– Где ты тут срам увидела? По-моему, весьма привлекательно.
– Ещё как, – злорадно поддакнула чучелка, обернувшись к рощице.
Взгляд, понятное дело, потянулся туда же. Даже в ночной темноте не составило труда разглядеть два сваленных на землю куля, здорово напоминающих неподвижные человеческие тела.
– Это…, – ткнула Ринда пальчиком. – То, о чём я подумала?
– Рланьше бы подумала, – строго указала Аки.
– Раньше я спала! – добродушно огрызнулась Ринда, намереваясь подняться.
Отран мигом оказался рядом – аж испугал ретивый! Протянул ей руку, вздёрнул на ноги, склонил голову, заглянул в глаза. Что он там всё ищет – невольно подумалось новоиспечённой Двуликой.
– Хочу знать, что с тобой всё в порядке, – охотно ответил на подслушанные мысли Раан.
– Этого даже моя матушка не хотела столь часто, – улыбнулась ему Ринда, продолжая отряхиваться.
На демоне, который тоже валялся на песке, ни единой песчинки, а у неё на зубах так мерзко похрустывает, что невольно возникает мысль: она что, во сне его лопала?
– Я всегда должен знать, что ты в безопасности, – ничего не выражающим голосом в сотый раз напомнил Отран.
– В таком случае, я буду объявлять об этом каждый раз, как вздумаю открыть рот, – пообещала Ринда, проведя ладошкой по его щеке. – И сейчас я не в безопасности. Хочу есть. Кстати, кто это их? – кивнула она в сторону подозрительных кулей. – Ты?
– ОТ, – поймал он блуждающую по лицу руку и прижал к щеке. – Посчитал, что это опасно.
– Ещё бы! – вновь злорадно закаркала Аки. – Голая девка валяется. Берлите, кто хотите.
– Чучелка, ты тоже проголодалась, – отняла руку Ринда и потопала к подруге. – Потому и язвишь. ОТ налопался, теперь наша очередь, – бросила она через плечо скользящему следом демону. – Тут в округе люди-то живут?
– Живут, – успокоил её Отран. – Оденемся и отправимся вас кормить.
– А вас? – съязвила Ринда, принимая протянутую ей Аки рубаху.
– Всех, – как показалось, усмехнулись глаза Раана.
– Тогда сначала нас, – потребовала Ринда. – Да, чучелка? А то после вас мы ни единой корочки плесневелой не отыщем.
– Почему? – не понял её тонкого намёка Отран, натягивая свои белые замызганные штаны.
– Нарлод попрлячется, – пояснила Аки, протягивая Двуликой её замызганные штаны.
Народ жил не просто «в округе» – буквально в двух шагах от бережка, облюбованного демоном для купания подруги, у которой уже вовсю зудела новая привычка. Сюда они добирались строго вдоль реки, бегущей к морю. Но пресная вода не смогла побороть этот ужасный зуд – лишь смягчала. Оказавшись же на берегу моря, Ринда ощутила, будто возвращается к жизни.
Прежде она вовсе не слыла любительницей поплавать. Да и плавала-то с грехом пополам. Но, ворвавшись в нудно призывающее море, удивила сама себя. Такое чувство, что прямо тут и родилась, однажды позабыв об этом. Отран обрадовал, что теперь её жизнь неразрывно связана с морской водой. Что ни единая тварь в том море на неё не покусится, так что там она в полнейшей безопасности. Ну да – мысленно шутила Ринда – ибо не сожрут, сопли не потекут, на корабль голую девку не затянут и не увезут. Куча преимуществ, но любовь к морю пока не проклюнулась.
Большая рыбачья деревня встретила демона почтительными поклонами полуночников, которых тут проживало изрядно. И чистейшей воды пренебрежением к той опасности, что несло его появление. В Ринде даже в темноте народ мигом опознавал Двуликую, так же кланялся и топал мимо по своим делам. Мало того: иноземный вид Аки их удивлял гораздо больше, так что повеличаться обликом ожившей сказки не удалось. Отран не преминул приложить руку к её смешному разочарованию: заявил, что Рааны охотятся по всему побережью, так что Двуликой тут никого не удивишь.
А вот поданый на постоялом дворе полуночный обед отнюдь не разочаровал, хотя к рыбе – когда еды в достатке – Ринда относилась прохладно. Всего было много и вкусно. Скит приучил её к сдержанности в еде, но, став Двуликой, она обнаружила в себе прямо-таки великанский аппетит. Поначалу даже дивилась: куда в неё лезет? Но ей быстро наскучило изучать свои новые привычки: завелись и пускай себе.
Отран, доведя их до постоялого двора, тотчас пропал. Его исчезновение никого не смутило: ни хозяина, ни всё тех же полуночников, которых сюда набилось изрядно. Пили, трепались, метали кости – и все без исключения старались не пялиться на Двуликую. Будто её тут вовсе нет. Любопытных спасала Аки: на неё можно, а если взгляд и соскользнёт ненароком на незнакомую подругу демона, так то ж ненароком.
Заморская зверушка вяло пощипывала жаренную рыбёху и клевала носом. Это Ринда выдрыхлась, а бедняжка так и просидела на холодном песке, по привычке охраняя подругу.
По той же привычке Ринда, было, усомнилась: можно ли оставить её тут ночевать в одиночестве? Хозяин заверил: и горницу предоставит – лучше некуда, и ни одна собака не посмеет гавкнуть вблизи почётной гостьи.
Что до людей, так те будут обходить её двери, ибо дураков нет. Те двое, кем успел полакомиться на берегу ОТ, схлопотали, что заслужили. Нужно быть законченным придурком, чтобы поверить в такое счастье, как одинокая голая девка. Родня, конечно, печалится, но требовать расправы над пообедавшим демоном – это… даже слов нет, чтобы описать подобную дурость.
