Пираты повыползали на пристань лишь тогда, когда стали еле видны на удаляющемся берегу. Видимо, нынче дул подходящий ветер: корабли дружной парочкой уносились от проклятого берега, взяв курс на покинутый в недобрый час дом. Бывшие рабы отнюдь не расслабились и не бросились тут же отмечать удачный побег. Наоборот занимались делами с самым сосредоточенным видом.
Все дела, понятно, были связаны с ходкостью корабля и парой машин для швыряния камнями в недруга. Его – вопреки лёгкости, с которой умыкнули кораблики – ожидали в погоню. Пираты – народ просвещённый и далеко не глупый. Прекрасно осведомлены – собаки – что на море беглецы от Лиат помощи не дождутся. Кричи-не кричи – те и не подумают явиться. Так что рассчитаться с наглыми северянами вполне по силам. Главное, догнать.
Таюли с трудом представляла, чем сможет помочь беглецам, если эта самая погоня будет состоять из целой кучи кораблей. Столько ЗУ и ДЭГ не сожрут при всём желании. Да и поджечь корабль она может, только взобравшись на его палубу. В воде ЗУ наружу не вылезет даже под угрозой смерти. Потому как это и есть его смерть. Не всего ЗУ, конечно, но и так приятного мало.
Над головой прогрохотала длинная заковыристая тирада, состоящая в основном из ругательств. Это заботливый Бангор велел товарищам потише орать, дабы не разбудить прикорнувшую на бочках Трёхликую. Свой рёв он, по всей видимости, за помеху её сну не считал. Таюли открыла глаза и с интересом уставилась на полуголого оратора. Могучий торс далеко не старого мужчины нависал над ней тёмной тучей – он заслонял собой заходящее солнце. Светило образовало вокруг мужской фигуры ослепительный ореол и выедало её прищуренные глаза.
– Ты, поди, нас вознамерилась оберегать? – осведомился капитан Бангор не без потаённой насмешки. – Оттого и вниз не пошла? Там уж куда сподручней отдыхать. Эта сволота, – кивнул он куда-то в море, – умеет себя распотешить удобствами.
– Ну, что ты прицепился? – утирая слезящиеся глаза, пролепетала Таюли. – Заняться больше нечем? Я тебе что, мешаю?
Мысль, будто его драгоценная Трёхликая может кому-то мешать, весьма не понравилась ДЭГ. Тот выплюнул наружу тонкое, но от этого не менее опасное щупальце. Ткнулся мордой прямо в лицо капитана и всей своей угрожающей позой, казалось, вопросил: борзеем?
Как уроженец Лонтферда, Бангор прекрасно знал: не сожрали сразу, уже не сожрут. А членовредительствовать не в повадках демонов. Нет, сбить его с ног да прокатить по палубе в назидание – это у ДЭГ запросто. Однако ног он ломать не станет – тем паче шею. Да и Трёхликая заступится. Такая у этих женщин порода: незлобливая да не мстительная.
Поэтому капитан лишь отмахнулся от дерзкого щупальца. И с непередаваемой заботой в голосе пояснил:
– Ты, понятно, могущественная женщина. Да и мы не лыком шиты. Уж сумеем отбиться, раз так повезло смыться. Чай, не крестьяне. А вот, коли тебя ненароком зацепит… Ты ведь не бессмертна? Нет? А я о чём? Так вот. Коли тебя зацепит или – не приведи Создатель – ты помрёшь, с нас твой Дэгран семь шкур спустит. И на кой тогда спасаться? Проще уж днище пробить да на дно.
– Печальная перспектива, – согласилась Таюли. – Но, ты не волнуйся. Меня уже цепляло. И не раз. На мне всё быстро заживает. К тому же я вовсе не намеревалась стоять с вами насмерть. Прости, но это так.
– А то ж, – одобрил Бангор. – Понятное дело. Ты нам ничего не должна. И без того удружила, нечего сказать. Вовек не забуду.
– А раз мы так отлично друг друга понимаем, предупреждаю честно. Если вам придётся драться, я сразу уйду в море. Уж до своего берега ДЭГ меня как-нибудь дотащит.
– Вот и ладненько, – тряхнул лохматой башкой капитан. – Ты, пожалуй, права. При таких делах на палубе оно тебе сподручней. Ладно, отдыхай. Надо чего, не скромничай, требуй. Уж ради тебя ребята горы свернут.
Горы не надо – разморённо подумала Таюли, глядя в его удаляющуюся спину. Просто довезите меня до северного материка и высадите на берег. Горы для Трёхликой сворачивает её Раан. Во всяком случае, готов при первой же подобной просьбе.
Мысль о Дэгране отозвалась неприятным покалыванием в животе. Ругаться он, конечно, не станет – просто не умеет. Но, если мог бы, вздул бы её – как говорит Нанти – со всей старательностью. Чтоб неповадно было обманывать и ввязываться во всякие авантюры. Тем более, якшаться с огненными гадинами.
Её неразрывная связь с ЗУ в глазах Раанов не оправдание – так, досадная помеха. А уж человеческие чувства Таюли к своей демонюшке для них вообще пустой звук. Их волнуют лишь её чувства к ним.
На этой мысли она, видимо, и заснула. ДЭГ разбудил её, казалось, уже через минуту. Однако дело явно шло к полуночи. Ворча и отчаянно зевая, Таюли стянула куртку и сапоги. Чуть подумав, решила остаться в штанах. Беглецы-то её и пальцем не тронут – смешно даже опасаться. Но и дразнить их видом голых женских ног как-то бесчеловечно.
