Сидящее в нас. Книга третья — страница 21 из 52

Алавир тотчас принялся собирать своё барахлишко: это князей полно, а таких, как он, раз, два и обчёлся. Везде примут с распростёртыми объятьями. Брунтагир тоже упёрся, заперев лекаря в его тереме и выставив стражу, дескать, никуда ты мил-друг не денешься. Что ты будешь делать с несносным самодуром? Так, то самое! Несговорчивая невеста с благословения отца намылилась бежать. И даже умудрилась вылезти из терема…

Чтобы попасть прямо в лапы демона Эгуарана, что на ночь глядя проезжал мимо княжьей крепости на огромном белом быке. Как уж Раан почуял в Алаве Двуликую аж из-за стены? Как и все они чуют своих подруг – чудо из чудес. Так более ста лет назад решилась судьба обычной девушки с необычными запросами и такой же судьбой.

Красавицей Алава не была. И даже могла бы считаться совершенной дурнушкой, если бы не синие умнющие глаза, заглядевшись в которые, обычно уже не обращали внимания на всё остальное. Что до её признанной мудрости, так о подруге-жене короля Лонтферда слагали легенды да пели песни. И до такой степени её затюкали просьбами научить да рассудить, что последние лет двадцать она старалась не показываться на людях.


– Лис, миленький, – проныла Нанти, – я больше не буду! Обещаю!

– С тобой за таллы я больше не сяду, – не желал идти на уступки почтенный Ашбек, зная цену таким обещаниям.

Алава подняла от шитья глаза и покачала головой:

– Благодарю, почтенный Ашбек. С удовольствием бы с тобой сыграла. Но я обещала отдать эту вышивку в наше святилище до праздника.

Рыжая уже, было, собиралась выйти вон под грохот ни в чём не повинной двери. Но, услыхав отказ подруги, поганка мигом развернулась и сделала последнее предупреждение:

– Соглашайся, Лис или останешься с носом.

Тот нарочито медленно обернулся. Посмотрел на высокую статную красавицу в легчайшем белом шёлковом платье без рукавов и содрогнулся. От морозных мурашек, прошмыгнувших по коже под курткой и меховым халатом. А ведь это ещё не знаменитая северная зима – всего лишь начало осени.

– Сегодня не так уж и холодно, – сочувственно прощебетала рыжая вреднюга, пристукивая в ожидании его согласия носком белого сапожка.

– Можно подумать, ваше святилище рухнет без очередной твоей вышивки, – пробурчал Лис, ища пути к сохранению лица.

– Не рухнет, – покладисто согласилась Алава, поправив выбившуюся пепельную прядку надо лбом. – Но, я обещала.

– Герни! – взмолился Лис, состроив глазки светловолосой, слегка полноватой миловидной женщине лет под пятьдесят, что также была вдвое старше очевидного.

Та оторвалась от книги. Вскинула на него смеющиеся серые глаза и молча покачала головой: отдала на заклание рыжей нахалке кровоточащую мужскую гордость заядлого игрока.

В отличие от Алавы, Герни была урождённой княжной. Её отец – князь Герна-Морские скалы Гертуник Плодовитый – имел невиданно обширное семейство. Четыре жены и двадцать три ребёнка – не считая оравы незаконных отпрысков. Любвеобильный властитель даже породил кучу народных баек о том, как он схлопотал особое наказание Создателя. Дескать, неуёмный в похоти наследничек ещё в отроческие годы так разозлил Создателя, что Отец мира обрёк его на нескончаемое воздымание плоти. Так сказать, «пень дымил» и днём и ночью.

Мать Герни была его второй женой и умерла родами первой же дочери. На тот момент у малютки уже было девять сводных братьев да сестёр. А через несколько лет их ещё прибавилось. Дети первой княгини держались кучно, сбившись в свой особый клан. Восемь детей третьей жены, а затем и последыши от четвёртой следовали их примеру. На старости лет Гертуник Плодовитый хватался за голову: в его семье разразились подлинные клановые войны за власть. Приструнить деток князь оказался не в силах – у старших к тому времени женились да выходили замуж собственные детки.

Одна Герни ни во что не мешалась: росла себе тихонько на отшибе, так что про неё почти позабыли. Когда княжне-изгою исполнилось двадцать пять, старый князь снова овдовел. И от великих расстройств решил жениться в пятый раз. Да ещё и объявил во всеуслышание: мол, все прежние дети ему плохо удались. Так придётся поднатужиться, и во благо княжества родить нормального наследника. Понятно, что до свадьбы старый повеса не дожил.

По его смерти должна была разразиться жуткая бойня за княжью крепость – к тому, собственно, все эти годы и шло. Но поместные владетели на то и воины, чтобы непререкаемо блюсти порядок – источник общего благополучия. Так и вышло, что в кратчайшие сроки разгоревшейся родовой склоки почти все княжичи незамедлительно последовали за отцом. Тех, что помоложе, прикончили открыто в поединках, до которых борзые княжичи были охочи. Тех, что постарше и поопытней, упокоили исподтишка.

Сохранили одного наследника: разумника, который ни во что не мешался и злодейств не творил. Его и надумали, было, подсадить на отцово место. Остались ещё пять замужних княжон, ну, да тем до смерти сидеть под мужниной пятой – особо не повыгибаешься.

