Кеннер, наконец-то, опомнился, и, как человек подлинно отважный, первым открыл рот:
– Приветствую тебя, Отран.
– Приветствую, Кеннер, – сипло прогудел Раан. – Приветствую тебя, моя Двуликая, – склонилась его голова, и белые пряди заструились по груди, будто живые.
– Отран, – расчувствовавшись, проблеяла Ринда, на миг приникнув к его груди.
А потом понеслась туда, за ворота, к быку, на котором восседала ещё одна нечисть, что не торопилась упасть в её объятья! Зато тепло улыбалась и качала головой, словно говоря: я знала, что этим всё и кончится.
Ринда налетела на опасливо косящегося, неподвижного быка. Вцепилась в свисающий поношенный грязный сапожок, бездумно тараторя:
– Ты цела, ты цела, цела, моя чучелка.
– Цела, – отбивалась Аки, то ли всхлипывая, то ли хихикая.
– Торбы их несите, обалдуи! – завопил где-то за спиной почтенный Драбор, терпение которого явно подходило к концу.
Ринда посмотрела на него и широко улыбнулась, напоминая, что всё обещанное ему сбудется.
– Она моя жена! – взревел Кеннер.
Ринду это уже не волновало, хотя краем глаза она уловила, как на взбунтовавшемся женихе повисли сразу четверо, уволакивая его прочь – подальше от демона.
– Она моя жена! – пропадал где-то в недрах двора голос Кеннера. – Отран! Ты не смеешь!
Ринда засыпала чучелку кучей вопросов: как, почему? Та в трёх словах описала все свои злоключения: её нашёл Раан. И тотчас приняла зловредно неприступный вид, дескать, ничего не расскажу, хоть тут извыкручивайся передо мной. Она и о своей-то богине сроду не болтала по причине дикой необузданной суеверности. Так та богиня ей ни разу в жизни не показывалась. А тут нате вам живой демон – слова не вытянешь.
Впрочем – мигом успокоилась Ринда – какая разница? Главное, что Аки нашли и доставили к ней.
– Пора, – бросил, подходя к быку, Отран с многострадальными торбами беглянок.
Сказал негромко, но его услышали все. Народ во дворе зашевелился, будто размороженный волшебным заклятьем, начал расползаться по сторонам.
– Пора, – подсаженная на быка Ринда схватила Аки за руку и улыбнулась своему чудовищному суженому.
За которым не то, что за каменной стеной – как за горой с её вековечными ледниками.
Глава 24
Она без сил валялась на берегу: обнажённая, бесстыжая и нахально плюющая на весь белый свет. Рядом, подобрав ноги, сидела Аки и задумчиво пялилась на горизонт. Ринда поскребла припорошенный песком подбородок, решилась и выпалила:
– Чучелка, хочешь, попрошу Отрана отнести тебя домой? Ему это раз плюнуть. Он же не плавает, а носится, как угорелый.
– Зачем? – не повернув головы, промямлила та.
– Ты не хочешь домой? – не убедил Ринду ленивый отклик на щедрое предложение.
– Зачем? – повторила Аки, смешно наморщив свой носик-пипку.
– Я вот тебя сейчас в море притоплю, сразу оживёшь? – фыркнув, пригрозила Двуликая. – Научишься нормально отвечать. Распинаюсь тут перед деревяшкой, как дура.
– Дома убьют, – укоризненно покосился на бестолковую липучку священный воин храма богини Буа.
– За что? – опешила та. – Ты никогда этого не говорила. Да и вообще ничего не рассказывала.
– И не буду, – сухо бросила Аки, однако потрудилась объяснить: – Прлошлое прлошло. Меня там нет. И тебя там нет. Мы тут и сейчас.
– А ты хочешь быть тут и сейчас?
Ринду вдруг пронзила острая, болезненная мысль, что она никогда прежде не удосуживалась спросить, чего же хочет Аки. Подруга при ней стала вроде собачонки: куда укажут, туда и несётся. А у неё и своя жизнь должна сложиться. Вдруг чучелка на самом деле в самых потаённых глубинах души хотела того же, что и Дарна: увидеть Ринду княгиней в почёте и благополучии? За ней же шла, движимая любовью, презрев собственные желания.
Теперь вот Отран увезёт свою драгоценную Двуликую на запад в крепость Раанов. А что будет с Аки? Вдруг она не захочет с ними? Ладно, если не захочет, а если там ей просто не место? Всем же известно, что Двуликие, как и сами демоны, не чувствуют холода. Она успела в том убедиться. А потому в их крепости сроду не топили печей – разве что у слуг. Но со слугами её Аки никогда не поселится – ещё чего не хватало!
Тем не менее, и с ней чучелке не выжить – особенно зимой, когда по всей крепости гуляют ледяные ветра. Она фрукт заморский, южный – её островной народец Ных круглый год голопопыми бегает. Аки и в тепле-то с трудом привыкла к морозным зимам, а тут такое.
С другой стороны, и расставаться с ней, как ножом по горлу. Куда она пойдёт? Чужачка да ещё всем неприятная, опасная. Загнобят же маленькую, а то и вовсе убьют. Лишь в скиту к ней по-человечески и относились. Так что же ей теперь вечно там обретаться?
– С тобой пойду, – с лёгкостью прочитала Аки все панически шныряющие по голове мысли. – К демонам.
– Если ты меня не бросишь… Аки, как подумаю, что придётся расстаться, жить не хочется.
– Не рластанемся, – скупо улыбнулась та.
