ся такой наукой – сдержанно зевнула она в ладошку. Откинулась плечами на стену, сложила руки на коленях и теперь уже просто равнодушно разрешила:
– Хорошо. Можешь поизгаляться, покуда самому не прискучит. Не пропадать же твоим заготовкам. Я подожду. Постарайся не затягивать. У меня куча дел.
– Теперь понятно, почему тебя кличут синегорской змеищей, – задумчиво оценил Кеннер.
– Не поэтому, – холодно возразила Ринда.
– И почему?
– А тебя что, не уведомили? – искренно удивилась она и даже решила показать ему своё удивление.
– О чём?
– О том, как я десять лет назад пыталась убить свою мачеху, – невозмутимо призналась невеста своему жениху при первой же встрече.
– Да иди ты, – не поверил Кеннер.
– Трижды, – хладнокровно добила его Ринда.
– Так, тебе ж тогда было…
– Девять лет. А мы не можем перенести столь увлекательно пустую болтовню на потом? Мне сейчас совершенно не до тебя, – вновь подосадовала Ринда, но чуть живей. – Какого лешего ты припёрся? Кто тебя звал? – поморщилась она с непритворным сожалением насчёт его вторжения.
Подумала и выдала безо всякой злости, просто огорчительно:
– И почему тебя никто не убил до того, как тебе вздумалось стать нашим князем? Возись теперь с тобой.
– Возись? – иронично выгнул он свои соболиные брови.
– Я тебя убью, – хладнокровно заявила Ринда, подняв, наконец-то, глаза на жениха. – Ты не станешь моим мужем. Если у тебя на плечах голова, а не шлем пустодырый, ты откажешься от меня добровольно.
– А если-таки шлем? – почти развеселился этот венец воинского самомнения.
– Я тебя убью, – спокойно повторила Ринда и чуть нетерпеливо осведомилась: – Всё? Насладился встречей с завоёванной невестой? Если нет, можешь строить планы, как будешь мордовать меня каждый день. Ступай, помечтай в своё удовольствие. А мне пора идти. Ты и так отнял у меня уйму времени.
– Не зря отнял, – выпрямился Кеннер из Кенна-Дивого леса, вернувшись к ледяному тону полнейшего пренебрежения. – Поучительная встреча. Новая будет такой же, – намекнул он, что учить будут уже её.
– Как скажешь, – поднявшись, безучастно бросила Ринда, глядя мимо него.
Он отступил в сторону, и она бодро потопала к двери, размышляя, как бы поймать неуловимого наместника. Время поджимало. Через три дня невесту отдадут жениху, и тот станет законным князем Риннона. Всё нужно провернуть до этого.
Не успела переступить порог, как за спиной знакомо шикнули. Ринда обернулась: Аки медленно семенила мимо Кеннера, косясь на него своими чёрными головастиками с опасно удлинившимися хвостиками сощуренных век. И откуда только вылезла её неугомонная чучелка? Ринда знала, что подруга где-то поблизости – всей кожей чуяла. Но с ней никогда не угадаешь, из какой невидимой щели Аки готовится нанести смертельный удар.
И вновь расписную невозмутимость женишка заметно поколебало. Он с удивлением провожал глазами нелепую диковатую чумичку. Та вроде и ковыляла мимо колченогой утицей, однако острый нюх воина не обмануть: почуял незримую опасность, исходящую от неведомой карлицы. И ни единого слова насмешки – неприятно удивилась Ринда, поджидая в дверях подругу. Видать, и впрямь умён, что весьма и весьма неприятно. Умный враг – втрое опасный враг.
Пропустив вперёд Аки, Ринда напоследок бросила женишку последнюю ужимку: улыбнулась с такой предвкушающей лаской, что залюбуешься. Кеннер в ответ сощурился: что-то явно напряжённо обдумывал. Пережимать не стоило, дабы не превратиться в посмешище. И Ринда просто выскользнула вон, скатившись с высокого крыльца на широкий шумный двор.
И надо же случиться такой удаче: выкатилась чуть ли не под нос наместникова коня. Тот хоть и шёл не рысью, а шагом, едва успел остановиться. Недовольно зафырчал над дурной головушкой какой-то девки, норовящей угодить под тяжёлые копыта. Заплясал, отступая боком и зыркая на непутёвую злым карим глазом.
– Ты бы позорче вокруг оглядывалась, – недовольно проскрипел в седле наместник.
А сам так и зашарил вокруг досадливым взглядом. Ищешь повод от меня отделаться – понимающе улыбнулась Ринда. И цапнула конский повод, потянув его на себя:
– Если для встречи с тобой непременно нужно лечь под копыта твоего коня, я лягу, – холодно оповестила синегорская змеища. – А если и тогда у меня ничего не выйдет, брошусь под ноги целой разогнавшейся стае всадников.
– Да-а, – напоказ многозначительно протянул наместник. – Ошибся твой отец, когда отправил тебя в ссылку. Нужно было оставить при себе и драть каждый день.
– Фу, – также напоказ поморщилась Ринда. – Что у тебя за палаческие грёзы? Давно бы уже выслушал да отделался от меня. А бегать от беседы не лучший выбор. Нужно будет, я и в твою спаленку проберусь. На ночь глядя. Пускай потом все гадают, какой от тебя вышла княжна-невеста. Хоть заорись после о моей невинности – кто ж тебе поверит?
Не зная его лично, исподволь Ринда многое разузнала о нраве наместника Северного края Лонтферда. Обескуражить его удавалось столь редко, что об этом в народе ходила пара-тройка знаменательных баек. А вот удивить – тут имелось чуть больше счастливчиков. И она его удивила.
