Да и людским законам его девочка больше не подвластна: не человек она, а нечто мистическое. Сам король ей больше не властитель. Да и демоны, что её прикарманили, ей вовсе не господа.
– Твоя правда, сынок, – вздохнул Лунхат, стыдясь своей минутной слабости, что чуть, было, не довела его до паники. – Ребята! – обернувшись, окликнул он сторожей у ворот, что не сводили глаз с их странной компании. – Каюри в крепости?!
– Улетела! – получил он обычный ответ, приведший в замешательство растирающего шею Цамтара.
Его единственный глаз с великим подозрением скакал с брата на ухмыляющихся гвардейцев. Лунхат тоже усмехнулся и степенно поведал бесстыжему искателю своей шкурной правды:
– Хочешь увидеть дочь, жди её тут. В крепости тебе делать нечего. А Каюри здесь нет. Когда она явится, никто кроме неё не знает. Но только явится, я сразу направлю её к тебе. Мне прятать её смысла нет. Ибо сие нынче просто-напросто невозможно.
– Отец, ты не против, если я при их встрече поприсутствую? – с деланным безразличием осведомился Каймат, глядя в сторону.
– Зачем? – от неожиданности брякнул глупость Лунхат и тотчас укоризненно покачал головой: – Опять ставки делать приметесь?
– Само в руки просится, – развёл теми самыми ручищами исполин. – Забрать Каюри силой…
Он осёкся, не желая заранее выболтать, кого и у кого вознамерился отнять этот убогий отщепенец.
– А ну вас! – устало махнул рукой старик и сухо бросил брату: – Жди.
Развернулся и, как мог, уверенно пошагал к воротам, намереваясь тотчас оповестить королеву о том, что нежданно свалилось на их головы.
Диамель, как всегда, работала в кабинете, зарывшись в дела по уши. Когда любезный её сердцу распорядитель переступил порог, она вскинула на него затуманенный взгляд. И выдохнула так, словно только что приволокла на себе целый обоз строительного камня. Улыбнулась ему вымученно и махнула рукой на ближайшее к столу кресло, дескать, присаживайся, друг мой. Рассказывай, что привело тебя ко мне прямо с дороги: пропылённого, голодного и озабоченного.
Достопочтенный Лунхат неспешно уселся. Принял из рук королевы чарку с вином, степенно осушил её до дна, вытер губы и… Выложил всё, как есть. Диамель выслушала нехитрую печальную историю его семьи, которую и без того знала во всех подробностях. Ничуть не удивилась тому, что блудный отец таки объявился, и задала самый правильный вопрос:
– А твой брат её не разжалобит? Не заморочит голову? Каюри у нас девушка умная, суровая, но добрая. Не пригреет отца нам на голову?
– Отца моя девочка с детства ненавидит, – задумался над её вопросом Лунхат. – Сама посуди. Двух братьев погубил своей жадностью. Мать Каюри на её глазах сошла в могилу от горя. Третий брат неведомо: жив ли, мёртв? Я ж от неё не таился: вместе ищеек нанимали, вместе в Империю засылали. А после вместе и расспрашивали. К отцу она сердцем не потянется. Тут у меня сомнений нет. А вот нашего бедного Чахдура – если тот ещё жив – искать отправится. И я её отговаривать не стану, – решительно предупредил старый слуга свою госпожу.
– И я не стану, – пообещала та, что-то напряжённо обдумывая.
– А эти не станут? – махнул он рукой в сторону демоновой башни.
– Интересный вопрос, – задумчиво кивнула Диамель, откинувшись на спинку кресла. – Заставить её остаться с ними точно не смогут. Тут дело не в их желаниях, а в их природе. Демоны просто не могут ей что-то запрещать. А вот в Империю с нею обязательно потащатся.
– Это понятно. Кто ж им запретит?
– Вообще-то, строго говоря, запретить должна та же самая природа демонов. Суабалар является ИХ территорией. А Империя чужой. Там, конечно, для них никакого соперничества за охотничьи угодья не существует в принципе. Никаких соперников.
Диамель на минутку задумалась, вздохнула и хмуро процедила:
– Однако и оголтелого трепета перед демонами в Империи давным-давно нет. При всём могуществе Лиат они уязвимы. Сам знаешь. Как думаешь, Каюри точно не разубедить разыскивать брата?
– Не разубедить, – уныло признал правду старик. – Чахдура она почти не помнит. Как и двух старших. Но уж больно мы с ней отчаянно разыскивали мальчика. Не будь я ей обузой, с ней бы пошёл. А что до уязвимости Лиат, тут ты не совсем права. Уязвимость демониц лишь в отсутствии у них добрых мозгов. Зато в моей девочке я твёрдо уверен: её так запросто не облапошить. Ей и Создатель на мозги не поскупился, и я грешный руку приложил.
– Ты замечательно её выучил, – мягко похвалила его Диамель. – Получше большинства своих помощников. Что ж, – не удержалась она от вздоха разочарования. – Выходит, не буду даже пытаться давить на неё уговорами остаться.
– За дочку переживаешь, – виновато заморгал Лунхат, борясь с желанием трусливо спрятать глаза.
– Конечно, переживаю, – не стала ломаться королева. – Челия за ней увяжется непременно. И Ютелия не откажет себе в удовольствии пошляться в незнакомых землях. Её обуревает страстное желание стать умнейшей Лиатой. Даже странно, что в ней после ритуала так много этого сохранилось. Не удивлюсь, если эпохальный поход заинтересует Илалию.
