно поэтому пошли эти дурацкие слухи по убийцу-зомби. Частицы тканей, которые мы обнаружили, не могли принадлежать живому человеку. Это мертвая плоть. Но точно Брендона Гролша. Так что если ты думаешь, что своим молчанием защищаешь парня, это не так: ты защищаешь убийцу. Или того, кто давно мертв.
– Во-первых, никакого убийцу я не защищаю. Так что твой напарник может копать сколько ему вздумается. А во‐вторых, можешь ему передать, что я неплохо знаю свои права, а он натворил уже достаточно, чтобы мы встретились в суде. У меня неплохой опыт выступлений перед присяжными, я умею быть очень убедительной.
– Даже не сомневаюсь, – хмыкнул Гудман. В его тоне отчетливо слышались нотки восхищения.
– И не принимай на свой счет, – продолжала Никки, радуясь, что тема Брендона Гролша оставлена. Да, она скрыла от следствия правду, но теперь было поздно отступать. – А еще знаешь что? Меня частенько приглашали экспертом в отдел по борьбе с наркотиками. И в суде я выступала как свидетель защиты. Так что мне известно, что обвинения Дерека Уильямса в коррупции не так уж и беспочвенны.