Черное стало белым. Белые стены, белый потолок. Белая кровать, белый свет.
«Я мертва?»
Свет попал в глаза. Алексия моргнула. Реальность медленно вступала в свои права.
«Больница».
Боль в боку прошла, сменившись ощущением размытого тепла, такого знакомого с отрочества. Морфий.
Она посмотрела вниз. И точно. К вене были подведены трубки, вливавшие в кровь неизвестное обезболивающее.
И она вдруг вспомнила.
Защитники Патела. Щелкающие камеры. Полные ненависти глаза. Сверкающие. Страшные.
– Что случилось? – спросила она так тихо, что едва слышала себя. Но этого было достаточно, чтобы сиделка вскочила.
– Вас ранили, миссис де Вир, но все обойдется. Постарайтесь не паниковать.
Алексия слабо улыбнулась:
– Я никогда не паникую. Мне понадобится операция?
– Ее уже сделали. Все прошло прекрасно. Я сейчас вызову хирурга, он придет и все объяснит.
Сиделка выбежала. Почти сразу же в дверь постучали:
– Мама?
Рокси выглядела ужасно. Белая, как простыня, и с размазанной по лицу тушью. Она явно плакала. И сейчас подъехала на кресле к кровати Алексии.
– Я все видела по телевизору. Подумала, что ты умерла.
К изумлению Алексии, дочь взяла ее за руку. Алексия была слишком ошеломлена, чтобы реагировать на первый за много лет жест искренней доброты по отношению к ней. Но она взяла себя в руки и сжала пальцы Рокси, лаская их, как драгоценность.
– Ты плакала, – мягко сказала она.
Рокси кивнула:
– Я уже потеряла Майкла… и не могу потерять еще и тебя.
Глаза Алексии наполнились слезами. Все эмоции, подавляемые с тех пор, как Майкл едва не погиб, вырвались на свободу, как разлившаяся, рвущая плотину река.
– Ты плачешь? – недоверчиво спросила Рокси.
– Это наркотики, – рассмеялась Алексия, но тут же поморщилась от боли в боку.
– Что за безобразие здесь происходит? – проревел, врываясь в комнату, здоровяк в костюме-тройке, очевидно, хирург. – Я дал абсолютно ясные указания. Вам нужен отдых. Никаких посетителей!
Рокси развернулась.
– Отвалите, – твердо заявила она. – Я ее дочь и никуда не уйду.
– Уйдете, молодая леди!
Наблюдая за спорившими, Алексия испытывала невероятное счастье.
Ее дочь вернулась!
Ничто, абсолютно ничто не имело теперь значения.
Глава 29
Механик оглядел изуродованный «дукати панигале» и грустно покачал головой:
– Какая жалость. Просто жалость. Прекрасный мотоцикл.
Саммер придерживалась иного мнения. Она считала мотоцикл Майкла самой уродливой штукой, какая только бывает на свете. Отвратительным смертельным оружием.
Вооруженная бумагами на владение мотоцикла, которые дал ей Тедди, Саммер убедила оксфордширскую полицию отдать ей то, что осталось от мотоцикла. Никаких экспертиз не проводилось. Полиция считала, что это обычный несчастный случай, и даже не открыла дела. Потому мотоцикл не являлся уликой, а просто чьей-то собственностью. Его охотно отдали подруге Майкла.
Саммер, решив провести собственное расследование, рассматривала мотоцикл в качестве потенциального источника «тайны». Возможно, именно тайна как-то связана с несчастным случаем.
Она взяла напрокат фургон, с помощью соседей погрузила туда исковерканный мотоцикл и на рассвете отправилась в Восточный Лондон. Если верить Интернету, владелец «Сент-Мартин Еэридж энд Боди шоп» в Уолтемстоу был лучшим специалистом по «дукати» в этой стране.
Стоявший сейчас перед ней молодой человек определенно знал, что говорит, рассуждая о головках цилиндра и автоматических передачах и любовно проводя ладонью по поцарапанному красному боку «панигале».
– Боюсь, восстановлению он не подлежит. То есть можем, конечно, взяться за него, но это будет стоить дороже нового мотоцикла.
– А если я попрошу взглянуть на кое-какие детали?
– Какие именно?
– Не знаю. Тормоза. Рулевое управление. Если там найдутся любые технические дефекты, сумеете их обнаружить? Или все слишком изуродовано?
Механик оглядел стоявшую перед ним красавицу. Немногие клиентки «Сент-Мартина» выглядели так, как эта: бесконечные ноги, грива блестящих волос, струившихся по спине. Но было еще кое-что: стальная решимость в глазах и упрямо выдвинутый подбородок, чего он не заметил, когда она вошла. Воплощение секса…
– Я не узнаю наверняка, пока не разберу машину, – объяснил он. – Но если в байке были заводские дефекты, полагаю, что сумею их обнаружить.
Он явно надеялся произвести на нее впечатление.
– Я знаю эти байки, как свою ладонь.
– И сколько времени это займет? – грубо спросила она.
– Возвращайтесь в шесть, и, возможно, у меня будут для вас ответы. Но скажу, что эти байки идеально собраны. Удивлюсь, если с этим что-то не так.
Саммер оставила машину во дворе гаража – в центральном Лондоне просто невозможно найти место для парковки, – так что с таким же успехом можно держать машину здесь, – и добралась на метро до «Слоан-сквер». Если осмотр байка не будет закончен до шести, имеет смысл остаться в городе, а завтра вернуться в Оксфорд.
