провергнуть. И, в конце концов, это было самым невыносимым.
Она снова посмотрела на Джемму, игравшую с малышкой Зоуи.
Ужасающее впечатление от вчерашнего происшествия не заставило ее забыть о том, что с ней случилось.
Оливия убедилась, что Том недалеко и сможет присмотреть за мальчиками и за малышкой, и сделала знак Джемме следовать за ней.
— Я хорошенько подумала, — сказала она не терпящим возражений тоном. — Я хочу, чтобы ты дала мне адрес Дерека Кокса.
— Оливия, не думаю, что это будет…
— Мне нужен не только адрес, ты должна будешь пойти со мной.
Коннор зашел к Спенсерам в середине дня и застал друзей молча сидящими на ступеньках дома. Кори рассказал ему, что случилось, и у Чада на глазах снова показались слезы. Оуэн никогда не видел двоюродного брата в таком состоянии. Он ничего не говорил и почти не отвечал на вопросы, только плакал или смотрел в окно с отсутствующим видом.
— Подъем, мы идем прогуляться, — скомандовал Коннор.
— Не уверен, что хочу гулять, — ответил Оуэн без энтузиазма.
— Это важно, давайте. Нам надо поговорить.
Оуэн знал, что Коннор имеет в виду. Трагическое происшествие с собакой было лишь завершением дня, и без того наполненного отвратительными событиями. Встреча с пугалом, конечно, которое на этот раз увидели они все, но особенно — смерть Дуэйна Тейлора. Все произошло на их глазах, но никто не обронил на эту тему ни слова. Это совершенно секретно. Форт Нокс. До новых распоряжений, по крайней мере. И Коннор считал, что теперь момент настал. Нельзя было ждать, когда погибнет кто-то еще.
— Мне совсем неохота возвращаться снова в лес, — заверил его Оуэн.
— Мы пройдемся здесь, в тупике, только немного отойдем от дома. Ну, идем же.
Чад вскочил на ноги с таким решительным видом, что все последовали его примеру.
Они выстроились в цепочку и медленно отправились вверх по улице, окаймленной довольно густыми зарослями. Коннор первым нарушил молчание:
— Вы ничего не рассказали?
— Никому, — ответил Кори.
— Совершенно секретно, — подтвердил Оуэн.
— Хорошо. Я знаю, что это непросто. Я все время думаю о нем. Я почти не спал сегодня.
— О нем? — повторил Оуэн. — Ты имеешь в виду пугало или Дуэйна?
Коннор пожал плечами.
— Обоих, на самом деле. Я так и вижу голову Дуэйна с оторванной челюстью, с этим языком и глазами…
— Хватит! — приказал Кори. — Мы поняли. Мы все там были.
— Мы не можем вот так бросить его труп на поле, — сокрушенно сказал Оуэн.
— А что ты предлагаешь? — огрызнулся Коннор. — Вернуться туда?
— Нет, но по крайней мере сказать взрослым.
Коннор повысил голос почти до крика:
— Мы уже об этом говорили, это невозможно! Никто нам не поверит, все станут задавать миллион вопросов, запутают нас, снимут репортажи, и в конце концов нас так измотают, что мы скажем уже что угодно, будем обвинять друг друга, и все кончится пожизненным сроком в тюрьме! Ты этого хочешь?
— Но мы ничего не сделали! — возмутился Оуэн.
Кори кивнул на Коннора.
— Он прав. С копами никогда не знаешь чем все кончится. Если попадутся хорошие, все будет в порядке, но если отстойные, то нам конец.
— Мы даже не знаем, что это было! — нервно сказал Коннор, невольно обнаруживая свою хрупкость. — Может, это не пугало, а переодетый маньяк.
— Мы это уже обсуждали, — напомнил Оуэн напряженным голосом. — Ты отлично знаешь, что это не был наряженный человек. Это невозможно. Мы видели его вблизи, внутри тыквы ничего не было! И у него отовсюду лезли черви, и вдобавок эта вонь! Нет, конечно, нет!
При этих словах Чад поднял голову и сказал охрипшим от слез голосом:
— Я видел, что у него внутри тыквы. Что-то вроде свечения. Или скорее какое-то мерцание, еще темнее, чем тень, в которой он стоял, медленная спираль, что-то древнее и зловещее.
Его выслушали с трепетным вниманием, а потом Коннор отозвался:
— Даже не сомневайтесь: если взрослые об этом услышат, нас запрут в психушку. И вообще, может, Кори прав и в воде были какие-то наркотики, и это что-то вроде массовой галлюцинации…
— Это была не галлюцинация, — возразил Оуэн. — Мы бы тогда не могли видеть одно и то же. И кто тогда убил Дуэйна? Мы, что ли?
— Нет…
— Тогда хватит нести всякую чушь!
Оуэн разозлился не на шутку, и его тон заставил всех на некоторое время замолчать. Они шли под тенью нависавших над дорогой ветвей.
— Мне от всего этого стремно, — наконец признался Коннор куда более миролюбиво.
— Мне тоже, — отозвался Оуэн.
— Если честно, я и сам понимаю, что это не наркотики, я так сказал просто чтобы… Ну, это было глупо, я понимаю. Но должно ведь быть какое-то объяснение.
