Глава 13
Трёхликая явилась под утро. Лис проснулся от шепотка над ухом:
– Хочу есть.
– Таюли? – закрутил он спросонок башкой.
Потом спохватился и зажмурился: сообразил, что она не собирается порадовать его красотами молодого обнажённого тела. Чудо, что вообще пробралась к нему в таком виде – в том, что её никто не видел, он отчего-то не сомневался.
– Хочу есть! – чуть капризно повторила гостья и щёлкнула его по носу: – Где моя одежда, почтенный Ашбек?
– Вон на столе, – проворчал он, потягиваясь. – Там тебе свежая рубаха. Шёлковая. Насилу нашёл у одного купца. Страшно его удивил тем, что мне понадобилась столь бесполезная тут вещь. Да ещё среди ночи.
Пока он поднимался и нарочито медленно облачался в домашний халат, Таюли успела натянуть рубаху и штаны. Когда, наконец, обернулся, перед ним предстало утомлённое, но вполне довольное личико ночной шлындры. Она присела на тахту и принялась, было, натягивать сапоги. Но Лис отнял их, сунув засыпающей на ходу девчонке войлочные тапки.
– Будешь ждать завтрака? Или удовольствуешься тем, что завалялось с ужина?
– Удовольствуюсь… и побыстрей, – раззевалась Таюли, норовя прилечь прямо тут, в его спальне на его тахте.
– Ну, уж нет, – пропыхтел хозяин, выталкивая её прочь.
Он стащил Трёхликую на первый этаж, запихнул в гостиную и бросил в кресло, будто не человека из плоти, а большую куклу, набитую тряпками. Затем сбегал на кухню. Притащил и сунул под нос гостьи оставленные служанкой мясные биточки с морскими колбасками из подкопчённой рыбы. Таюли облокотилась на шатающийся локоть, и вяло запихала в рот полюбившуюся ей на острове колбаску. Жевала через силу, то и дело, роняя веки.
И, в конце концов, Лис не заметил, как она провалилась в сон. Тут же её тело медленно подлетело над креслом, выпрямилось, будто в постели, и застыло. На засветившейся шее поднялась безглазая змеиная головка и – как ему показалось – выжидательно уставилась на хозяина.
– Наверх, – прочистив горло, указал Лис на лестницу. – На второй этаж. Там направо… Сам провожу, – буркнул он и потопал устраивать Трёхликую в спальне для гостей, где ещё ни разу не ступала нога тех самых гостей.
Проснулась девчонка лишь на следующий день к обеду. Долго тянулась, кряхтела и скулила, что у неё, мол, всё затекло и везде покалывает. Осторожный Ашбек ещё в ночь ожидания отпустил обеих служанок по домам, велев им дожидаться призыва вернуться. И вот уже второй день сидел без горячего обеда, набивая живот всухомятку и кляня своё гостеприимство.
Оттого-то любую попытку затянуть с возвращением служанок он воспринимал, как объявление войны – и без того долго терпел. А потому выдвинул ультиматум: либо немедленный подъём, либо он выставит бесстыжую нечисть вон из своего дома.
Прислуга явилась, едва нечисть вылезла из кадки с водой в коморке рядом с кухней. Две смазливые крутобокие девицы с беспардонной придирчивостью разглядывали шлюшку с большой земли – уж там-то сплошь одни шлюхи, куда не кинь взгляд. Приличные островитянки пытались понять: как эта мозглячка так быстро залезла в постель хозяина? Самого видного холостяка, на которого облизывались даже замужние, не говоря о подросших им на смену девицах.
Тут ради того, чтобы попасть в его дом хотя бы прислуживать, пришлось покрутиться да поинтриговать. Да и здесь потрудиться, выставляя себя в самом выгодном свете. Ибо господин Ашбек, несомненно, человек почтенный и образованный. Но в том, что касается самого важного в жизни – в их лице – чистокровный и законченный пентюх. Уж как обе старались заполучить его в мужья: семь потов сошло и всё бестолку. А эта! Только явилась, и вот тебе пожалуйте.
Сидя за столом, Таюли откровенно любовалась надутыми лицами служанок, пожирая всё, что не подадут. А вот Лис был мрачен и напряжён, как бык перед возом величиной с дом, куда ему предстояло впрягаться.
Если бы Таюли и полюбопытствовала о причинах подобного настроения, так разве из вежливости, но только не сегодня. После встречи с Дэграном её волновал только Дэгран. Этот ненормальный захотел её увидеть и поплыл её увидеть, как только посольство достигло берегов Лонтферда, и Багран счёл его долг исполненным. Однако увидав – и не только – свою Трёхликую, Раан не собирался возвращаться домой, потому что хотел её… снова видеть. И всё в таком же занудном духе.
Таюли пыталась его уговорить уплыть восвояси, но её хватило ровно на три разумные фразы: она и сама не желала с ним расставаться. Нет, она хотела, чтобы Раан убрался, и даже очень: нечего понапрасну народ пугать. Но не желала, и всё тут. Подобное раздвоение желаний ничуть не пугало: со дня эпохальной встречи с первой Лиатой, для неё это превратилось в рутину. Чего не коснись, её тянет в разные стороны. И в каждую, как в единственную: искренно и от всей широты души. Подобные завороты она предпочитала считать признаком Двуликости и нисколько не беспокоилась насчёт незыблемости своего рассудка.