Люди по всему городу только и толковали, что о покушении на Алексию. Снимки Гилберта Дрейка, стрелявшего в нее, смотрели с первых страниц газет, и бюллетени о состоянии министра внутренних дел оставались главной новостью на всех радио– и телевизионных каналах. Саммер сама видела случившееся в прямом эфире. Заметила даже блеск стали пистолета Дрейка, прежде чем тот выстрелил. Она хотела немедленно позвонить Тедди. Но поняла, что это будет выглядеть, как вторжение в частную жизнь. Кроме того, у нее не было времени, поскольку мать постоянно звонила, расспрашивая о здоровье подруги.
Но теперь, когда она в Лондоне, через несколько дней после покушения, возможно, следует позвонить Тедди.
Она сняла номер в «Орейндж», симпатичном пабе-отеле на Пимлико-роуд, и долго отмокала в викторианской медной ванне, прежде чем лечь на кровать с телефоном в руке. Прежде всего она позвонила в больницу, узнать о Майкле. Никаких изменений. Потом, набравшись храбрости, потыкала в кнопки. Как там Тедди?
К ее удивлению, он тут же ответил.
– Саммер! Как чудесно слышать тебя, дорогая! – воскликнул он с неподдельным теплом.
– Ты, конечно, слышала новости?
– Разумеется. Как она?
– Веришь или нет, но с ней все нормально, – жизнерадостно объявил Тедди. – Доктора говорят, через день-другой ее выпишут. И что самое главное, они с Рокси наконец помирились.
– Правда? – поразилась Саммер.
– Я точно знаю. Чудесно, не так ли? Думаю, Рокси испугалась, что мать умрет. Она помчалась в больницу, и с тех пор они не расстаются. Я бы сам не поверил, если бы не видел собственными глазами. Этот ублюдок Дрейк, очевидно, сделал нам одолжение. Но довольно наших драм. Как ты?
– Прекрасно. Я в Лондоне. Переночую здесь.
– В таком случае я приглашаю тебя на завтрашний ленч.
– О, нет-нет-нет, – поспешно отказалась Саммер. – Не хотелось бы навязываться в такое время. Вам следует быть с семьей.
– Вздор. Ты и есть семья, – добродушно улыбнулся Тедди. – Кроме того, Рокси и Алексия никого, кроме друг друга, не замечают, даже меня почти не видят.
– Спасибо, Тедди, это очень мило, но я не могу.
– Чепуха. Ленч завтра, ровно в половине первого. Я настаиваю. Закажу столик в приличном ресторане и дам тебе знать.
Тедди пригласил ее в «Артс-Клаб» в Мейфэре. Полностью перестроенный несколько лет назад таун-хаус на Дувр-стрит теперь был одним из самых модных и эксклюзивных клубов в Лондоне. К сожалению, клиентура оставляла желать лучшего, поскольку почти целиком состояла из инвестиционных банкиров и сотрудников хеджевых фондов. Проходя к столу Тедди, Саммер спиной чувствовала их похотливые взгляды.
– Как я рад! – воскликнул Тедди, вставая. Он удивительно походил на растрепанного мишку Руперта в ярком твидовом костюме с жилетом и кричащим красным галстуком. – Как всегда, выглядишь восхитительно.
– Знай я, что здесь все так официально, специально оделась бы, – пробормотала Саммер, чувствуя себя замарашкой в вельветовых джинсах «Хадсон» и темно-зеленой футболке из «Гэп». Впрочем, после вчерашних шокирующих новостей меньше всего она думала о дресс-коде клуба.
– Я была бы точно так же счастлива в «Макдоналдсе», – сказала она Тедди.
– «Макдоналдсе»?
Тедди передернуло:
– Надеюсь, я еще не потерял умения по достоинству обращаться с молодыми дамами!
Они сделали заказ: сибас в каменной соли для Саммер и стейк, а также пирог с почками для Тедди. Разговор зашел об Алексии и стрельбе.
– Вот уж не было счастья, так несчастье помогло, – философски заметил Тедди. – Как фениксы, поднявшиеся из пепла. Я почти потерял надежду на то, что Алексия и Рокси когда-нибудь помирятся. Конечно, отвратительно, что для этого потребовалось получить пулю в бок, но так уж вышло. По приказу докторов Алексия наконец согласилась взять отпуск. Поговаривает о том, что полетит в Штаты и проведет немного времени с твоей матерью.
– Славно, – кивнула Саммер, скорее потому что от нее этого ожидали. Сама она так не считала. Ей было не по себе из-за столь тесной дружбы матери и Алексии, но вряд ли она может высказать Тедди нечто подобное.
– Славно, – кивнул Тедди, улыбаясь. – Слишком много Алексии пришлось вынести за прошлый год. Сначала Майкл, а потом это.
– Хмммм…
Саммер гоняла вилкой по тарелке кусочек рыбы. Да, она не пожелала бы пережить такое никому. Но нелегко простить Алексии пренебрежение Майклом или бессердечие, с которым она вела себя после аварии.
– Проблема в том, что она почти не может отказать, особенно когда речь идет о ее работе, – продолжал Тедди. – У моей жены сильно развито чувство долга. И принципы служения обществу. Не слишком модно в эти дни, но что поделать? Алексия никогда не думает о себе.
Саммер едва не поперхнулась:
– Угу, – выдавила она.
«Он действительно так слеп? Неужели пуля срикошетила от ребра Алексии и угнездилась в мозгу Тедди?