Взял у Вероники флешку, нагнулся — системный блок, должно быть, стоял под прилавком. Выпрямился, заелозил мышью по вытертому коврику, глядя в древний пятнадцатидюймовый монитор.
Рядом с Вероникой зашумел принтер.
— В двух экземплярах вам?
— Да. Пожалуйста, в двух. Если вам не трудно.
— Забирайте, — дядька кивнул на принтер. — Двадцать рублей с вас.
— Спасибо!
Вероника выхватила из принтера листы. И осеклась. Кошелек лежал в сумке, спрятанной в пакете… Ладно, черт уже с этим. Задание Тимофея выполнено, распечатки у нее. Дальше этот дядька может думать о ней что угодно. Мало ли, зачем она носит сумку в пакете! Может, воров боится.
Вероника вытащила сумку — классическую шанелевскую, с юности мечтала о такой, — достала из нее кошелек. Из кошелька вытряхнула две монетки, протянула хозяину закутка.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — не сразу ответил тот.
Он смотрел на сумку. А потом поднял глаза и уставился Веронике в лицо — так, словно до сих пор ее вообще не замечал, а сейчас вдруг увидел.
Сердце у Вероники екнуло, где-то в глубине души проснулось и зацарапалось нехорошее предчувствие.
— Я пойду, — пробормотала Вероника. — Еще раз большое спасибо!
Не дожидаясь ответа, выскочила из закутка и едва ли не бегом понеслась к парковке. Там ждал в машине Тимофей.
Глава 23
— Держи. — Вероника сунула Тимофею добытую распечатку.
— Как прошло? — спросил он. Вытащил из внутреннего кармана куртки два сложенных листа. Развернул.
— Ой, — сказала Вероника.
На листах были напечатаны цифры: единица и двойка. И все, больше ничего.
— Что это?
Тимофей приложил лист с единицей к одному из листов распечатки, которую принесла Вероника. Кивнул чему-то своему. Небрежно бросил:
— Это — улика… Так ты не ответила. Как прошло?
— Да нормально прошло, — пожала плечами Вероника.
— Твои впечатления, — потребовал Тимофей. — Быстро, не задумываясь.
— Этот человек — на своем месте, — сказала Вероника. — У него все хорошо.
Тимофей прищурился. Пробормотал:
— Н-да… Я почему-то так и думал.
— Ты не ответил. Что это такое? — Вероника ткнула пальцем в листы. — Какая еще улика?
— Эти два листа подбросили Денису Белову в почтовый ящик, — сказал Тимофей. — Единицу после первого убийства, двойку — после второго. А только что я узнал, на каком принтере их распечатали… Сиди здесь, никуда не уходи. Понадобишься — позвоню, — и взялся за ручку двери.
— Стой! — Ужас происходящего дошел до Вероники не сразу. — То есть… — забормотала она, пока еще не до конца осознавая произносимые слова, — ты хочешь сказать, что… что вот этот старикашка?..
— Ты только что назвала его человеком, который находится на своем месте, — напомнил Тимофей.
— Да, но… этого не может быть! — жалобно проговорила Вероника. — То есть, я хочу сказать, ну какой из него убийца? — И тут же набросилась на Тимофея: — А почему ты мне ничего не сказал? Почему словом не обмолвился, что его подозреваешь? Что я иду общаться с предполагаемым маньяком?!
Тимофей коротко улыбнулся:
— Вот поэтому и не сказал. Чтобы ты не психовала, а спокойно делала то, что требуется… Сиди здесь, — повторил он.
И вышел из машины.
— А ты куда?
— Пойду сам на него взгляну. Попытаюсь понять, что за фрукт и чего от него ждать.
— Но…
— Сиди, — твердо приказал Тимофей.
И ушел.
С минуту после его ухода Вероника сидела неподвижно, потом, подумав, заблокировала двери. С трудом удержалась от желания подтянуть колени к груди и обхватить их руками. Ей вдруг стало страшно.
Пустая парковка, неясные тени где-то вдали. Колючие глаза этого старика — когда он вдруг посмотрел на Веронику совсем по-другому. Не тем равнодушным взглядом, которым едва скользнул, когда она вошла, а…
— Да чтоб тебя, — проговорила потрясенная Вероника. — Не может быть!
Но в душе уже понимала, что может. Старик смотрел на ее сумку не просто так. Он узнал приметную дорогую вещь. Сначала ее — а потом хозяйку. Теперь Вероника уже не сомневалась, что старик видел ее и прежде. А значит…
— Тиша! — Вероника схватила телефон. В момент, когда он зазвонил сам.
— Старика нет, — быстро проговорил Тимофей, — точка закрыта. Ты никак не могла…
— Могла! — рявкнула Вероника. — Да! Он меня узнал, он следил за нами! Господи, что же теперь будет?! Тиша…
— Немедленно уезжай с парковки, — приказал Тимофей. — Немедленно, поняла? Выскакивай на улицу и вставай в самом людном месте.
— А ты?
— Я выйду через первый этаж, найду тебя. Не бойся. Скорее всего, он понятия не имеет, где ты. Я бегу.
— Но… — начала Вероника — и не договорила.
Припарковались они неудачно, далеко от выхода к лифтам. Впрочем, тем, кто приехал после Вероники с Тимофеем, повезло еще меньше. А вот лучшие места традиционно расхватали сотрудники ТЦ, приезжающие раньше всех. Когда в дальнем от Вероники конце парковки взревело мотором что-то громкое, она вздрогнула. А когда это громкое сорвалось с места, пригнулась — интуитивно, пока еще не понимая, зачем это делает.
