– Простите, если была немного резка. То, что случилось с Джен, – ужасно. Но газеты и телевидение отнеслись к ее смерти как к развлечению. Словно это извращенное реалити-шоу, понимаете? Вот мне и неприятно об этом говорить.
– И я вас не виню, – кивнула Алексия. – Я была политиком… сейчас в отставке, – и понимаю, как могут СМИ манипулировать людьми.
– Так откуда такой интерес к Дженни? Простите, но я с трудом верю, что вы «друг друга». Джен знала очень мало таких людей, как вы.
– Много лет назад я была знакома с ее отцом. Потом отношения прервались. Когда я услышала о случившемся и о смерти Дженнифер, посчитала, что перед памятью Билли обязана попытаться обнаружить правду. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что полиция просто не прилагала нужных усилий.
Келли горько рассмеялась:
– Не ошибаетесь. Копы еще хуже прессы. Несколько недель убийство Джен было чем-то вроде сенсации. Потому все о нем забыли и занялись новым скандалом. У них нет улик. Так называемое расследование – просто фарс. Как только они поняли, что это не Лука, все затихло.
– Лука Минотти? Бойфренд Дженни?
– Жених. Верно. Самый славный в мире парень. Лука и на паука не наступит, если заметит вовремя. Повезло, что он был в Италии, когда она пропала, иначе полиция точно повесила бы убийство на него. Они так хотели, чтобы это оказался Лука. Только об этом меня и спрашивали.
Алексия выпила свой «американо».
– А как насчет вас? Есть какие-то версии, мысли относительно того, кто мог ее убить?
Келли покачала головой:
– В общем, нет. Какой-то псих. Ее ведь не ограбили. Не изнасиловали. Не было никаких причин ее убить. Все это так бессмысленно!
– Дженни была чем-то расстроена незадолго до смерти?
– Она была безутешна после убийства отца. Вы ведь знаете, что его зарезали в Лондоне, за год до гибели Джен?
– Да, – тихо ответила Алексия, – знала. Они были близки?
– О Господи, да! Очень. Билли был немного странным. Но Джен – его единственный ребенок. Он ее обожал, а она очень за него волновалась.
– Из-за психического заболевания?
Келли кивнула:
– Именно. И из-за его одиночества. Но знаете, скажу и другое. Давным-давно, еще до рождения Джен, он сидел в тюрьме. Подробностей я не знаю, но Дженни вроде была убеждена, что он невиновен и его осудили напрасно. Может, поэтому он сошел с ума. Помню, как он позвонил и сказал Дженни, что британское правительство за ним охотится, что его куда-то потащили, посадили в самолет и еще какую-то чушь. Он действительно чего-то боялся.
Алексия сжала ручку кружки.
«Бедный Билли! Он пришел ко мне за помощью, а я до смерти его напугала. А потом никто не верил ему. Даже родные».
Вина жерновом висела на шее.
– Родители Дженни были в хороших отношениях, – продолжала Келли, – но ее отец очень переживал из-за развода. А лучший друг, его деловой партнер, сбежал и оставил Билли выплачивать долги.
Алексия мысленно перелистала досье на Билли. Да, что-то смутно припоминается насчет делового партнера… как там его – Бейтс? Но она не знала, что он и Билли – близкие друзья.
– Джен говорила, что на отце словно лежало проклятие. Мы отвечали, что это глупости, но теперь, похоже, она была права, понимаете?
Алексия понимала.
– Ирония судьбы состоит в том, что незадолго до смерти Билли был просто одержим безопасностью Дженни. Она волновалась за него здесь, а он на другом конце света переживал, что с ней может что-то случиться. Мы все считали его безумцем, но вдруг он знал что-то, неизвестное нам?
– Мы все?
– Я, Лука, друзья Дженни, ее мать.
– Так мать Дженни не верила, что дочери грозила опасность?
– Нет. И никто из нас не верил. Да и почему мы должны были верить? Думали, Билли просто бредит. Может, так и было. Но все-таки странно, что его убили в Лондоне, а год спустя какой-то псих убивает Дженни, словно кто-то невзлюбил эту семью.
«Семья…»
По какой-то причине это слово задело какую-то струнку в душе Алексии. Когда-то она и Тедди были семьей. Давно, в туманах времени, когда Рокси и Майкл были маленькими, не затронутыми трагедией, не подозревавшими, какие кошмары готовит им будущее. И тут она поняла, что, подобно Билли, тоже считала, что проклята. Что невидимая рука наказывает их и их семьи. Их браки разрушены, дети потеряны. Бизнес Билли рухнул. Карьера Алексии оборвалась. Когда Келли сказала, что кто-то задумал отомстить семье Хэмлинов, Алексия подумала:
«Я тоже это чувствую. Словно моя семья – марионетки и какой-то злобный садист-кукловод дергает за ниточки, периодически уничтожая по одному из нас».
«Конечно, это бред. Тедди убил Билли. И ничего не знал о смерти Дженни. Так что связи нет. Как нет связи между попыткой самоубийства Рокси и аварией Майкла. Саммер пыталась расследовать несчастный случай с Майклом. А теперь я делаю то же самое, разбираясь в смерти Дженни Хэмлин. Но по правде говоря, причин нет. Нет связей. Нет таинственной особы, дергающей за ниточки».