Где и чем здесь на юге будет пробавляться Дэгран, волноваться не приходилось. Бывало, Рааньяры уплывали в океан на неделю и более за какой-то своей нуждой, так что не помрёт – злорадно подумала Таюли, поглядывая на окно. Вот сейчас она быстренько сбегает с демонами на охоту, а затем помчится к нему…
– То, о чём мы вчера сговаривались, ещё… требуется? – наконец-то, открыл рот Лис, нарочито пристально пялясь в блюдо под носом.
– Ещё как требуется, – с ходу поняла Трёхликая суть его душевных заморочек, но не пожелала в них соваться.
– И когда ты… пойдёшь на охоту?
– Чем раньше, тем лучше. ЗУ и ДЭГ нужно подкрепиться, а то Дэгран ждёт. Ну, а этого, как ты понимаешь, нельзя заставлять ждать. Вряд ли твой городок образуется, если по нему станет разгуливать ледяной демон. Да ещё и обнажённый.
– Да, уж, избавь нас от таких гостей, – проворчал Лис и поднялся: – Наелась? Тогда пойдём.
– Куда? – удивилась Таюли этой его решительности обречённого. – Ты никуда со мной не пойдёшь. Там, где я охочусь тебя не должно быть. Мало того, ты сейчас отправишься… Где дом того, кто… сгодится в качестве обеда для демона?
– Выше по холму. В двух улицах отсюда, – глухо поведал Лис, покосившись на дверь.
Служанки возились в кухне, но мало ли что?
– Значит, у тебя немедля появится срочное дело на пристани. Подальше от места, где я буду охотиться. Давай, иди уже. И не стоит меня дожидаться до самого утра в кресле. Раньше полудня я завтра не явлюсь. Ну, уж к ночи точно буду, – сладостно потянулась она и сползла с кресла.
Таюли поспешно добралась до дома, к которому вела нетерпеливая огненная змейка. Двери нараспашку, в лавке первого этажа несколько покупателей. Где-то в глубине дома хихикают две девицы, наперебой треща о чём-то восхитительном. Таюли прошлась вдоль прилавка и остановилась напротив полуоткрытой двери в гостиную. Один из мужиков за прилавком насмешливо покосился на любопытную чужачку, но продолжил заниматься своими делами.
Совсем молоденькие девчонки в кричаще пёстрых штанах и расшитых платьях копались в сундуке с яркими тряпками. На диване разлеглась пожилая женщина в столь же расписной одежде и с замысловатой причёской, что так любят жёны и дочери торговцев. Она расхваливала отца семейства за столь удачное приобретение – имея в виду содержимое сундука – поскольку приданное нужно готовить спешно.
Таюли оглядела разложенные на прилавке катушки с кружевной тесьмой. Долго не размышляя над выбором ненужной покупки, указала подскочившему продавцу на самую дорогую тесьму. Изрядно обрадовала его, купив всю катушку целиком: не тратить же время на пустяки с отмериванием кусков. Выйдя на улицу и оглядевшись, она степенно зашла за угол дома и юркнула в калитку высокой каменной ограды. За которой так удобно раскинулись ягодные кусты. Притаившись в зарослях, оглядела небольшой зелёный дворик: никого, кроме трёх маленьких детишек, изводивших двух нянек своими капризами. Первые так орут, а вторые так хлопочут, что мимо них можно провести целый отряд воинов в железе – не заметят.
Таюли задумалась. Всё, как у всех: довольная жена, нормальные дети, счастливая невеста и завистливая сестра, ожидающая своего часа. Не похоже, чтобы в этом доме проживал этакий семейный тиран: его любят, и он, судя по обстановке, любит своих домочадцев. Но вылезающий наружу ЗУ аж звенит от напряжения, чуя добычу. Демон уже не ищет – он уже нашёл и вышел на охоту. А значит, его жертва уже намечена и является именно тем, кто она есть: добычей демона.
Таюли прокралась между оградой и кустами до самых ворот, за которыми лежал широкий хозяйственный двор. Осторожно заглянула туда одним глазком. Во дворе возились какие-то мужчины: таскали мешки, чем-то стучали, что-то пилили. Огненная змейка рвалась в дальний угол двора к большому сараю. Таюли не успела осведомиться, как ЗУ себе представляет их прогулку через двор у всех на виду? Её буквально втянуло во двор и мигом забросило на плоскую крышу крайнего сарая. Судя по отсутствию воплей и начинающейся беготни, вторжение чужачки никто не заметил.
Всё получилось просто отлично, хотя высокочтимой Трёхликой ещё ни разу в жизни не приходилось ползать на брюхе по пыльным горячим крышам. Впрочем, ползла она ровно три удара сердца, после чего раздражённый её непонятным желанием скрываться ЗУ взял дело в свои щупальца. Он проволок Трёхликую по всем примыкающим друг к другу крышам до последней и сбросил привереду на землю. При этом демон учёл вздорную причуду Таюли: здесь за грудой сложенных досок она была не видна работающим мужчинам.
Широкая дверь сарая была не просто закрыта, но и чем-то заложена изнутри. Таюли взобралась на крепкий деревянный ларь и заглянула в неширокое окно без стекла.
Даже с учётом постоянного недоедания ей было лет десять – не больше. Широкая лапища похотливо пыхтящего мужика в спущенных штанах закрыла девчонке пол лица. А вторая уже орудовала в паху, помогая члену нащупать цель. Таюли не влетела – её буквально втащило в окно, оцарапав бока и спину. Она ещё не успела мысленно доругаться на беспардонного демона, как всё было кончено. Серое одутловатое лицо насильника застыло больше в недоумении, нежели в муке – скрюченное тело опустилось на пол в паре шагов от уплывшей в обморок девочки.