Том нервно потер щеки.
— Я говорю себе, что призраков не существует, но без толку, — признался он. — С каждым новым случаем все это безумие как будто пытается ткнуть меня носом, чтобы я открыл глаза и наконец поверил в невозможное. Ничего не могу поделать.
Оливия кивнула на дочку.
— Вот почему мы не можем рисковать, и нам надо распутать этот клубок до конца. Я не смогу спать спокойно, не зная, что угрожает моим детям, моему племени под этой крышей.
— Тебе не обязательно читать все это. Я уже прочел, но до сих пор не могу заключить ничего определенного.
Оливия покачала головой.
— Ты сам говоришь, что у меня прагматичный подход, — сказала она, немного помолчав. — И мне необходима логика. Допустим, в нашем доме происходят паранормальные явления, которые превосходят наше понимание. Пусть так, я с трудом, но могу это принять, но смерть Аниты Розенберг явно имеет к этому отношение, иначе староанглийский тут ни к селу ни к городу. Нам надо ухватиться за эту ниточку.
— Но это работа полиции, дорогая.
Оливия погладила его по руке.
— Нет, им нужны осязаемые доказательства. А мы изучим прошлое Розенбергов. Будем копать там, где полиции даже не придет в голову искать: проверим возможную связь жертвы с ведьмой, которая жила триста лет назад.
— Веть-мой! — громко повторила Зоуи, очень довольная.
Она стояла у дальнего края стола и держала в руках одну из тетрадей Гари Талли.
Том, поддавшись неожиданному приступу суеверия, забрал тетрадь из рук дочери и положил на верх стопки. Малышка рассмеялась.
Хрустальный смех, пронизанный невинной детской радостью.
46
Океан неутомимо катил к берегу волны с белыми барашками пены, принося в дар теплому пляжу комки водорослей. Вдоль берега гуляли отдыхающие, и редкие смельчаки купались в холодной воде или загорали в купальниках, постелив полотенца. Джемма шагала, держа туфли в руке, в ее волосы развевались на ветру. Адам Лир шел рядом с сумкой на поясе и сумочкой Джеммы, которую она разрешила ему нести только после долгих уговоров на плече.
Джемма в очередной раз посмотрела на часы.
— Ты торопишься?
— Мне надо быть у Спенсеров через пятнадцать минут.
Адам выглядел разочарованным.
— А, точно, я забыл. Я думал, после того что случилось на радио, они еще несколько дней не будут тебя звать.
— Наоборот, у них теперь гора дел. А я тем временем сижу с девочкой, это их на пару часов освобождает. Но у меня еще в любом случае есть полчаса, — сказала она с улыбкой, которая, как она надеялась, не выглядела слишком глупо.
— Да, правда. Идем, посидим на скалах, мне нравится вид оттуда — утесы, и маяк, и волны до горизонта.
Волны до горизонта… Он говорит как поэт. Джемма почувствовала, что стала до смешного сентиментальной. Она взяла себя в руки и постаралась, чтобы эмоции уступили место разуму. Она оглянулась по сторонам и осмотрела пляж.
— Тебе можно не беспокоиться. Я уже проверил: его тут нет, — сказал Адам голосом защитника.
Джемма все ему рассказала. Ну, почти все. О том, что Дерек Кокс сделал с ней в кино, она говорила уклончиво, упомянула только, что он причинил ей боль. Мистер Армстед, учитель английского, был бы доволен таким виртуозным использованием эвфемизмов! Джемма была не готова признать себя жертвой сексуального насилия. Само выражение ей не нравилось. Она не хотела, чтобы ее так воспринимали, особенно Адам. Однако она честно сказала ему об опасности, которой он подвергался, если хотел с ней встречаться, тем более если они станут появляться вместе на людях. Дерек Кокс мог узнать об этом, и предсказать его реакцию было невозможно. Особенно с тех пор, как он шатался вокруг дома Спенсеров. Джемма постоянно об этом думала. Преследовал ли он ее или собирался отомстить Оливии за унижение, которому она его подвергла? Джемма не решалась поговорить со своей работодательницей обо всем начистоту. Она еще не отошла от потрясения после сцены, которую устроила Оливия Дереку на выходе с работы (пусть в глубине души Джемма и одобрила эту выходку), и боялась нового непредсказуемого взрыва. Это бы успокоило его раз и навсегда!
С таким больным типом, как Дерек, ни в чем нельзя было быть уверенным.
Джемма тем же вечером узнала о самоубийстве в прямом эфире во время передачи Оливии, поэтому она все еще ничего ей не сказала, но молчать больше было нельзя. Если Дерек собирался отомстить, Оливия должна быть начеку.
Вряд ли он нападет на нее, скорее, испортит машину или фасад дома. Он грубый, но не особенно смелый.
Но опасность от этого не становилась меньше, и Джемма пообещала себе все обсудить с Оливией сегодня же, как вернется.
Все равно, скорее всего он приходил за мной.
Утром Джемма встретила Дерека в коридоре школы. Он смерил ее ледяным взглядом. Он выглядел совершенно безжизненным, и при виде него у Джеммы мороз пошел по коже. В обеденном перерыве она утащила Адама за самый дальний столик, и потом они вместе ушли из школы.
