Общение с Логаном Дином Морганом был настоящим адом. Бесконечная пытка для ушей. Квинтэссенция эгоизма, глупости и невежества. Но по сравнению с Леной Морган, как стало очевидно Тому, ее муж был только чистилищем. После Лобстер Лога им казалось, что худшее позади, когда они спросили, возможно ли увидеться с его женой, и были вынуждены изо всех сил отбиваться от приглашения на ужин вчетвером, ссылаясь на срочную работу Тома.
То, что за этим последовало, достойно было войти в одну из его пьес, в разделе «сцены, которые необходимо вырезать как можно скорее». Лена Морган встретила их на крыльце дома внизу Вестхилл, отделанного искусственным мрамором. На бронзовой двери были выгравированы инициалы «L&L-M». Морганы преуспели в жизни и желали всем это показать.
Вестхилл был не обычным холмом, а целой выставкой дорогих особняков. Наверху обосновались самые богатые жители. Пониже — те, кто только желал добраться до вершины. И Морганы хотели этого горячо и непрестанно.
— Л.Д.М. привез газон из Флориды, — объяснила Лена своей гостье. — Я ему говорила, что это деньги на ветер, что он не переживет здешнюю зиму и что мы все равно собираемся продать дом, как только представится возможность, не могу больше терпеть эти бесконечные изгороди. Мне просто необходим вид на море, мы должны поселиться одной или двумя улицами выше. Так естественно желать дом с видом на море, не так ли? Жить на побережье океана и не видеть его — куда это годится?
Лена, которой муж впопыхах сообщил об их визите, явно вылила на себя добрую половину флакона французских духов. Ее рубашка была криво застегнута, что свидетельствовало о спешке, с которой она собиралась.
— Мы живем в Трех Тупиках, — заметил Том.
— Ох, бедняжки! Похоронить себя в этих лесных зарослях! Я бы просто задохнулась. Жить в дыре, да еще с таким названием! Я бы никому не согласилась назвать свой адрес, даже Амазону! А в котором из трех вы живете?
— На Шилоу Плейс.
— О, ну хоть что-то! Вашим соседям из Чикамога-лейн повезло меньше. Ну если они не конфедераты, конечно…
— Учитывая, какие потери понесли наши братья-южане, радоваться трудно…
Оливия пихнула мужа в бок локтем.
Лена провела их через гостиную, украшенную единственной картиной кричащих цветов, которая изображала обнаженных Морганов, бегущих по пляжу. Художник придал картине черты незавершенности, закрыв крупными мазками нескромные места. Том выпучил глаза и посмотрел на Оливию. Ноздри его раздувались от возмущения. Его художественный вкус протестовал. Оливия прижала палец к губам, призывая его к молчанию.
Они устроились за столиком в саду, и Лена поставила перед ними бокалы с розовым вином.
— Л.Д.М. говорил, что вы хотели спросить у меня о чем-то для ваших детективов? Так приятно, что вы подумали обо мне! Скажу без ложной скромности: никто в городе не знает о преступлениях больше меня. Я не пропускаю ни одной передачи! У меня есть все профильные каналы, а Л.Д.М. установил мне жесткий диск, чтобы скачать то, что я не успеваю посмотреть. Говорю вам: я просто фанатка криминальных хроник. Я в этом «ноу-хау»!
Том хотел было ее поправить, но махнул рукой.
— А о чем будет ваша книга? — продолжала она.
— Ну, вообще-то я сочиняю не книгу, а пьесу…
— Обожаю детективы! Это мой любимый жанр. Но вы, наверно, и не сомневались, да? Со всеми моими делами у меня не остается времени читать, но книжки я обожаю! Дверь в иной мир, не так ли?
Том потер подбородок. Он чувствовал, что не справляется с этой беседой.
— Дженифаэль Ашак, вам знакомо это имя? — спросила Оливия без обиняков.
Том удивился, но ничего не сказал.
— Нет, кто это?
— Женщина, которая жила здесь, в Мэхинган Фолз до 1692 года и была казнена. Довольно мрачная история. Я думала, вы могли о ней слышать.
Лена замахала руками.
— Ой, это уж слишком давние события! Я предпочитаю, когда уже есть полицейские со всей современной экипировкой.
Том бросил на жену разочарованный взгляд.
— Хотя постойте, я вам вру. Я знаю довольно много старых историй еще с истоков криминалистики. Вы в курсе, что первый… ну, можно сказать, детектив был китайцем где-то… ну, около тысячи лет назад?
— Нет, — раздраженно отрезал Том.
— Он был не то судьёй, не то врачом — не уверена. Короче, он жил в деревне, когда произошло убийство. Тогда он всех собрал и спрашивал у каждого, почему он убил того человека. Тогда преступник раскололся и во всем признался! А когда у этого не то судьи, не то медика спросили, как он узнал убийцу, он ответил: «Потому что у него витали мухи возле рта, видимо, они слетелись на запекшуюся кровь». Невероятно, не правда ли? Хотя, между нами говоря, это вполне могла быть первая судебная ошибка. Тогда это, конечно, просто отстой.
Том охватил голову руками.
— Значит, имя Дженифаэль Ашак ни о чем вам не говорит? — настаивала Оливия.
— Нет, совершенно ни о чем. Вы пишете о ней книгу?
Том не смог соврать и заставить себя ответить хотя бы из вежливости, что нимало не смутило Лену, которая продолжала вещать с неослабевающей энергией:
— Мне жаль, но с другой стороны, не могу же я знать обо всех уголовных делах в Мэхинган Фолз, это просто невозможно.