Зов моря – как называл его Отран – уже вовсю теребил Двуликую, и ей пришлось поверить сладкоречивому хозяину. Припугнув его на всякий случай, Ринда лично проводила сонно волокущуюся Аки в хвалённую горницу, раздела мигом уснувшую подругу и бросилась вон. Вылетев с постоялого двора, махнула рукой поднявшему голову быку – тот уже расположился на отдых, но всполошился, будто пёс при виде хозяина. Потакая нетерпению Двуликой, ОТ подхватил её и перенёс через высокую каменную ограду, минуя распахнутые ворота. Ринда понеслась по извилистой улочке к морю, на ходу стаскивая куртку.
Вылетев на берег с далеко уходящими в море причалами, обнаружила там целую толпу. Мужики и бабы пялились вдаль, о чём-то неспешно толкуя. При её приближении, они оборачивались, будто чуяли нечеловечью породу, и пропускали высокочтимую госпожу вперёд. Скользя меж ними, Ринда с удивлением обнаружила, что все вооружены – даже бабы. В голове прояснилось: не полуночники они тут, а к чему-то готовятся. И это что-то в море.
Подойдя к причалу, она принялась всматриваться в тяжело ворочающуюся, вздыхающую темноту. Лишь на горизонте распустился красно-белый цветок, лепестки которого мотало от ветра. А что может гореть в воде? Только дерево, из которого строят корабли да лодьи
– Кто это? – ни к кому не обращаясь, поинтересовалась Двуликая.
– Имперцы, – почти равнодушно пробасили у неё под боком. – Работорговцы. Вишь, к вечеру заявились. Думали напасть да чегой-то передумали. Наново в море подались. Дальше их понесло.
– И подожгло, – задумчиво выгнула брови Ринда. – Передрались?
– С чего бы? – удивился другой голос. – Чай, вместях безобразничать явились. Им драться не с руки.
– Тогда кто поджог?
– А демон их знает, – досадливо сплюнул басовитый. – Только зазря всполошили. Ни сна от говнюков, ни покоя.
– Я плохо вижу, – призналась Ринда. – Остальные корабли там?
– Ушли. Тока энтот и остался. Заполыхал. Толь бунтуют, толь ещё какая холера.
– Плывёт кто-то! – завопил особо глазастый.
– Ты глянь, – басовито удивился невысокий кряжистый бородатый мужик, к которому Ринда, наконец-то, соизволила обернуться. – И впрямь. Видать, с погорелого кораблика. Оседлал деревяху и гребёт.
– Да не гребёт, – съязвили за спиной. – Ослеп? Ручки сложил и едет. Ктой-то его тащит к берегу.
– Ишь, ты, – согласился басовитый. – Тащит. Да шибко так. Это кто ж такой…, – осёкся он и всем телом развернулся к Двуликой.
Ринда и сама заметила в воде голубоватый сполох, и ОТ взвился над её головой, вытянувшись струной. Что-то в глубине души подсказало: там не Раан, там такая же, как и она. Размышляя, что откуда в ней берётся, сама не заметила, как уселась прямо на причал и принялась стягивать штаны.
– Вы это…, – поперхнулся басовитый, но с достоинством продолжил: – Мужики, чего зенки вылупили? А ну пошли все отсель. Госпожа сейчас глянет, что там да как.
Ринда хмыкнула и окинула взглядом ближайший народ: мужики нехотя отхлынули от причала, то и дело косясь на её голые ноги. Решив не радовать их чрезмерно – дабы слюной не захлебнулись – рубаху оставила: задницу прикрывает и то хлеб. Поднялась, прошлёпала босыми ногами до конца причала и легко сиганула в воду. Только вынырнула, как над головой пронёсся стремительный белоснежный вихрь. Отран вошёл в воду далеко впереди, но тут же вынырнул из-под неё.
– Любимый, там Двуликая, – отплёвываясь и лихо загребая руками, виновато пролепетала Ринда.
Ринутся в воду без него было неразумно: вон как переполошился.
– Нет, – отрезал Отран, цапнул её за локоть и привлёк к себе.
– Как нет?! – возмутилась она, повиснув на широком твёрдом плече. – Я же чувствую!
– Это не Двуликая, – бесстрастно возразил любимый. – Это Трёхликая. Из Суабалара. Наконец-то, пришла. Нужно сказать Дэграну. Я за ним, – сумрачно глянул он на подругу. – Встретишь её?
– Конечно, – бодренько заквакала Ринда, то и дело отплёвываясь от шлёпающих по лицу волн. – Ты плыви, не беспокойся. Я ей помогу. А, кстати, как её зовут?
– Таюли, – сообщил демон и прижал её к себе.
Заглянул в лицо, словно пытаясь убедиться, что она будет умницей и не наломает дров.
– Я буду умницей и никуда без тебя не полезу, – пообещала Ринда, сделав наичестнейшее лицо.
Подтянувшись, прижалась щекой к твердокаменной скуле, потёрлась о неё ласковым ушлым щенком. Отран кивнул, выпустил её из своих лапищ и молча ушёл под воду.
– Надо же, из Суабалара, – хмыкнула Ринда и погребла навстречу таинственной гостье аж с тремя ликами. – Голову ломала, как до них добраться. А они сами ко мне в руки идут.
То подныривая под волны, то отпихиваясь от них наверху, она, как умела, плыла навстречу явно давно ожидаемой женщине. Иначе Отран ни за чтобы её не оставил и не понёсся сообщить сногсшибательную новость. С другой стороны – рассуждала Ринда – видимо, я действительно отлично защищена, раз он переборол разом все свои страхи на мой счёт.