— У меня пока слишком мало данных, чтобы делать выводы, — сказал Тимофей. — Я могу сходу выдвинуть штук пять гипотез. Например, сама идея часов. Время. Уходящее время, наступающее время. Девяностые были сложным периодом, для одних жизнь закончилась и наступил ад, для других она, наоборот, только начиналась. Возможно, убийца хотел сказать что-либо об этом, но, на мой взгляд, получается слишком уж пространно. Вторая версия — напоминание. У кого-то были такие часы, и это врезалось убийце в память. У кого-то, кого он потерял. Или у кого-то, кто причинил ему боль. Вполне жизнеспособная версия. А может быть, права ты.
— В том, что он — тупой школьник? — удивилась Вероника.
— Нет. Подобный уровень абстракций не свойствен детям. Ты назвала эти часы идиотскими, тупиковыми. Возможно, убийца так и считал. Тогда этот жест — плевок в лицо обществу, породившему подобную нелепость.
— У-у-у, да он — поэт, — усмехнулась Вероника.
— Люди без воображения не становятся серийными убийцами. — Тимофей опустил руки на колени, его взгляд впился в Веронику. — В какое время срабатывал будильник?
— Я… не знаю, — растерялась она.
— Как ты могла не спросить? Это ведь очевидный вопрос! — В его голосе зазвучало раздражение. Тимофей легко начинал злиться, когда не мог получить простейшей информации. К людям он относился примерно как к компьютерам, а уж компьютеры у него никогда не зависали и не отказывали в запросе.
— Ну извини, этот следак дал мне меньше двадцати минут! — развела руками Вероника. — Однако если он и завтра будет обедать там же, я с ним встречусь еще раз. Будем надеяться, он ценит в людях настойчивость.
Вероника промолчала о том, что Михаил Федорович, похоже, легко раскусил ее ложь. Он явно не повелся на сказку про двоюродную тетю и сбор информации для генеалогического древа. Старой закалки мужик… Люди, живущие сегодняшним днем, привыкли верить во все что угодно, потому что чудиков вокруг — вагоны. Но Михаил Федорович все еще жил «в тогда», сводя все новые реалии к привычным понятиям. Неудивительно, что Вероника, с ее плохо объяснимым интересом к делу двадцатипятилетней давности, прошла у него по категории «журналистка». И ведь что самое обидное — по сути-то он был прав. Несмотря на то что слово «видеоблог», скорее всего, бывшему следователю вообще ни о чем не скажет.
— И скажи на милость, зачем я написал тебе столько вопросов, из которых ты задала едва ли четверть? — продолжал гундеть Тимофей.
— Слушай, отвали, а? — вспылила Вероника. — Не нравится, как я работаю, — бегай на встречи сам!
Ей показалось, что в глазах Тимофея мелькнуло нечто, похожее на страх. Вряд ли он боялся потерять ее, как человека. Скорее уж — представил, сколько сил и времени убьет на поиск замены. И сколько лет будет к этой замене привыкать.
— Ладно, — смягчилась Вероника. — Попробуем что-нибудь улучшить.
Она поднесла телефон к уху и застыла.
Тимофей смотрел на нее, затаив дыхание. На его глазах свершалось великое чудо общения с внешним миром. Сам Тимофей без проблем звонил только ей, и то, как подозревала Вероника, минут по десять настраивал себя на этот поступок, разрывающий его стройную и ладную вселенную пополам.
После третьего гудка знакомый уже голос отозвался:
— Вы злоупотребляете моим терпением.
— И прошу за это прощения! — жалобно сказала Вероника. — Не успела спросить сразу, на меня вылилось так много информации, а я ведь не репортер, чтобы… В общем, вы не могли бы уточнить, в какое время срабатывал будильник?
— Что?
— Будильник. Вы сказали, что мою тетю нашли, когда будильник…
— Я помню, что я говорил, — перебил Михаил Федорович. — Пока еще, слава богу, не в маразме. Но у меня нет ответа на ваш вопрос.
— Но как же…
— Девушка, вы пересмотрели сериалов? Часы — это просто часы. Они отправлялись в ящик с уликами — и все.
— А отпечатки пальцев?
— О господи…
— Не бросайте трубку! — затараторила Вероника. — Пожалуйста! Время, хотя бы примерно? Ну… Утро, день, вечер?
Телефон издал короткий сигнал, говорящий о том, что разговор окончен.
— Козел, — прорычала Вероника, мигом перевоплотившись. — Как будто развалится слово сказать.
Тимофей встал со стула и, перешагнув угол кровати, подошел к окну. Замер, заложив руки за спину.
— Фомин явно не хочет с тобой говорить, но тем не менее согласился встретиться, — задумчиво сказал он. — Почему?
— А что ему еще делать? — огрызнулась Вероника. — «Пожру борща — посплю, вот и вся жизнь пенсионная».
Спина Тимофея не выразила энтузиазма по поводу такой гипотезы. Вероника не была уверена, что ее вообще услышали.
— Присматривается? — пробормотал Тимофей. — Мы — к нему, он — к тебе? — И вдруг резко повернулся к Веронике. — Твои ощущения от этого человека. Коротко, не задумываясь.
Тимофей задавал такие вопросы и раньше, Вероника успела привыкнуть. А со временем научилась аккумулировать свои ощущения в слова.