– Ох, и нахальна же ты, – по-отечески деланно вздохнул наместник Бранбор из Рениала, что являлся его родовым поместным городом. – Сверх всякой меры.
– Что есть, то есть, – преспокойно согласилась Ринда, продолжая крепко удерживать узду пятившегося коня. – И для тебя, достопочтенный, это никакая не новость. Что уж поделать скромной беззащитной деве, о которую так и норовят вытереть ноги все, кому не лень. Приходится защищать себя самолично. Вот, как умею, так и самозащищаюсь.
За спиной зацапанного наместника разбежались смешки ближников.
– А княгинюшка-то в Ринноне будет той ещё занозой! – с заметным одобрением оценили молодуху.
– Как бы у тебя эта заноза в глотке не засела, – попытался остудить шутника кто-то более благоразумный.
– А мне-то чего беспокоиться? – возразил шутник. – О том пусть у Кендульфа башка болит. Не моему сынку досталась эта отрава.
– А, если у князь Кенна-Дикого леса начинает болеть его башка, он начинает рубить чужие, – насмешливо пригрозил дерзкой невесте наместник. – Кендульф Железная лапа тебе не мирные злоязыкие сиделицы скитов.
– Сколь бы могучей та лапа не была, а тихая бессловесная ржа сточит любое железо, – не заржавело за синегорской злыдней.
Впрочем, голос Ринды был преисполнен кротостью и почтением к великим мужам Лонтферда. Оттого и заржали те вдвое дружней да втрое веселей.
– Допрыгаешься, – чуть склонившись к ней, негромко предупредил наместник.
– Если не уделишь мне время до помолвки, точно допрыгаюсь, – так же тихо и честно предупредила она. – Чего ты боишься? Того, что я скажу? Или того, о чём промолчу?
– Что ж, – не стерпев от склочной девки затаённой насмешки, решился Бранбор. – Ступай следом. Сейчас и поговорим, раз уж у тебя свербит. А покуда дотопаешь до моего терема, подумай о длине своего змеиного язычка.
И он понукнул коня, с узды которого отлипла настырная и крепкая женская ручка. Вслед за ним потянулась свита. И каждый мужик не преминул бросить на неугомонную невесту хотя бы единый косой взгляд. Смешно-то оно смешно, когда баба столь потешно бросается на воинов с заливистым лаем. Однако ж княжна тебе тоже не простая баба – особо дочь самого покойного Риндольфа, что слыл несгибаемым сукиным сыном. И в его дочери ядрёная жгучая кровь великого воина кипит преизрядно: брызги во все стороны.
Да и окружение у смутьянки мутное – досталось немало косых взглядов и затаившейся за спиной подруги Аки. Где только княжна раздобыла непонятную и смутно тревожащую всех зверушку? Понятно, что в ските – про то всем известно. А вот какой затаённой волей Создателя ту зверушку занесло в их благословенные земли? И на кой ляд?
– С тобой пойти? – деловито уточнила Аки, когда Ринда пропустила мимо последнего всадника и послушно потопала следом.
– Нет, чучелка, – покачала головой она. – Ты всё наше дорожное барахло схоронила? Успела?
– За горлодом, – сосредоточенное кивнула Аки. – В рлоще.
– Хорошо. И я под платье штаны с рубахой пододела. Платье скинуть, куртку вздеть и в путь. Ты, милая, уходи прямо сейчас. Пока я ещё дел не наделала. В терем не возвращайся. Если меня туда запрут до помолвки, я и сама выберусь. А если куда поглубже, как матушку, ты меня вытащишь.
– Прлослежу, куда тебя сунут, – ободряюще сжала её руку Аки.
Затем отпустила, и пропала с глаз – в этом деле за ней и мыши амбарной не угнаться.
Ринда еле заметно прощупала под платьем нож, что вместе с туго скрученной верёвкой приторочен к поясу. Обыскивать её не станут – ещё чего не хватало! А у неё помимо ножа с верёвкой при себе и прочие полезные вещицы. Куда бы её не заперли, отовсюду вылезет. А запрут точно, ибо сегодня, сейчас всё и решится. И не столько ею, сколько наместником.
Что же он надумает? Скорей бы уже. Как же ей надоело ждать да сомневаться в благоразумии собственных решений.
Глава 8
Пока препиралась с наместником, вцепившись в узду его коня, солнце било прямиком в лицо: толком собеседника не разглядела. Теперь же, сидя напротив него в горнице, поняла, что Бранбор не так уж и стар. Верней, стар, конечно, но, как и многие воины, вполне в силе. И мясо ещё не высохло, и спина прямая, и сосредоточен, словно каждую минуту готов сорваться в бой. Прожитые года выдают глубокие морщины. Да руки в переплетениях вздувшихся жил и тёмных пятен – эти никогда не солгут, сколько не тужься.
Он смотрел на неё с неким непонятным интересом, будто собирался пробовать на зуб, и решал, с какой стороны начинать срезать кожуру с горькой синегорской редьки. В серых льдистых глазах под кустистыми седыми бровями ничего не прочесть. Пожамканные морщинами бесцветные губы чуть кривятся в усмешке, дескать, давай, удиви меня, если есть чем.
Как он сейчас похож на мою настоятельницу – чуть, было, не потянулась к нему душой Ринда. Чуть не бросилась её выворачивать. Да вовремя опомнилась. И разозлилась на нечаянную доверчивость глупого сердца, отчего губы скривило в ответной усмешке. Бранбор кивнул каким-то своим мыслям. Повозился в своём огромном дубовом кресле и, наконец-то, соизволил нарушить тишину: