– Может, поговорим о деле? – усмехнулся Каймат.
Каюри неожиданно для себя вцепилась в его руку, прижавшись к могучему плечу исполина. Он ответил ей крепким пожатием тонких девичьих пальчиков, дескать, успокойся, не дёргайся. Спрашивай, что хотела, раз уж подвернулась возможность.
И Каюри насела на управителя: рассказала, не вдаваясь в излишние подробности, что ищет брата, который где-то здесь. А Империи лучше постараться помочь ей в этих поисках, чтобы демоны поскорей убрались восвояси. Потому что без Чахдура она отсюда не уйдёт. А без неё не уйдут Лиаты, которым может понравиться на новых землях.
Управитель выслушал её молча с большим вниманием. Задал несколько дельных вопросов – она рассказала всё, что знала со слов отца. Решение старый воин принял тотчас без долгих раздумий:
– Приходите утром в мой дом.
– Во дворец? – ляпнула Каюри, убеждённая, что он оговорился.
– Не обзавёлся, – обменялся старик с Кайматом всё теми же понимающими взглядами тех, кто умеет убивать и знает жизнь. – Мой дом стоит на большой торговой площади. Спросите, вам укажут. Утром придут на работу чиновники, которые ведут записи всех сделок. Если твоего брата, высокочтимая, в этом городе продавали, запись обязательно найдётся.
– А если нет? – нетерпеливо уточнила Каюри, раздражённая мыслью о возможных проволочках в поисках.
Здесь же многие тысячи рабов. Сколько же дней они будут перебирать все эти проклятые записи? Рабов продают, перепродают – им тут что, целый год торчать?!
– Тогда вам придётся обрадовать своим посещением другие города, – бесстрашно ухмыльнулся ей прямо в лицо этот старый наглый козёл.
Каймат почуял, что она вот-вот взбесится и сжал её руку до хруста. Боль слегка отрезвила Двуликую, но было поздно.
– Что тебе нужно?! – прогремело громом с ясного неба.
И рядом с мирными переговорщиками рухнула с неба горящая чистым холодным пламенем девица в дорогом красном платье.
– Ты бы не разбрасывалась своими чувствами, – досадливо укорил несдержанную Двуликую Каймат. – Нам только их не хватало.
– Прости, – безотчётно покаялась Каюри и предупредила Лиату, что принеслась на запах её гнева: – Илалия, не шуми, а то люди проснутся. И повыскакивают на улицу. А нам лишний шум не нужен.
– Как скажешь! – фыркнула демоница, уняв огонь и с любопытством разглядывая теснящихся неподалёку воинов. – Ты нашла своего брата? – задала она дивно наивный вопрос.
Управитель императорского города разогнулся после глубокого поясного поклона. И посмотрел на Лиату глазами, явно давненько отвыкшими так многозначительно округляться. Теперь, не сдержавшись, фыркнула смешком Каюри. Старик перевёл на неё оторопелый взгляд. Пришлось лишь пожать плечами – а что тут ещё скажешь? Он понял и только покачал в недоумении головой.
Хотя Каюри показалось, будто в его глазах промелькнуло что-то… похожее на торжество. Впрочем, это могло быть простым отблеском ЗУ, потянувшегося к Лиате.
– Что ж, раз мы договорились, идём отдыхать, – приказал своим непростым девицам Каймат.
– Идём, – послушно кивнула Илалия и взмыла вверх.
– А о чём мы договорились?! – весело завопила рухнувшая на её место Ютелия. – Кого поймали? МУМ не приставай! – отмахнулась она от прильнувшего к ней щупальца Двуликой.
– Никого не поймали, – поморщился Каймат, удостоив управителя поспешным наклоном головы. – Ты закончила охоту?
– О да! – повисла на его локте сытая и довольная Лиата. – В этом городе есть, чем поживиться.
Каюри заметила, как слегка дёрнулась щека управителя. Она многозначительно посмотрела на старика, дескать, помни: чем быстрей я найду брата, тем скорей вы попрощаетесь с этими красотками. Тот понял. Коротко кивнул, развернулся и направился к своим воинам, что устали вытягивать шеи, ловя каждое слово переговорщиков.
Муанат встретил их у дверей. Провёл в обход дома к задней двери, ведущей в его покои. Про Улюлюшку с Бира̀ти и Саядом Каюри даже не спросила: и так понятно, что опытный воин никогда не станет навлекать на себя зряшную беду. К тому же хозяин был явно чем-то озабочен. Как выяснилось, у него для них с Кайматом осталась лишь одна спальня. Да и та тесновата. Только одна тахта и уместилась, не считая стола, за которым он работал, кресла да высокой подставки под книги с пятью полками.
Опередившие их с Кайматом демоницы уже успели сунуть туда любопытный нос. Похватали книжки и развалились на диване в малой гостиной хозяина полистать раздобытое. Муанат же – со всем своим почтением – только и может предложить последним полуночникам одну тахту на двоих.
– Я в гостиной с этими болтливыми паршивками не лягу, – тотчас предупредил Двуликую Каймат, едва хозяин их оставил наедине. – Им спать не нужно, а мне позарез.
– Они точно не дадут, – невозмутимо подтвердила Каюри, скидывая куртку и присаживаясь на край тахты. – Поэтому я туда тоже не пойду. Ты, как хочешь, а я сплю здесь. Тебе что, неприятно со мной рядом даже просто лечь?
– С чего ты взяла? – бросил куртку поверх её куртки Каймат.