– Та у нас тоже великая умница, – похвалил Лунхат упомянутую Лиату.
– Ага, – скептично ухмыльнулась Диамель. – Великая затейница.
– А Лалия? – вспомнил распорядитель про любимую огненную игрушку наследника.
– Не дай, Создатель! – в притворном ужасе отмахнулась королева. – Эту глупышку нельзя отпускать дальше её охотничьих угодий. Пусть дома сидит. Не стоит отягчать Каюри и без того неподъёмную задачу. Кстати, а твой брат расскажет, где его сын сейчас? Судя по твоей оценке, он вполне может взбеситься, обнаружив, что у него больше нет дочери. И вполне способен из мстительных побуждений умолчать о судьбе сына.
– Пусть попробует, – спокойно пожелал Цамтару знающий его брат.
– Неужели станешь его пытать? – нахмурилась королева.
– На куски порву, – упрямо закостенел старик, глядя мимо неё. – Даже не пытайся меня усовестить.
– Ну, что ты, отец, – устыдилась своего ненужного порыва Диамель. – Кто я такая, чтобы лезть тебе в душу. Прости. Но, имей в виду: Саилтах с Астатом так просто Каюри не отпустят. Невиданное дело: отправиться в Империю, практически безнаказанно шаря по всем её углам. Обязательно навешают на бедняжку каких-нибудь шпионских просьб. А она им отказать не сможет. Уважает, – попеняла королева на мужа и его личного наштира, охочего до всяких шпионских штучек.
– А и пусть, если сможет, – решительно поддержал эту парочку патриотично настроенный распорядитель замковых покоев. – Не всё же им у нас безнаказанно шпионить. А Каюри сможет. Она у меня большая умница.
– Большая, – вновь не удержала вздоха разочарования королева. – Я её нашла, – повторила она любимую присказку дочери. – А эти шалопайки у меня её украли. Хотя и груз с моей шеи Каюри сняла немалый. Лунхат, что-то мне тревожно. Не хочется отпускать Каюри в Империю. Если там с ней что-нибудь случится…
– Оно с ней везде может случиться, – расхожим приёмом успокоил её старик. – Лучше поведай мне, моя мудрая королева, где сейчас шляется моя девочка.
– Где-то на севере, – пожала та плечами. – Где же ещё? Челия с Ютелией сейчас там бродят в поисках «подло попрятавшихся» от них Двуликих. Эти неутомимые дурочки вообразили себя единственными приобретательницами Двуликих. Так что, просим Лалию слетать их позвать?
– Пускай зовёт, – решительно вздёрнул подбородок отважный старик. – Тянуть нельзя. Не хочу, чтобы Каюри подумала, будто я от неё отца прячу.
– Не наговаривай на неё, – укорила его Диамель.
И брякнула в гонг, призывая своего помощника в делах, что вечно торчал под дверями кабинета.
Глава 2
– Где Лалия? – спросила королева, когда калека-ветеран королевской гвардии явился на зов.
– В покоях Нуртаха, – пробасил однорукий великан, косясь на распорядителя замковых покоев, о брате которого уже знала вся крепость. – Делает вид, будто читает. И суётся ко всем с требованием ей почитать. Прислуга её десятыми путями обходит. Позвать?
– Да, пожалуйста.
Помощник вышел. А вскоре снаружи послышались звуки внезапного вероломного нападения врага.
– Фы̀рти-фы̀рти-фы̀рти-фыр! – вопил боевой конь великого завоевателя Нуртаха Пятого, подскакав к распахнутой перед ним двери.
– Фы-ы! – вторил ему сам завоеватель, торча на закорках коня и лупя его в бока грязными босыми пятками.
Заставить наследника носить обувь было не легче, чем уговорить океан стать пресным в благотворных целях орошения засушливых земель.
– Брýбли-брýбли-брýбли-бру! – обрадовал конь, ворвавшись в кабинет.
– Бу! Бу! – пригрозил завоеватель саблей покорённым народам.
Те переглянулись и дружно покачали головами. Дескать, пока эта парочка повзрослеет, даже Лиаты успеют все поголовно поумнеть.
– Улюлюшка! – строго одёрнул баловников Лунхат. – Прекрати орать.
– Бу! – замахнулся на него саблей Нуртах Завоеватель, обидевшись за своего верного коня.
– Я тебе! – погрозил ему пальцем Лунхат. – Будет он на меня ещё железом махать.
– Нельзя, – поддержал его Улюлюшка весьма строгим тоном и стряхнул со спины седока: – Дедушка Лунхат хороший, – наставительно указал он подопечному, который души не чаял в новом дружке.
Нуртах виновато залупал своими огромными чёрными глазищами. Покосился на мать и спрятал саблю за спину. Потом бочком-бочком и сам спрятался за спину друга.
Диамель улыбнулась: с тех пор, как Челия притащила к ним этого парнишку с чистой душой и вовсе не такими уж слабыми – как показалось поначалу – мозгами, она не могла нарадоваться. Улюлюшка не просто играл с Нуртахом, но и учил его многим полезным правильным вещам. И сынок слушался его, хотя перед служанками матери всё больше капризничал. Улюлюшка был непререкаемым авторитетом и неподкупным пестуном: на такого хныканьем или щенячьими взглядами не надавить – не покупается.
– Давай, – вытащил он из-за спины провинившегося наследника.