– Но…
Ринда выложила ей все сомнения насчёт крепости, лютого холода, слуг с их тёплыми закутками и прочее. Та выслушала подругу и от всей души приголубила её сногсшибательной новостью:
– Отрлан сказал, что я Двуликая.
– Чего-о? – обалдело уставилась на неё Ринда.
– Ты услышала.
– Но…
– После рлитуала холодно не будет, – выказала свою осведомлённость Аки.
– А этот… Лешак его задери! – начала закипать Ринда, усевшись на голую бесчувственную попу. – Этот гад тебе рассказал, ЧТО демоны называют ритуалом?!
– Ага, – прямо-таки издевательски радостно кивнула чучелка. – Рласказал. Ты же горлевала, как бы меня замуж выдать.
– Замуж?! – взвилась новоиспечённая Двуликая, напрасно оглядываясь.
«Этот гад» выволок её на берег после того, как они полдня прогуливались – и не только – в море, и унёсся поплескаться в одиночку. Оставлять подругу на берегу голой в одиночестве Раан не страшился – Ринда не только успела познакомиться со своим новообретённым стражем, но и дико от него устать. Всю дорогу от Борни до побережья обалдевший от счастья ОТ – несносный демон, засунувший в неё частицу своей сущности – портил ей жизнь неописуемой навязчивостью. Сладостное ощущение обретённой свободы давным-давно кануло в небытие.
Вот и сейчас, ощутив прилив злобы у Двуликой, ОТ немедля вылез. И заплясал вокруг неё жирным синюшным ледяным удавом, от которого Аки, тихо пискнув, тотчас уползла подальше. Не из страха перед нечистью – просто не желая больше оттирать обмороженные щёки. Демон по какой-то необъяснимой причуде зачислил подругу Двуликой в подопечные. И с первого дня знакомства пытался охватить заботой так же и её. Причём Аки принимала его заботу с большей душевной благодарностью, ловко увиливая от хлопотных дружеских ласк.
– Отстань! – рявкнула Ринда, отмахнувшись от лезущего в лицо безглазого рыла.
ОТ послушно отпрянул, поднявшись над головой и закачавшись в змеиной пляске.
– Брлось беситься! – потребовала Аки из-за высохшего телепающегося на ветру кустика. – Прлямь, как дитя! Ну, замуж. Что такого? – насупившись, бурчала она.
– Что такого? – ядовитенько осведомилась Ринда.
И поперхнулась готовым вылететь ругательством. А и вправду: что такого-то? Аки уж точно не дитя: на пять годков старше её. Что Ринду покоробило, так это попытка представить себе малышку с таким же обломом, как Отран. Как же они… там… Ну, это…
И без неё разберутся – рассердилась она уже на себя. И чего лезет, куда её не просят, в самом деле?
– Скройся! – миролюбиво велела ОТ и пошлёпала к подруге.
Аки вновь уселась поудобней, подобрав ноги. Однако на горизонт больше не пялилась. Непривычно мечтательно лыбилась своими чёрными головастиками и покачивала головой.
– Смейся-смейся, – забурчала уже Ринда, плюхаясь рядышком на пузо. – Мне самой смешно. Понимаешь, я просто подумала…
– Больше не думай, – веско посоветовала Аки. – Обо мне. Думай о себе.
– Зачем? – брякнула Ринда, не подумав, подумала и уточнила: – Ты о чём?
– Жених, – напомнила Аки.
– Уже нет, – напомнила Ринда.
Подумала ещё чуток и насупилась:
– Пусть только облизнутся на Састи. Я ему и его отцу…
– Ничего не сделаешь, – окоротила её Аки. – Нельзя. По закону надо.
– Законница выискалась, – досадливо проворчала Ринда и задумалась уже всерьёз.
Если бы она просто сбежала, а Кеннер её так и не поймал, позор безрукого олуха у него в кармане. Однако судьба исхитрилась подсунуть свинью: невеста оказалась Двуликой. Тут уж, как не крути, позором и не пахнет. Значит, Кеннер не утратил права на княжескую крепость Риннона-Синие горы. А там подрастает следующая невеста. И что делать?
Взять и убить? Ей точно ничего за это не будет: Двуликие неподсудны. Рааны её и пальцем не тронут, и вроде всё складывается к её удовольствию. Тогда в чём подвох? Она сердцем чуяла, что идти на поводу желаний нельзя. А прикончить Кеннера тайком не выйдет: Отран читает её мысли, как по писанному. Ревности в нём ни на грош, так что и подначивать против бывшего женишка не выйдет. Что за докука! Стать почти всемогущей и не всё мочь. Просто свинство какое-то!
Ринда свернулась на песке клубочком и размышляла о мировой несправедливости – как заснула, даже не почувствовала. Проснулась под ночным звёздным небом невдалеке от костра. Там всё так же, поджав ноги, сидела Аки и что-то прихлёбывала из чашки, над которой вился парок. Шагах в пяти от костра развалился обнажённый Отран, пялясь в небо. Он что-то тихо говорил, а чучелка согласно кивала. Даже этот клятый бык – что своей неуклюжей скачкой отбил ей все мягкие места – вернулся на берег из соседней рощицы, где набивал брюхо.
Она сладенько потянулась, заохав и отплёвывая песок. Хитренько сощурилась на мило воркующую парочку и осведомилась:
– Накормите? У меня в брюхе лишь ветер гуляет.
– Срлам прликрлой, – сурово велела Аки.
Ринда села, стряхнула с груди песок и показушно обиделась: