Зоуи опрокинула йогурт на пол.
— Ай, несяянно!
Оливия раздраженно поджала губы.
— Ох, Зоуи, так не вовремя… Если ты хочешь есть сама, надо аккуратно.
— Плости, мама!
Оливия взяла рулон бумажных полотенец и стала вытирать. Ее семья быстро освоилась на новом месте, все, кроме Зоуи. После того как ей несколько ночей снились кошмары, Том решил поменять ей комнату. Он объяснил, что нашел крысиный помет рядом с кроватью. Оливия была сильно расстроена. Она тщательно выбирала комнату: расположение в «детском крыле», солнечная сторона, размер, — затем обставила ее старательно и со вкусом. Необходимость сменить эту комнату на прихожую раздражала ее не меньше, чем обнаружение грызунов. «Речь идет только о паре дней, — уверял ее Том, — Зоуи вернется в свою спальню еще до конца лета». Он установил три мышеловки прямо на белом коврике, рассыпал крысиный яд и ходил проверять по пять раз на дню. На предложение Оливии вызвать профессионала Том ответил решительным отказом. «Все они шарлатаны! Я видел по телеку, они нарочно оставляют какую-нибудь беременную самку, чтобы у них скоро снова была работа!» Переубедить его было невозможно, и Оливия сдалась. Теперь она просто запаслась терпением и ждала, когда можно будет вернуть Зоуи в ее комнатку. Сейчас она спала лучше, пусть и не идеально. Ей все еще случалось расплакаться посреди ночи, но теперь, когда она спала в соседней комнате, не приходилось идти к ней через весь дом. Надо было признать, это было удобно. Но все же Оливия больше так не могла. Ей казалось, что это вредит их супружеской близости. От дочери их отделяла всего одна раздвижная дверь, и вот уже две недели как они вели высокоморальный образ жизни и были полны энергии в течение дня. Они, конечно, не похотливые кролики, но их пара привыкла к большей сексуальной активности, чем они теперь могли себе позволить. Даже через пятнадцать лет брака они старались не оставлять без внимания эту сторону супружеской жизни, зная, как сильно это влияет на семейную гармонию. Том шутил, изображая голосом старого сатира: «Ну, когда тут все в порядке, остальное приложится! Давайте-ка, мадам Спенсер, в постель и без разговоров!»
Но с тех пор, как Зоуи спала в соседней комнате, они друг к другу не прикоснулись. Тома, возможно, беспокоило, что дочь совсем близко, и Оливия понимала эту осторожность. К тому же Том с головой ушел в свой роман… В такие периоды он занимался с ней любовью будто автоматически и почти не выражал желание.
— Мама убилает?
— Да, мама убирает твой йогурт. Сегодня я бы с радостью обошлась без таких подарочков!
Оливия подумала о списке покупок и обо всем, что нужно было приготовить. Гости придут к семи, и она зачем-то отпустила мальчиков гулять, а ведь сейчас можно было бы поручить им принести продукты… А уж в каком виде они придут из леса… Вот же я идиотка…
Зоуи опрокинула на себя стакан с водой и подняла свои большие карие глаза, чтобы проверить, увидела ли мама.
Оливия вздохнула. Она ужасно от этого устала и была готова все отменить. Она протянула к дочери руки.
— Давай-ка сейчас я тебя переодену…
На первом этаже зазвенел дверной звонок, и Оливия вздрогнула. Она никого не ждала. Ее охватила паника. Если гости решили, что прийти на шесть часов раньше это хорошая мысль, ей придется их принять…
За дверью стояла Джемма. Широкая натянутая улыбка не помешала Оливии заметить ее красные глаза.
— Моя тетя сказала, что вы пригласили сегодня полгорода, я подумала, что вам понадобится моя помощь с Зоуи, — сказала она, беря малышку на руки.
Джемма прошла в гостиную, не дожидаясь ответа Оливии.
— Маленькая шалунишка… Ты снова опрокинула стакан?
— Зои шалит.
— Да-а, к этому у тебя настоящий талант.
Оливия внимательно смотрела на Джемму.
Нет, не проблемы в личной жизни. Что-то серьезное… Глубокая рана.
— Я возьму на втором этаже другую рубашку, чтобы ее переодеть, — сказала Джемма, старательно избегая взгляда «начальницы».
Вдруг Оливии показалось, что все сложнее, чем она решила сначала.
— Джемма.
Девушка остановилась на первой ступеньке лестницы.
— Да?
— Что-то случилось?
Она покачала головой.
— Нет, все в порядке, уверяю вас. У меня просто была мигрень, но пара таблеток и все прошло.
Оливия шагнула к ней и постаралась говорить со всей возможной мягкостью и лаской:
— Нет, Джемма, я же вижу. Слушай, мы уложим Зоуи отдохнуть после обеда, заварим себе чай, и ты…
Джемма сжала зубы и сглотнула. На глазах показались слезы, она не могла больше их сдерживать. Оливия обняла девушку. Зоуи почувствовала, что происходит что-то важное, и замолчала, положив голову на плечо Джемме и глядя на лицо матери в нескольких сантиметрах от себя.
Через пять минут Оливия спускалась со второго этажа, где уже спала малышка, и не успела она сесть за стол, как Джемма расплакалась. Рыдая, она произнесла два слова:
— Это Дерек…
Оливия сжала кулаки.
— Он… сделал тебе больно?
Джемма подняла на нее глаза с выражением отчаяния и кивнула.
26
Дуэйн Тейлор был, казалось, охвачен бешенством: глаза сверкали, на губах выступила пена, а в руках было ружье, готовое изрыгнуть смертоносную пулю.
— Нет, не делай этого, — взмолился Коннор, — извини ме…
— Мы просто хотели сжечь пугало! — вступился Оуэн.
Тейлор помрачнел.
— Вы хотели что? Зачем вам сжигать пугало?
— Оно… Его же сделал твой отец? — спросил Коннор.
Тейлор не ответил. Его крошечные глазки смотрели на мальчиков со странным любопытством.
— Ты точно нам не поверишь, — воскликнул Оуэн, — но твое пугало пыталось нас убить. Это правда!
Коннор, опасаясь, что все это может плохо кончиться, поднял руку в знак примирения и пробормотал что-то успокаивающее, когда Тейлор положил карабин на плечо.
— Значит, вы тоже его видели? — спросил он к огромному удивлению всех четверых.
Теперь он казался растерянным. Как может выглядеть молодой парень с фермы, который стал свидетелем того, что он не мог объяснить и о чем никому нельзя было рассказать, чтобы не сойти за сумасшедшего, и который наконец нашел благодарных слушателей! Гора упала с плеч, и его взгляд просветлел, наполняясь надеждой.
— Тебя оно тоже преследовало? — удивился Оуэн.
— Нет. Я к нему не подходил. Просто однажды ночью заметил, что на палке его нет. А в прошлый понедельник рано утром заметил, как оно возвращается через поле. Думал, что схожу с ума… Я собирался подойти снять на телефон, но потом почувствовал, не знаю почему, что лучше, чтобы он меня не видел. Оно выглядело…
— Недобрым, — закончил Оуэн.
Тейлор кивнул.
— Его же твой отец установил, да?
— Да.
— А твой старик не занимается случайно черной магией?
— Что? Нет, конечно! Что ты говоришь вообще!
— А как ты тогда объяснишь, что в пугало вселился злой дух?
— С чего вы взяли, что в него кто-то вселился? Просто… оно ожило.
— Ага, или в него забрался через задницу инопланетянин… — хмыкнул Кори.
Мой отец каждый год их ставит, но раньше ничего подобного не случалось, он установил всего три или четыре пугала на разных концах поля, и…
Тейлор не успел закончить фразу. Послышался металлический свист и глухой звук влажного удара.
Лезвия возникли из-за стены кукурузных листьев справа от Тейлора и рассекли его футболку на горизонтальные полосы, которые мгновенно пропитались темной влагой. Внутренности вывалились наружу, будто живот выблевывал все свое содержимое, — кишки, органы и потоки крови, которые упали на потресканную землю у его ног.
Никто не в силах был пошевелиться.
Пугало возникло перед Тейлором, рассекая воздух железными руками.
Нижняя челюсть юноши отвалилась, и язык вывалился, как гигантский слизняк, дергаясь в судорогах.
Подростков окутал запах гниющего мяса и кошачьей мочи, накрывая их тошнотворным покровом и не давая сдвинуться с места.
Зрачки Тейлора расширились от ужаса. Чад никогда раньше не видел таких глаз. Это был сигнал для него, инстинкт выживания. Главное, никогда не выглядеть как Тейлор. Никогда.
Он наставил арбалет на тыкву и нажал спусковой крючок. Щелкнула тетива, и стрела пробила голову пугала насквозь.
— БЕЕЕЖИИИМ! — завопил он.
Чад увидел, как из дыры в тыкве выползают желтые личинки и падают, извиваясь, к ногам монстра. Он не сомневался, что они бросятся к нему и прогрызут его одежду, кожу, сожрут его тело, проберутся как можно глубже, чтобы поселиться внутри и жрать его изнутри, и жирнеть все больше, больше… пока не лопнет то, что от его оболочки останется.
Дуэйн Тейлор издал низкий булькающий звук и рухнул на землю, отчего Чад резко очнулся. Пугало повернулось к нему. Мальчик чувствовал его дьявольскую ледяную ярость.
Из перекошенной глотки извергались полчища личинок.
На этот раз Чад нашел в себе силы и заработал ногами что было сил. Он мчал со всей скоростью, на какую был способен, и даже не заметив, что его друзья тоже бежали вовсю.
Кукурузные заросли били по щекам, мешали под ногами, но он даже не замечал этого, слышал только, как за его спиной стальные лезвия рассекают воздух. Чад, казалось, летел, и его ноги почти не касались земли. Он перепрыгнул в другую борозду, потом в следующую, надеясь, что направляется к лесу. Само по себе это не было такой уж хорошей идеей, но в панике Чад не был способен придумать ничего лучше и изо всех сил стремился просто вернуться домой, как бы далеко ни находился он от дома.
Вокруг шуршали листья, и на бегу он не понимал, шуршит ли они от его собственного бега, под ногами друзей или пугала, которое его преследовало. Он бежал сквозь кукурузные заросли со страхом и бешенством, так быстро, что не успевал поберечь руки от острых листьев. В этом водовороте теней и солнца, в потоках крови и пота он вдруг заметил, что на его плече все еще болтается арбалет. Он все равно не успевал его перезарядить. Да и зачем? Пугало получило целую очередь стрел, и ноль эффекта! Оуэн был прав: нужны были серебряные стрелы! Они пропали.