А ещё – наконец-то вспомнили поместники – где-то потерялась шестая княжна, неприкаянная. Зато – как выяснили в скиту, где Герни собиралась принять послушание и отдаться на служение Создателю – весьма образованная, тихая да послушная. Чем не княгиня – пришли к единому выводу противники сохранённого наследника Герна-Морские скалы. Покумекали промеж себя, и собрались, было, кинуть клич: дерзайте, богатыри, вступайте в честную схватку за княжну Герна.

Ринда – по признанию Герни – была не первой изобретательницей такого непотребства, как побег княжны-наследницы. Просто она так и не успела воплотить его в жизнь. Наследницу притащили в столицу, дабы показать товар лицом тем, кто станет проливать за него кровушку. И тут-то её учуял демон Витран, которого занесло в столицу за какой-то надобностью. Едва смущённую и злую от всеобщего внимания княжну выставили перед народом, Раан нагло умыкнул свою Двуликую. Прямо со смотрин. А кто ему чего скажет?

За четверть века в крепости Раанов Герни ни разу не пожалела, что бездумно кинулась к  демону, едва тот протянул руку. В то время здесь хозяйничали две самые старшие Двуликие, что ушли нынешней весной одна за другой – вслед за своими одряхлевшими демонами. И они с Алавой внезапно обрели первенство.

Это демонам безразлично: у них все равны. Король среди них образовался лишь потому, что в одном из них поболе других проявилось нечто, отдалённо похожее на чувство ответственности. А люди устали попусту воевать за место «одного над всеми». Тем более что и подлинной-то власти у короля с мышиный хрен. Всяк князь на своём месте сам себе король. Однако, и единая голова нужна, а то вовек промеж себя не договориться.

Кому первому пришло в голову объявить королём Рааньяра, доподлинно неизвестно. Но с той поры в Лонтферде установился зримый порядок.

Двуликим тоже нечего делить: каждая – драгоценность сама по себе. Однако эти женщины оставались гораздо большими людьми, нежели их демоны. И у них сама собой сохранилась потребность в установлении некоего старшинства, против которого никто сроду не роптал. Им ведь так же приходилось держаться друг за дружку – как не крути, в определённом смысле, изгои среди народа.

А кому отдать старшинство? Сопливой девчонке, что стала Двуликой намедни? Дур среди них испокон не водилось – такая уж порода. Вот и завели себе негласное старшинство тех, кто и есть старшие годами.

Нынче у Алавы с Герни на руках – помимо собственных мужиков – две новеньких Двуликих. Одна из которых и вовсе иноземная Трёхликая. К ним в довесок три демона «холостяка», что достали всех нескончаемыми поисками подруг. Да парочка «новорожденных», от которых голова кругом. И от простых-то мальчишек сплошная докука, а от мелких Рааньяров порой хочется бежать на все четыре стороны.

Благо, хоть на них нашлась неожиданная управа. Почтенный господин Ашбек – которого демоны и безо всяких ритуалов почитали Трёхликим – умел урезонить мелких пакостников. Мальчишки его слушались беспрекословно. И, что важней, весьма охотно. Впрочем, старшие Рааны тоже. Дар такой у мужика – прямо диво дивное.

От чего Лис, прямо сказать, не в восторге. Однако принял свою судьбу с достоинством и волочёт на горбу с редким смирением.



Глава 13


Со всеми Раанами легче, чем с одной Двуликой – мысленно насупился Лис. И уставился на Герни преисполненным укоризны взглядом.

– Не выйдет, – ответили ему столь же укоризненной улыбкой. – Ашбек, дорогой, у меня выдалась минутка затишья. Скоро принесутся твои несносные подопечные. И мне уже не узнать, чем закончится эта книга.

– Я тебе расскажу, – глянув на переплёт, пообещал Трёхликий. – Буквально в двух словах.

– Не вздумай, – пригрозила ему пальцем Герни. – Вовек не прощу.

– Лучше бы о моём прощении позаботилась, – проворчал Лис, старательно избегая смотреть на торжествующую поганку Нанти.

Эта была дочкой обычного мелкого деревенского лавочника. Правда, необычной дочкой. С малых лет лишившись матери, шустрая говорливая рыжая малявка взялась помогать отцу в торговых делах. И в краткий срок так преуспела, что даже прославилась. Отец обожал хвастливо выставлять её напоказ перед гостями. И Нанти сражал их наповал недетскими познаниями в том, где что выгодней купить, а где перепродать. И не в собственном княжестве, а по всему Лонтферду. Память у Рыжей была таковой, что хватило бы на десяток людей, и ещё бы осталось. А уж как она считала! Троим приказчикам со счётами не угнаться.

Никаких жизненных невзгод на её долю не выпало – не считая бесконечных взрослых трудов, которые, впрочем, ей нравились. В кои-то веки женщине – а, говоря по правде, сопливой девчонке – довелось выбиться почти в купцы. На что Рыжая вполне серьёзно облизывалась, расширив торговлю отца втрое.

Да не просто мечтала, как деревенские простушки о выгодном женишке. Она упорно готовилась принять бой за будущую свободу от муженька, которого навяжет родня, стоит отцу умереть. Это он давал единственному ребёнку полную свободу, не желая обременять себя повторной женитьбой – тоже был ходок вроде князя Гертуника Плодовитого. Остальные мужики в его роду спали и видели, как по его смерти раздербанят нажитое покойничком добро, сплавив дочь замуж.