— Даже так? — заинтересовалась Оливия. — Здесь настолько высокий уровень преступности?
— Л.Д.М. считает, что да, но он ошибается. На самом-то деле просто век — это много, а в городе каждый год что-нибудь происходит. И не надо забывать о диких нравах первопроходцев, которым приходилось бороться за выживание, о междоусобицах среди колонизаторов, об индейцах и бандитах, потом еще этот сухой закон, войны, и так до бесконечности. Но возьмите любой город с более или менее долгой историей, вы найдёте там то же самое. Если перечислять все преступления с основания города, это займёт не одну страницу.
— А не помните какого-то преступления, связанного с Розенбергом?
Лена прервала свой нескончаемый словесный поток и уставилась на Оливию.
— О… на радио, прошлым вечером! Точно, вы же там были лично!
— Я имею в виду, с кем-то еще из Розенбергов?
— Нет, насколько мне известно. Самоубийство в прямом эфире — это неслабо, — усмехнулась Лена.
Оливия в свою очередь уткнулась в стакан. Похоже, их день завершался полным провалом.
— Если вам нужна хорошенькая история, напишите про братьев Дрисколл, это что-то невообразимое! Целая семья бутлегеров! Они гнали тонны спирта в 20-х и, кажется, обеспечивали чуть ли не Нью-Йорк и Атлантик-Сити. Конечно, у них было немало завистников, и разные гангстеры на них покушались, но братьев Дрисколл было так просто не взять! Однажды на рассвете семеро парней, не из местных, были найдены повешенными на деревьях возле Грин Лейнс. Все знали, что это дело рук братьев Дрисколл, но никто ничего не сказал. Они даже не сидели в тюрьме! Ни разу. Старший, кажется, умер от гриппа, второй нечаянно себя застрелил, а третий дожил до самой войны.
— Хорошо, я запишу, — сказал Том, глядя на жену и стараясь дать ей понять, что с них на сегодня хватит.
Оливия ухитрилась встать и направиться к выходу, не прерывая разговор, и Лена показала им газон перед домом.
— Мы собираемся поставить на лето бассейн. Двенадцать метров, дорожки для плавания.
— Кажется, вы хотели жить у океана, — не удержался от саркастического замечания Том.
Невосприимчивая ни к каким намёкам, Лена ответила:
— Ну, раз мы не можем продать этот дом, я смогу довольствоваться бассейном. Если не можешь пойти к морю, пусть море придёт к тебе, — подмигнула она Тому с заговорщическим выражением.
— Спасибо, Лена, — поблагодарила Оливия, стараясь её поторопить.
— Я была рада, мне жаль, что я не смогла вам помочь с вашими героями. В следующий раз пишите книжку о наших местах, тут у меня для вас тысяча идей.
— О местах, ясно, — повторил Том, стремясь поскорее распрощаться.
— Да-да, о местах или участниках преступлений. Из наших мой любимый — это Роско Клермон, — развивала свою мысль Лена к большой досаде Тома, терпение которого было исчерпано. — Серийный убийца из округа Эссекс. Хотя правильнее говорить — из Мэхинган Фолз, потому что он убивал своих жертв именно здесь. Их находили у подножия прибрежных скал, но большую часть жертв он хватал здесь и убивал тоже. И сам он жил тут. Я мечтаю устроить как-нибудь автобусную экскурсию по местам его преступлений и мимо тех мест, где жил он сам и его жертвы. Было бы потрясающе! В Лондоне есть что-то подобное по следам Джека-потрошителя, думаю, это невероятно. Надеюсь, однажды Л.Д.М. свозит меня туда. Кстати, если говорить о местах, вам бы понравился Виллем ДеБерг и его жилище. Да, знаю, странно так говорить о жилище мясника.
Том потянул за руку супругу, которая из вежливости не могла уйти, не дослушав.
— Все дело в мясе, которым торговал ДеБерг! Поговаривают, что он прикончил не одного из своих клиентов! Тех, кто приходил поодиночке, кто только-только приехал из Европы в надежде сколотить состояние. Да, в итоге все их состояние переходило ДеБергу, который не гнушался и грабежом!
— А когда это было? — спросила Оливия. Том не понимал, зачем она затягивает беседу и запускает новый виток этой нескончаемой болтовни.
— Ну, точно не знаю. В восемнадцатом веке, где-то так. Это я к тому, что если бы вы интересовались местами, а не людьми, вы накопали бы много интересного! Да, потому что потом его жилище снесли, и остался только фасад, который теперь сохранился прямо посередине дома, где жила Анита Розенберг, ваша самоубийца!
Том вздрогнул, и Оливия взглянула ему в глаза.
— Что, простите? — переспросила она.
Лена, чрезвычайно довольная собой, расплылась в широкой улыбке, обнажив белоснежные зубы.
— Ага! Вижу, мне удалось вас заинтересовать, — произнесла она с гордостью.
49
С дотошностью часовщика, который собирает крохотные шестеренки, Оуэн, Чад, Кори и Коннор выверяли свой план, прежде чем изложить его Джемме. Затем они оттачивали его и шлифовали до вечера субботы. Они проштудировали все что можно. Для начала они в среду вернулись в библиотеку, чтобы изучить историю убийства индейцев первыми поселенцами в Мэхинган Фолз, и установили, где это произошло (на месте слияния двух рек, которое, как они и подозревали, находилось теперь под зданием школы).