Кори, стараясь всех примирить, поспешил заключить:
— Мы все представляем, что такое ком в горле. Когда невозможно сказать ни слова (он покосился на Чада). И мы сейчас чувствуем себя опустошенными. В любом случае, никто не собирается обращаться к полицейским. Особенно учитывая, что мы притащили с собой огнемет и арбалет. Они посмотрят на всю эту смятую кукурузу и решат, что мы пытались сжечь Дуэйна!
— Я бросил там арбалет. Если его найдут, на нем мои отпечатки.
— И что? — ответил Коннор. — У тебя же не было дел с полицией. У них нет твоих отпечатков! Не станут же они снимать отпечатки у всех подростков в городе и округе. Плевать на арбалет.
Коннор наклонился, чтобы подобрать пару камней, и машинально бросил их в сторону папоротников. Он был погружен в свои мысли. Оуэн это заметил и решил перейти прямо к делу:
— О чем ты хотел с нами поговорить?
Коннор прикусил щеку. Ему было трудно выразить то, что его беспокоило. Он прошел несколько шагов молча, потом, отшвырнув последний камень, произнес:
— Вчера, когда мы были в овраге, еще раньше, чем мы решили оставить все это в совершенной секретности, ты сказал, что мы были не одни. Ты правда так думаешь?
Оуэн неуверенно покачал головой.
— Ну, это возможно. Во всяком случае, вы сами видели, этот монстр совсем растерялся, когда пытался пойти за нами в овраг.
— Его штормило, как старого пьяницу! — ухмыльнулся Кори.
— Эта тварь не смогла за нами пойти, — продолжал Коннор. — Вчера ты сказал, что он как будто боролся с собой, с каким-то противников внутри себя. Так что о’кей, пусть это не переодетый чувак, но что, если это аппарат на дистанционном управлении?
— Это как? — спросил Кори.
— Насчет внутренней борьбы: как если бы он отошел слишком далеко. Может быть, есть какая-то база, батарейка или уж я не знаю что, и если уйти слишком далеко, то все перестанет работать, ну как с дроном, когда отправляешь его за пределы дистанционного управления.
— Думаешь, это робот? Но мы видели, как он горел… Там внутри была солома, а не схемы или провода.
Коннор пожал плечами и шумно сглотнул.
— Я знаю, но все равно…
Очевидно было, что он пытался притянуть все к какой-то рациональной версии, пусть неумело и сам не веря в свои слова.
Чад шмыгнул носом и сказал:
— Нет. Пугало приходило к нам домой, а это дальше, чем овраг, если считать от его столба.
— При этом оно уже не первый раз не смогло пойти за нами в овраг, — напомнил им Оуэн. — Когда оно за нами бежало, в тот день, когда я его увидел, он туда не дошел. Думаю, что дело не в нем, а в овраге. Там действует какая-то сила, которую он не переносит.
— Типа невидимых лучей? — предположил Кори.
— Не знаю. Но если есть черная магия, которая может оживить пугало и заставить его убивать детей, то может быть и белая магия, которая нас защищает.
— Ты начитался комиксов!
Чад поддержал двоюродного брата:
— Нет, это не так уж глупо! Мы проходили на физике закон сохранения энергии, и еще что если есть действие, то есть противодействие, это нужно, чтобы мир не рухнул.
— Бред, он и так не рухнет, он держится в космосе. Если что-то в овраге есть, это воля провидения, а мы её не видим и придумываем идиотские теории.
— Ну и что это меняет? — спорил Чад. — Что бы это ни было, действие Бога или дьявола, что-то смогло оживить пугало, ты не будешь с этим спорить. И мне кажется логичным предположить, что в овраге могла находиться противоположная сила.
Они прошли пару метров в полной тишине, которую нарушало только пение дрозда, потом Коннор сказал:
— Но как объяснить, что эта… ну, сила, эта штука, находится в такой дыре, как этот овраг? В этом же ноль смысла! Он…
Оуэн перебил:
— А с чего бы демон стал вселяться в заброшенное пугало посреди поля, где никого нет? Это тоже довольно бессмысленно, но при этом мы все видели, что это случилось. И Дуэйн Тейлор теперь…
Снова молчание, на этот раз довольно тягостное.
Чад остановился, и ребята успели пройти довольно далеко, прежде чем заметили это и вернулись к нему.
— Оно не сдохло, — объявил Чад. — Коннор сжег пугало, но штука, которая его оживила, не погибла, и она там, где-то в лесу.
— С чего ты так решил? — спросил Коннор.
— Потому что вчера эта тварь отомстила. Стоило немного её поджарить, и она тут же отыгралась.
— Смауг… — догадался Оуэн.
Чад кивнул.
— Мы оба видели, Смауг почувствовал вчера вечером чье-то присутствие и побежал посмотреть… А когда вернулся, он уже был не в себе и бросился в огонь.
— Как можно заставить собаку покончить с собой? — спросил Кори с гримасой отвращения.
— Не знаю, может, его заставило это свечение, которое было внутри пугала, но все слишком очевидно, чтобы это было совпадением. Демон, или кто бы это ни был, отправил нам вчера сообщение.
Оуэн стал белым как полотно.
— Теперь он вернётся за нами?
— Не думаю, если бы он мог, то сразу взялся бы за нас, а не за Смауга. Может, Оуэн, ты и прав и что-то в овраге нас защищает.
— И что нам теперь делать? — встревоженно спросил Кори.
Коннор закрыл рот ладонью и широко раскрыл глаза, вспомнив.