– Лоб морщишь и мимо меня смотришь, – старательно скрывая карябающую душу обиду, деланно пренебрежительно процедила Каюри, пытаясь стащить сапог. – Я, конечно, нечисть, как говорят в народе. Но кровь твою не высосу.
– Вот и мозг не нужно, – усмехнулся Каймат, перехватил её ногу и сдёрнул упирающийся сапожок: – Хватит и того, что этим занимаются твои подружки, – взялся он за вторую ногу Двуликой. – С утра до утра.
– Не ври, – совсем уж разобиделась она, чуть ли не до слёз. – Я же вижу, что ты не хочешь спать в одной постели со мной.
– Не хочу, – выдохнул он, плюхнувшись рядом на тахту и взявшись за свой сапог. – Потому что хочу выспаться, а не… Хорошо, – облегчённо протянул он, шевеля высвобожденными пальцами ноги.
– А не… что? – брякнула Каюри, поражённая смутной догадкой, пускай в это и не верилось.
– А не бороться с собой, – просто без затей признался он, стаскивая второй сапог. – Иначе твоей девичьей чести не поздоровится.
– Да ей и без того уже не поздоровилось, – оглушённая несусветным признанием, растерянно пробормотала она.
– И кто этот счастливец? – в его равнодушном вопросе просквозил холодок.
Глава 7
Только полная дура, для которой свет в окошке бестолковые вездесущие демоны, могла брякнуть такую двусмысленную глупость. Начисто провокационную и… Каюри даже не сразу поняла, отчего Каймат вдруг как-то внутренне отстранился.
– Ты не понял, – расстёгивая пояс, она пыталась стянуть расползающиеся в глуповатой улыбке губы, косясь на этого дурачка. – Я не о мужчине. Я о ритуале.
– А что с ним не так? – и впрямь не понял он, наконец-то, повернув к ней голову.
И отбросил сапог, едва ли не пищавший в его огромных сжатых кулаках.
– А ты не знаешь?
– Знал бы, не спрашивал.
– После ритуала я перестала быть женщиной, – сногсшибательно легко далось ей признание, которое раньше стояло комом в горле.
– На мужчину вроде тоже не походишь, – усмехнулся Каймат, догадавшись, что она имеет в виду, однако желая это услышать.
И чуть подался к ней, ощупывая Двуликую отнюдь не почтительным взглядом. Каюри затормошило бесполезное опостылевшее желание, что могло затопить томительным огнём и живот, и грудь. А, добравшись до горла, высушить рот, не давая и слова выдавить.
– У меня никогда не будет детей, – пробормотала она своё уже никому не нужное признание.
– У тебя их и без того слишком много, – хрипло пошутил Каймат, дав оплеуху любопытному демону, что высунулся из Двуликой.
После чего не убрал руку, опустив её на дрогнувшее плечо девушки. Рука медленно съехала по плечу, обнажая его и подталкивая Каюри к хозяину. Ещё недавно ей показалось бы постыдным терпеть подобную вольность. Она сочла бы её за похоть – ужасное слово, которым можно заклеймить девушку на всю жизнь. И она страшно боялась этого устрашающего зловещего приговора её гордости.
Теперь же мужская вольность завихрила в ней безумный кураж женщины, которой уже нечего терять.
– Не передумала? – опалили лицо слова, нехотя выдавленные им, дабы соблюсти приличия.
И ту же мужскую гордость, не принимающую насилие над женщиной.
– Ни за что, – отчеканила Каюри, запрокидывая лицо.
Но вместо жаркого поцелуя, её вдруг закрутило в железных руках того, кому она предоставила власть над собой. Её несвежая рубашка – которой при обычных обстоятельствах она бы застыдилась – взмыла вверх, утопив голову. Затем резко выпустила, разметав волосы, и упорхнула прочь. Мягкий толчок опрокинул Каюри на тахту. И тело заколебалось в мягкой перине, сомкнувшейся над ним, будто стараясь удержать. Штаны поехали по ногам, добавляя щекочущей нетерпеливой маяты в животе и закружившейся голове.
– Боишься… что сбегу? – прерывисто выдохнула она, убирая с лица волосы.
– Боюсь, что передумаешь, – прохрипел Каймат, стянув через голову грязную пропотевшую рубаху.
Повёл шеей, словно не бегал весь день, как проклятый, а просидел в тесном ящике, где у него затекло всё, что имеется. Потом швырнул на стол звякнувший пояс. Приподнялся и без всякого стеснения стянул штаны – Каюри невольно застыдилась, пряча глаза.
А потом Каймат опустил на неё своё грузное, мускулистое тело и замер, уперевшись локтями. Поймал её лихорадочный бестолковый взгляд, словно ожидая последнего слова, за которым либо всё, либо ничего. Каюри испугалась, что передумает он. Захлестнула его шею руками, сцепив их в замок, чтобы этот негодяй не удрал. Он понял, усмехнулся и принялся стирать с её лица нелепый испуг теми самыми жаркими поцелуями, о которых столько мечталось.
В животе и груди придавлено замельтешили горячие струйки сухого колкого огня. В голове зазвенело и хмельно завозилось одно единственное желание: заполучить, наконец-то, своё – пусть и выдуманное – неосуществимо настоящее счастье.
– Пошёл прочь! – с непередаваемой досадой прорычал Каймат, осторожно всем телом разводя её дрожащие, не знающие, куда себя деть, ноги.