Они дошли до груды гладких булыжников, отполированных водой за многие столетия, под самой набережной, которая нависала в десяти метрах над ними. Адам положил сумки и сел на самый длинный из камней с видом на океан. Джемма последовала его примеру, и взгляд ее невольно упал под деревянный настил, где среди балок царила кромешная тьма. Темно, как в фильме ужасов. Мрак, в котором скрываются монстры. Она представила, как оттуда медленно появляется жуткий клоун с хищной улыбкой на лице, держа в руках воздушные шары, полные крови убитых детей. Потом его фигура превратилась в тонкий силуэт в белой маске, с заточенным ножом в руке. Наконец, во тьме бесшумно раскрылись огромные крылья, и на нее надвигалась бесформенная масса с пылающими как угли глазами голодного демона.
У Джеммы побежали по коже мурашки. Из-за всей этой истории с Дереком у нее помутилось сознание, и ей уже виделись кошмары наяву!
— Не знаю, что делать, — призналась она, — я про Дерека. Так не может продолжаться вечно.
— Лучше всего не обращать на него внимания.
— Почему я должна все время прятаться и оборачиваться на каждом шагу, когда хочу куда-нибудь пойти? У меня уже сводит живот от постоянного страха.
— Я мог бы пойти с ним поговорить…
— Даже не думай! Я прекрасно знаю, чем это кончится.
— Я совсем не хочу на тебя давить, но раз я с тобой вижусь, считай, я уже на прицеле. Если не сам Дерек, то Тайлер Бакинсон или Джейми Джекобс в итоге придут передать мне от от него привет.
Джемма вдруг ощутила сильный приступ вины, и в груди заныло от подступающих слез. Она стиснула зубы и изо всех сил старалась сдержаться, но не смогла и расплакалась. Адам тут же отреагировал:
— Что ты, нет, я сказал это не для того, чтобы тебя обвинять. Прости меня, пожалуйста!
Инстинктивным жестом он обнял ее и прижал к себе. Джемма уткнулась в его плечо.
— Прости, — всхлипнула она, вытирая щеку.
Свободной рукой Адам взяла ее за подбородок, чтобы она посмотрела ему в глаза. Их лица почти соприкасались.
— Я знаю этих отморозков с детства, и когда ты сегодня мне все рассказала, я понял, чем могут грозить наши отношения, но мне плевать. Мое самое большое желание — быть с тобой, понимаешь? И ни Дерек, ни Тайлер, ни Джейме не могут мне помешать.
Отношения. Желание. Эти слова продолжали звучать в сознании Джеммы, стирая весь ее страх, боль и гнев. Адам Лир обнимал ее, и это происходило наяву. Она видела его мягкие и пухлые губы совсем близко. Несмотря на ветер с моря, она чувствовала запах его одеколона.
Оливии и Тома не было дома. Они забрали Зоуи с собой и оставилили записку, чтобы Джемма присмотрела за Чадом и Оуэном.
Едва шагнув на ступеньку заднего крыльца дома, Джемма услышала голоса подростков. Казалось, они поменялись с ней ролями. Они ждали ее. Смотрели изучающе и будто оценивая. Дома были не только Чад и Оуэн, но также Кори и, что было самое удивительное, Коннор в кепке из бесконечной коллекции, на этот раз в красной.
— Нам надо поговорить, — сказал Чад с крайне серьезным видом.
Коннор поставил перед Джеммой пластиковый стул.
— Садись.
— Что стряслось? — встревоженно спросила она.
Все уставились на Кори, который стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— Ладно, говорить придется мне, так что… — прочистив горло, произнес он едва слышно. — В общем, Джем, это очень важно.
— И серьезно, — прибавил Чад.
— Заткнись! — приказал Коннор. — Мы договорились, что Кори ей скажет.
— Скажет мне что? Вы меня пугаете. Что-то случилось… Что-то с мамой, да? Я угадала? Боже…
— Нет, — ответил Кори, — мама тут ни при чем. Но… Пообещай, что выслушаешь до конца, что не начнешь считать нас идиотами и не будешь плакать или кричать… Это не розыгрыш. Клянусь, я бы очень хотел, чтобы это была шутка, но все серьезно.
— Смертельно серьезно, — пробормотал Чад, не сдержавшись.
Коннор настоял, чтобы Джемма слушала сидя, и когда она села, Кори, как было условлено, рассказал обо всем, что произошло с первого появления пугала до событий последних дней. Потом каждый стал что-то добавлять, и через полчаса они уже говорили хором. Когда наконец добавить было нечего, мальчики посмотрели на Джемму, ожидая её вердикта. Они были готовы к десятку разных реакций и приготовили аргументы, причём один из самых убедительных был предложить отвести её в лес к останкам пугала. Но того, что ответила Джемма, они никак не ожидали.
— Отведите меня к трупу Дуэйна Тейлора.
Мальчики обменялись полубезумными взглядами.
— Нет, это невозможно, — твёрдо сказал Оуэн.
— Слишком опасно! — добавил Чад.
— Если бы в долине была какая-то опасность, семья Тейлора уже давно бы с ней столкнулась, — заметила девушка.
— Он нападает только на детей! Это его главные жертвы. Не взрослые.
— Ну, значит, я могу пойти.
— Уф… ты же не совсем взрослая, — сказал Чад.