Пытаясь отвлечься, она включила компьютер и принялась систематизировать информацию, почерпнутую из сегодняшних бесед. Было нечто утешительное в логике данных, в том, как стройно выстраивались факты, постепенно подводя к выводам… и истине. Человеческая правда была столь неосязаемой и иллюзорной. Какое утешение кроется в надежном предсказуемом мире фактов и цифр!
Алексия чувствовала, как постепенно уходит напряжение, как мозг начинает проясняться.
Когда она увидела это, был уже почти час ночи.
Сначала Алексия подумала, что ошиблась, и принялась проверять информацию. Но нет. Она была права. Мелким шрифтом во всех документах компании всплывало одно и то же имя. «ХМ Капитал инк».
«Вули тракинг», компания Джеффа Уилкса полностью принадлежала «ХМ Капитал». «Траммел лоджистикс», еще один важный клиент Билли и Майло, частично принадлежал этой же фирме, она приобрела компанию в тот год, когда Хэмлин разорился, хотя вскоре «ХМ Капитал» продала свои акции. «Куинс ото парте», поставщик, которого Алексия посетила сегодня утром, вроде бы никак не был связан со странной фирмой. Но когда Алексия поискала в гугле «де Саллис», – имя того белого рыцаря, который спас «Куинс ото» в девяностых и вытеснил Хэмлина, оказалось, что «ХМ Капитал» замешана и здесь. Согласно годовому отчету компании, «ХМ Капитал» имела в ней двадцать пять процентов акций. Все это говорило о явном интересе к автобизнесу Куинса и Бруклина некоей финансовой группы, чьи инвестиции находились исключительно в финансовом секторе. До 1996 года компания брала под крыло маленькие предприятия развивающегося рынка. Она перекупала сберегательно-кредитные предприятия в Могадишо и выкупала страховые компании в бывшем Советском Союзе. В итоге прямо-таки напрашивался очевидный вопрос:
– Какого черта они занялись клиентами «Хэмлин моторз»?
Еще сорок минут поисков в сети не дали ответа.
Алексия устало потерла глаза. Менее чем через пять часов нужно вставать и ехать в аэропорт, а она еще глаз не сомкнула. Но едва собралась выключить ноутбук и снова попытаться заснуть, ее вдруг осенило.
Включив режим быстрого поиска, она напечатала: «Директора и руководители “ХМ Кэпитал”». На экране немедленно появился лист из приблизительно двадцати имен. Примерно на середине списка Алексия тихо ахнула. Это имя она узнала.
Последнее на земле имя, которое она ожидала здесь увидеть…
Глава 38
Слушания по делу Тедди де Вира проходили в знаменитом лондонском Высоком суде на набережной. Высокий суд, часть королевских судов, строение поздней Викторианской эпохи, с башнями, резными арками и множеством статуй от библейских фигур до знаменитых адвокатов того времени, представлял собой сцену, на которой разыгрывались многочисленные и самые великие судебные драмы Англии. Здесь проходило следствие по делу гибели принцессы Дианы, суды по делам различных газет с Флит-стрит, по искам, поданным Майклом Дугласом и Кэтрин Зета-Джонс, Наоми Кэмпбелл и рядом других известных лиц.
Тедди де Вир не совсем входил в эту категорию. Но вместе с женой составлял одну из самых известных и внешне не подходящих друг другу пар в британской политике. Тот факт, что в прошлом году Алексия де Вир ушла с публичной сцены на волне громких семейных скандалов, повернувшись спиной к Британии и СМИ, только усилило интерес к ее появлению на слушании дела мужа. Главным вопросом был не тот, сколько получит Тедди, а совершенно другой: «Что наденет его жена?» Состарилась ли она? Заставил ли стресс потерять или набрать вес? И по-прежнему ли презирает мать, вторую британскую Железную леди, бедная дочь-калека, невеста убитого? Или они этим утром станут свидетелями трогательного примирения на ступеньках высокой инстанции?
Таковы были жгучие вопросы, ответы на которые требовали читатели «Дейли мейл». Конечно, как таковые они не должны задаваться, но определенно публику интересовали. Сотни простых людей собрались на Странде, чтобы хоть мельком увидеть появление Алексии де Вир у здания суда. Зевак, новостных бригад и папарацци столпилось столько, что сцена, как верно предсказала Алексия, напоминала сумасшедший дом.
К счастью, рядом был Энгус Грей.
– Держитесь за мою руку, дорогая, и смотрите прямо перед собой.
Энгус, в парике и мантии, выглядел еще более неотразимо, чем обычно. Не знай Алексия его лучше, заподозрила бы, что игла дерматолога смягчила морщинки вокруг глаз и рта, хотя Энгус клялся, что выглядит так моложаво благодаря трехнедельному отдыху на Маврикии.
– Помните: не опускать глаз. Иначе будете казаться виноватой.
– Ради Бога, Энгус, судят не меня.
– Но вы оказались в кругу вот этих… – Адвокат кивнул в сторону толпы, бегущей к машине. И как обычно, оказался прав. Не успели они выйти, как их принялись бомбардировать вопросами. Кто-то оглушительно свистел.
– Каково это – вернуться домой?
– Что вы сегодня ожидаете, миссис де Вир?
– Будете защищать мужа?
– Ваша дочь тоже приедет, миссис де Вир?
Сердце Алексии сильно забилось. Нечто вроде паники охватило ее.
«Подумать только, когда-то я наслаждалась таким вниманием, обожала его. А теперь хочу одного: чтобы для Тедди все поскорее кончилось».
С помощью Грея ей удалось добраться до входа. Ее место было рядом с Энгусом в переднем ряду, так она не видела злорадствующих лиц на галерее для публики. Но все равно она чувствовала, как их взгляды прожигают ей спину, обтянутую жакетом из кремового букле от Шанель.
– Мне кажется или здесь действительно душно? – пошутила она.
– Старайтесь взять себя в руки, выбросить все это из головы. Тедди сейчас приведут. Он должен войти как раз перед появлением судьи через этот вход.
Энгус показал на резную дубовую, похожую на церковную, дверь.
– Заседание не займет много времени. Сторона обвинения сделает короткое заявление. Обычно вызывают родных жертв, но на этот раз никого не будет.
– Правда? Со стороны Эндрю никого нет? Как грустно.
– Для нас так лучше, – заверил Энгус. – Плачущие матери и сестры… только этого Тедди не хватало! Хотя, по правде сказать, судья уже успел детально изучить дело. И вполне вероятно, давно уже решил, каким будет приговор. Все это… – Он обвел рукой зал суда. – Все это показуха. Но так или иначе, после речи обвинителя я скажу несколько слов, выражу раскаяние. А потом настанет очередь судьи. Некоторые будут тянуть минут десять. Но обычно – не более минуты морализаторства. Потом вынесут приговор и Тедди уведут в камеру.
– Верно, – мрачно кивнула Алексия. Она знала все это, но слышать, как Энгус излагает ход точными штрихами, все еще было больно.
– Если хотите, можете с ним повидаться. Я немедленно подам просьбу в суд.
Алексия вдруг вспомнила другой процесс, целую жизнь назад, в другом мире, когда Билли Хэмлина тоже уводили в камеру. Тогда их отцы едва не подрались, а она ускользнула, чтобы повидаться с Билли. Но это оказалось ужасно, кошмарно, он сделал предложение, а она согласилась. «Что еще я могла сделать?» И уходя, понимала, что они больше никогда не увидятся. Но они увиделись, и с того дня весь ее мир рухнул, как здание с треснувшим фундаментом.
– Алексия?
Энгус с любопытством на нее уставился:
– Вы в порядке?
– Да, не беспокойтесь.
– Хотите видеть Тедди после вынесения приговора?
– Да. Определенно, – кивнула Алексия.
В глубине зала послышался шум. Послышались крики, чей-то визг. За ее спиной происходило нечто важное, но Алексия не могла понять, что именно.
– Что там? – спросила она. Но, прежде чем он успел открыть рот, сама увидела ответ. По центральному проходу ехала Рокси, полная достоинства, прекрасная, в простом черном платье и жемчугах матери Тедди. Она остановилась рядом с креслом матери.
– Ты здесь, – прошептала Алексия.
– Да.
– Ради папы? Или ради Эндрю?
– Ни то ни другое. Ради себя. И может быть, немного ради тебя.
Алексия, не раздумывая, наклонилась и обняла Рокси. Жужжание и щелканье камер с галереи прессы оглушали.
«Вот они, завтрашние первые страницы газет», – подумал Грей.
Последовали новые вспышки камер, когда в суде появился Тедди. Алексия и Роксанна взялись за руки.
– Он так похудел, – прошептала Рокси.
– Да.
Любимый костюм от «Тернбулл энд Ассер» висел на нем, как на вешалке. Сейчас Тедди был похож на мальчишку, надевшего отцовскую одежду. Обычно пухлые щечки осунулись и запали. Он словно усох, стал ниже ростом, уменьшился. При виде Алексии и Рокси, сидевших вместе, послал им удивленную улыбку.
– Не поощряйте подобные вещи. Отведите взгляд, – прошипел Энгус на ухо Алексии. – Ему выносят приговор за убийство. Он должен выглядеть раскаивающимся.
«Должен. Проблема в том, что он не верит, будто сделал что-то дурное».
– Всем встать. Председательствующий – лорд Карнервон. Всем встать.
У Алексии закружилась голова.
«Вот оно».
Речь обвинителя была простой и бесстрастной. По собственному признанию, Тедди де Вир застрелил Эндрю Бизли и при этом заранее замыслил убийство. Он успешно скрывал преступление в течение девяти лет, а будучи разоблачен, не выказал ни малейшего сожаления о своих действиях.
Очевидное отсутствие понимания или тревоги по поводу серьезности его действий делает Тедди де Вира опасным для общества. По этой причине и в интересах правосудия обвинение просит у судьи пожизненного заключения.
Рокси внимательно слушала. Она приехала сюда в надежде, что суд принесет ей некоторое утешение. Именно приезд Саммер Мейер в Фейрмонт-Хаус впервые заставил ее подумать об этом. Не просто о судебных слушаниях, а о необходимости увидеть мать, сделать первый маленький шаг к прощению. Доктор Вудз, ее психотерапевт, определил, что враждебность в Рокси имеет источником слова, которые она сама произносит, они задевают ее за живое.
– Это все равно что пить яд, а потом удивляться, почему твой враг не умирает.
Рокси вдруг поняла, что провела большую часть взрослой жизни, принимая яд и гадая, почему мать никак не умрет. Она не должна совершить ту же ошибку с папой.