К тому времени как Алексия вышла из «Старбакс», было почти семь. Келли дала адреса Луки, жениха Дженни, и ее матери Салли, но было поздно ехать к ним сегодня. Алексия поест, выспится и утром попробует обнаружить что-то еще.
Добравшись до отеля в Ист-Виллидже, она рухнула на кровать, изнемогая от усталости. После медленного ритма жизни на Вайнъярде пребывание в Нью-Йорке утомляло ее. Огни, шум, неустанная энергия города. «Слишком я стара для этого. Может, Люси права. Следовало остаться в Гейблз и не будить спящих собак?»
Ничто из услышанного не позволяло верить, что она способна чего-то добиться там, где Гарри Дабловски и его люди потерпели неудачу. Она не найдет убийцу Дженнифер Хэмлин.
И неожиданно все предприятие показалось совершенно бессмысленным.
«Какого черта я делаю? Копаюсь в скорби другой семьи? Словно недостаточно собственных бед?!»
Она проверила почту. С той встречи у постели Майкла, встречи, почти подружившей их, Саммер Мейер регулярно писала ей из Лондона. Просто держала связь. Иногда посылала снимки неподвижного Майкла. Но сегодня – ничего. Люси звонила дважды, но сообщения не оставила. Странно.
Алексия задумалась. Выходило, что Мейеры заполнили пустоту, остающуюся после разрушения семьи. Люси, Арии и Саммер – это все, что у нее есть сейчас. И Алексия благодарила за них Бога.
Она хотела сама позвонить Саммер, убедиться, что все в порядке. Но, прежде чем сообразила, который час в Англии, усталость ее одолела. Телефон выскользнул из руки, и она провалилась в глубокий сон.
Салли Хэмлин примяла землю вокруг только что посаженных гортензий и с довольным видом обозрела передний двор. Весна властвовала в Такахо, тихом предместье Уэстчестера, куда Салли перебралась три года назад, и соблазнительный запах лета уже висел в воздухе. В Куинсе у нее никогда не было двора, а она всегда хотела иметь садик. Теперь Салли испытывала глубочайшее наслаждение от вида маленьких прямоугольных клочков травы и клумб. Простое удовольствие сажать что-то, ухаживать и видеть, как растут цветы, наполняло ее радостью и покоем, давало необходимое ощущение порядка и надежности. После стольких потерь, такого ужаса Салли научилась находить удовольствие в маленьких, предсказуемых радостях жизни.
Салли увидела женщину издали. Высокая, элегантно одетая, с решительной походкой и прямой, почти царственной осанкой. Явно не местная домохозяйка, вышедшая на утреннюю прогулку.
Подходя к палисаднику Салли, женщина замедлила шаг, очевидно, что-то разыскивая.
– Могу я вам помочь?
– Я ищу миссис Салли Хэмлин.
Ее выдал британский акцент. Салли сразу поняла, кто эта великосветская особа. Отряхнув землю с брюк, она встала и протянула руку:
– Вы ее нашли. Я Салли Хэмлин. Вам лучше войти, миссис де Вир.
В доме было безупречно чисто. Алексия сняла жакет и аккуратно повесила на спинку кухонного стула. Салли сварила кофе. Снимки Дженнифер были повсюду: на холодильнике, на книжных полках, даже на телевизоре в гостиной. И ни одного фото Билли.
Салли села, и Алексия сразу заметила глубокие морщины вокруг глаз. Салли была красивой женщиной, возможно, лет на десять моложе Алексии, с тщательно выкрашенными темно-каштановыми волосами и изящной, девической фигурой. Но скорбь не пощадила лица Салли.
– Полагаю, вы пришли насчет Билли, – начала она. – Я слышала, что он беспокоил вас и вашу семью до того, как был убит. Простите его.
– Поверьте, тут нечего прощать.
– Он постоянно говорил о вас: Алексия де Вир то, Алексия де Вир это. Он был убежден, что знает вас. Что вы друзья. Думаю, он спутал вас со старой подружкой. Но он был очень болен.
«Так она не знает правды. Не знает моего прошлого. Билли защищал меня до конца. Защищал нас обоих».
– Я видела вашего мужа, когда он был в Лондоне.
– Бывшего мужа, – поправила Салли. – Мы с Билли давно развелись.
– Собственно говоря, поэтому я здесь. Он что-то упоминал о дочери. Мне показалось, он считал, что ей грозит опасность, что кто-то пытался причинить ей зло.
При упоминании о Дженнифер Салли словно уменьшилась в размерах. Плечи поникли. Боль по-прежнему была отчаянно свежа.
– Боюсь, в то время я не приняла его слова всерьез, – продолжала Алексия. – Но, услышав, что случилось с Дженнифер, я… задумалась… неужели могла сделать что-то и не сделала? Эта мысль не дает мне покоя.
Салли Хэмлин с удивлением уставилась на нее.
– Не поймите меня неправильно, то есть с вашей стороны это очень любезно – заботиться о нас, и все такое. Но не понимаю, почему беды моей семьи имеют для вас такое значение. Вы даже не знали Билли.
– Не знала, – солгала Алексия. – Но моя встреча с ним не выходит из головы. Теперь я ушла из политики по причине собственных семейных проблем, так что у меня появилось время этим заняться.
Салли кивнула. Мыслями она была с дочерью и тем кошмаром, который пришлось пережить бедной девочке.
– Если это не слишком болезненно, – м