— Он… ни перед чем не остановится, — медленно проговорила она. — Заранее знает, что прав. И все, что он делает, — правильно.
— При его профессии — обычная история, — кивнул Тимофей. — Почти тридцать лет в полиции проработал. — Вероника давно не удивлялась тому, что биографии людей, с которыми она встречалась, Тиша выучивал наизусть до последней детали. — Надо бы, кстати, выяснить, при каких обстоятельствах на пенсию ушел. — Придвинул к себе ноутбук, пальцы запорхали над клавиатурой. И добавил без всякого перехода: — Мне нужны эти часы.
Вероника чуть не спросила: «Какие?» О часах успела забыть напрочь. Но вспомнила и пожала плечами:
— Не вопрос, как скажешь. Пойду ограблю хранилище улик. Жди меня с победой.
«Знаете этого молодого человека? Странно. Ведь он тоже работал на вас, только в другом филиале. Вам не кажется это подозрительным, Денис Валентинович?»
Денис поморщился. Все воспоминания, что проносились через голову, заставляли или вздрагивать, или морщиться. А кроме воспоминаний не оставалось ничего.
Ну, почти ничего. Был этот разрекламированный Неон, улыбающийся и приветливый на экране, грубый и молчаливый при общении по телефону, а при попытке встретиться вовсе оказавшийся девушкой. И еще одна крохотная ниточка, ведущая, скорее всего, в никуда.
Денис снова сидел за рулем могучего внедорожника и не мог решиться выйти наружу. Чувствовал себя космонавтом, которому нужно выбраться в открытый космос, но не был уверен в целостности скафандра.
Рука дрожала, словно непосильную тяжесть, удерживая фотографию, на которой был запечатлен кухонный нож с бурым от высохшей крови лезвием. Нож лежал на развернутом буклете — одном из тех, что недавно раздавали в честь открытия шестого филиала.
Тот самый нож, спустя все эти годы.
Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Денис достал трубку из внутреннего кармана пальто, посмотрел на экран. Несколько раз вдохнул и выдохнул — нужно успокоиться, нельзя позволить голосу дрожать. Твердо сказал:
— Да?
— Здорово, Дэн, — отозвалась трубка. — Слушай, ну, если вкратце, попробивал я эту тему с убийствами…
— Так? — насторожился Денис.
— Похвастаться особо нечем, но под тебя конкретно никто не копает, так что можешь спать спокойно.
— Я и так сплю спокойно, Саня, — солгал Денис. — Я не ментов боюсь. А переживаю из-за того отморозка, который крошит моих работников. Два убийства подряд — это, знаешь ли, так себе нюанс в описании вакансии.
Саня на том конце провода хохотнул:
— Да уж, что есть, то есть. Ну, что поделать. Пока у ребят никаких подвижек.
— А может, он там оставил что-то? — спросил Денис. И тут же себя выругал: вопрос получился быстрым и слишком нервным. — Убийца этот? Что-то, что указывает на меня? На хрена он это делает?
— Да черт его знает, Дэн. Я краем уха слышал про часы какие-то. Не то электронные, не то антикварные. Их в обоих убийствах упоминали.
— Часы? В обоих убийствах? — Голос все-таки не выдержал, сорвался в хрипоту. — То есть… это точно? Ты уверен?
— Ну да. Хотя тебе-то какая разница? Ты к этим часам ни с какого бока, антиквариат — не твоя тема. Выброси из головы. Просто совпадение.
— Совпадение, — машинально повторил Денис.
— Ну конечно. А что?
— Ничего, Сань. Спасибо…
Денис спрятал конверты и фотографию между страницами инструкции. Бросил обратно в бардачок, захлопнул крышку. Глубокий вдох, медленный выдох.
Спокойно. Этот выродок затеял игру. Что ж, пусть с опозданием, но Денис тоже начал делать свои ходы. Блогер-вундеркинд из Москвы пока не звонит, хотя он уже в Смоленске — помощница написала, отчиталась. Значит, пока не успел ничего нарыть. Но можно ведь кое-что сделать и самому.
Денис вскинул руку, посмотрел на часы. Выругался сквозь зубы — половина десятого. ТЦ, конечно, еще работает, но вот Михалыч свою лавку три часа как закрыл. Ему на новомодные глупости вроде «работаем до последнего клиента» глубоко плевать. Приходит к девяти, уходит в шесть, ни минуты лишней не задерживается. И звонить уже поздновато. Одно дело — задать вопрос мимоходом, будто невзначай, а совсем другое — беспокоить пожилого человека поздно вечером. Ладно бы еще постороннего, но Михалыч-то себя посторонним не считает, вопросов «что случилось, почему спрашиваешь?» не избежать. И потом еще неделю эту тему мусолить будет, не дай бог проболтается кому…
Нет уж. Подождем до завтра.
Денис вышел из машины, пискнул сигнализацией и зашагал было к дверям подъезда. Но, не дойдя, остановился. Развернулся и пошел к соседнему дому — там на первом этаже круглосуточно работала аптека. Нужно купить каких-нибудь пилюль от бессонницы. Эта ночь, похоже, снова будет веселой.
Глава 11
В темноте Тимофею работалось лучше всего. Ночь помогала мыслям собраться. Все, пережитое за день, концентрировалось, подобно каплям воды на стекле. Даже раздражение из-за отсутствия вокруг привычной обстановки немного утихало.