Она прошлёпала к фальшборту, где истомившийся в жаркой пустыне ДЭГ сбросил Трёхликую в море безо всякого почтения и деликатности. А потом таскал её по волнам да глубинам до самых предутренних сумерек.
Поднявшись на борт, Таюли всё-таки прошествовала в каюту капитана, где ЗУ отважился высунуться и подсушить одежду. А Трёхликая, наконец-то, наелась. Впереди её ждал долгий нудный день на палубе. Тут и в море-то время не скоротать: демонов совершенно нечем кормить. А ведь оба станут тратить силы: ДЭГ резвясь снаружи, а ЗУ внутри трясясь от страха и защищаясь от несуществующей опасности.
Размышляя, как бы так извернуться, чтобы сэкономить силы демонюг до самого берега, Таюли оделась и поднялась на палубу. Не успела сделать и десятка шагов к своей лежанке на бочках, как над кораблём расцвело маленькое юркое солнышко. Челия – поняла она, когда внутри запрыгал от счастья ЗУ. Ещё успела поймать тревожный рёв Бангора, когда её поймали в огненный кокон и…
Глава 23
– Вишь, явились задрыги, – проворчала Стутти, когда в предутреннем сумраке на беспорядочную груду валунов свалилась растрёпанная и злая Трёхликая. – Целый день где-то болтались. А ты тут изволь переживать.
Маленькая черноволосая девчонка вынырнула из лопнувшего огненного шара над её головой. И с неописуемо искренним недоумением залупала глазёнками. Грозная Лиата напоминала мокрого щенка, которого за шиворот вытащили из лохани с помоями. Троица Двуликих – так и не покинувших скалу с уродливым гнездом любовных утех – дружно хмыкнула. Как бы подруги не волновались после идиотской выходки огненной малявки, мужественно дожидались возвращения Трёхликой там, откуда её умыкнули.
В принципе, логично. На бескрайних северных землях ЗУ известно всего два места: то, куда он свалился после отчаянного прыжка через море, и эта скала. И вернувшись именно сюда, демон заставил уважать свои куцые умственные способности: может ведь, когда постарается.
При виде насмешливых гримас Двуликих, демонюшка скуксилась. Затрясла кулачками и учинила им разнос за собственные прегрешения:
– Да! Потому что надо было! Это вам не дурацкая блажь, а важно! И на Таюли не ругайтесь! Это не она! И не я! Обе не мы, – слегка подзапуталась она, но тотчас вывернулась: – Сами запропастили мою няньку на свой говнянский север! А я её первая нашла! Просто ЗУ полный дурак, – посетовала она, пригорюнившись и опускаясь на колени Стутти.
Прелестный образчик демонической логики. Пока Двуликая всеми правдами-неправдами удерживала её тут до прибытия няньки, была и старой вруньей, и гадской подстилкой «этих тварей». Не будь бывшая крестьянка обладательницей железного терпения да стальной воли, плюнула бы на паршивку, да пошла своей дорогой. Но Стутти всё стерпела и всё сделала «правильно». Так что теперь облечена доверием и древнего демона ЗУ, и его очередной пигалицы. Причём, до конца своей жизни – демоны прилипчивы, как древесная смола.
– Чего это ты его костеришь? – подняла брови Стутти, приглаживая волосёнки на голове прижавшейся к ней девчонки. – Будто неродного.
– Потому что дурак, – вздохнула Челия, наматывая на палец выбившийся из причёски Двуликой длинный седой локон. – Не захапал вовремя мою няньку. А это дерьмище захапало.
– По губам бы тебя нашлёпать, – ответила ей вздохом Стутти. – Да бестолку.
– Попе тоже не больно, – на всякий случай напомнила демонюшка.
– Вот и жаль, – проворчала Нанти, стараясь изобразить на лице гнев и непреклонность.
Только вот предательские уголки губ разъезжались в неудержимой улыбке. Уж больно потешно и мило наблюдать за этой крохой. Какой бы нелюдью та не была, женскому сердцу оно без разницы.
– Хоть с толком прогулялись? – осведомилась у Таюли Ринда, задумчиво почёсывая подборок.
– Бестолку, – раздражённо бросила Трёхликая, расплетая растрепавшуюся косу.
– Рассказать не хочешь?
– Я расскажу! – запрыгала на месте Челия. – Я лучше знаю, что надо знать!
К удивлению Таюли, подруги её инициативу не пресекли. К удивлению самих подруг, малышка весьма толково и почти последовательно выложила им всю историю их путешествия за братом Каюри. Которая тоже нянька и тоже замечательная. Потому что знает, кого правильней любить – не то, что всякие там прилипалы к ледяным говнюкам. За говнюков нахалка-таки словила затрещину. За рассказ удостоилась дружной искренней похвалы.
Всё это время висящий над плечом Стутти БАГ преспокойно пялился на Лиату, и не думая нападать на врага. То ли Двуликая удерживала, то ли сам успел привыкнуть к неправильной ситуации, пока спасал демонюшку от неё самой. И в Таюли вновь всколыхнулись сомнения по поводу оглушительной и неистребимой ненависти демонов друг к другу. Вот, пожалуйста, сидят на одной скале, как миленькие. Войны от этого не произошло – даже пошипеть друг на друга не затруднились. Ещё и какой-то интерес к залётному гостю проявляют – конечно, если это не разыгравшаяся фантазия.
– И не дали мне всех спасти, поганки! – возмущалась, между тем, Челия, ища сочувствия у Двуликих. – А я им не барахло какое-то. Я же старательно старалась. Исстаралась вся. Испугалась тоже вся. И ЗУ буянил, чуть драться не полез. А он больно дерётся. А я тоже не дура зазря вверх тормашками висеть.