Мимо Вероники пронесся старенький, неприметно-серый «Ларгус». Он ревел мотором не от избытка мощи, а потому, что изношенный двигатель не привык к такому обращению. Машина противилась насилию, как могла.
По сторонам водитель не смотрел. Зацепил выезжающую задним ходом, метрах в десяти от Вероники, «Октавию» и скрылся за поворотом — там, где дальше находился пропускной шлагбаум.
— Твою ж мать! — всплеснул руками полный дядька, выбравшийся из-за руля не новой, но еще крепкой «Октавии».
Он рассматривал поцарапанный бампер. Увидел выскочившую из машины Веронику.
— Девушка! Вы номера этого кретина, случайно, не запомнили?
— Эм двести семьдесят Е-эН, — отрапортовала Вероника. — Шестьдесят семь рус.
— Спасибо, — ошарашенно пробормотал дядька.
— Услышал тебя, — сказал Тимофей. Звонок она, оказывается, не сбросила. — Выезжай на улицу!
— Бегу. — Вероника плюхнулась на водительское сиденье, выжала газ и пронеслась мимо обалдевшего водителя «Октавии» быстрее, чем «Ларгус».
— Уверена, что это он?
Ну хоть в чем-то им повезло. Тимофей запрыгнул в машину сразу, как только Вероника вырулила с парковки. А выехав на улицу, они увидели, что серый «Ларгус» встал на светофоре, за три машины перед ними.
— Уверена, — процедила Вероника. — Я этого старикана теперь до самой смерти не забуду! Как ты его вычислил?
— Денис сгоряча обмолвился, что знает, где убийца взял те часы. Сказал, что в его торговом центре его же приятель торгует всяким старье-берем, и на днях ему как раз партию этих часов принесли, на продажу. Что, дескать, может, маньяк их случайно увидел — и у него снова крышу сорвало.
— Ну… я бы, наверное, тоже так подумала.
— Ты — это ты, — бросил Тимофей. — А я вот заинтересовался личностью этого приятеля. Если знать, где искать, информацию добыть не трудно. Торговая точка с подержанной электроникой в ТЦ «Астролябия» — единственная. Владелец — некто Климов Аркадий Михайлович. Арендатором он стал относительно недавно, меньше года назад. Чем занимался до тех пор — тайна, покрытая мраком, но прежде никаких ИП на него зарегистрировано не было. Это первая странность. Вторая: Денис назвал его приятелем. Но по всему получается, что приятельствовать они начали как-то очень уж внезапно. Аркадий — не из тех, с кем водят дружбу бизнесмены, да и разница в возрасте у них с Денисом приличная. Школьными или студенческими друзьями они быть никак не могут. Да и в принципе этот Аркадий взялся словно бы ниоткуда, понимаешь? Я перерыл все, что мог, — ничего на него не нашел. Крайне загадочная личность. А двадцать дней назад Денис, оказывается, открыл шестой филиал. И семнадцать дней назад было совершено первое убийство. Потом второе, сегодня третье…
— И все эти люди работали на Дениса, — закончила Вероника.
— Да.
— И что это значит? Почему он их убивал? Зачем?
Тимофей неопределенно пожал плечами.
— У меня есть предположения, но самый надежный вариант — догнать его и спросить. Следи за дорогой, не отвлекайся.
Светофор, наконец, переключился на зеленый. К тому, что красный сигнал в этом городе стремится к бесконечности, Вероника уже начала потихоньку привыкать. Сказала Тимофею:
— Надеюсь, полицию вызвать самостоятельно ты сможешь? Я рулю, мне неудобно.
— Полицию? — удивился Тимофей. — Зачем?
— Как — «зачем»?! — Вероника отвлеклась от дороги, уставившись на Тимофея, и едва не врезалась в притормозившую перед ней раздолбанную «четверку». — Тиша, мне не до шуток!
— Мне тоже. — Тимофей был абсолютно серьезен. — Ну, допустим, позвоню я им сейчас. И что скажу? Мы преследуем человека, которого подозреваем в убийстве на основании непонятных домыслов? «Смотрите, у меня в кармане две цифры, которые я получил от Дениса Белова, который в этом ни за что не признается? А распечатаны они на одном и том же принтере с вот этой бумажкой, уж поверьте моему неэкспертному заключению? Ка-ак? Почему вы меня не слушаете?» Так ты себе это представляешь?
Вероника сердито засопела.
Когда-то, в самом начале, она задала Тимофею вопрос, отчего он не хочет пойти работать официально. С его талантом к аналитике — в уголовном розыске с руками оторвут! Тимофей тогда ответил, что свою деятельность ценит прежде всего за то, что эти самые руки ему никто не связывает. В рамках своих расследований он может строить любые, самые фантастические предположения, опираясь исключительно на «потому что я так думаю». У него нет нужды подкладывать под каждое действие разрешение, а под каждую догадку — документальное подтверждение. Пока он сам по себе — он свободен. Как только начнет служить закону официально, закон свяжет его килотоннами требований по рукам и ногам. И чем дольше Вероника работала с Тимофеем, тем крепче убеждалась в том, что он прав.
Но, блин, об этом удобно было рассуждать, копаясь в покрытых пылью архивах! Зная, что все те кошмары, тайны которых приоткрывали старые документы, давным-давно закончились! Это было — как смотреть фильмы про войну. Ужас, да. Но ужас, давно пережитый кем-то,