— Все, хватит! У вас был шанс, тем хуже для вас, вы едете со мной в участок.
Оуэн всплеснул руками:
— Нет, умоляю вас!
— Тогда скажите, что случилось с Дуэйном Тейлором и где он сейчас.
Маленькая группа погрузилась в неожиданное молчание. Он них исходила твердая решимость и почти пугающая серьезность, за которыми угадывались тревоги и страхи. Итан понял, что они верили в собственные слова. Это был не розыгрыш и не отговорка, это их твёрдая уверенность. Они знали, что случилось с Дуэйном Тейлором, потому что они при этом присутствовали.
Оуэн первым нарушил молчание:
— Он погиб.
Итан наклонился к нему.
— Это я понял. Но как? Это был несчастный случай? Где он сейчас?
Коннор попытался знаками показать Оуэну, чтобы он молчал, но тот продолжал:
— Его убили.
— Вы при этом присутствовали, верно?
Оуэн медленно кивнул.
— И вы знаете, кто его убил? — настаивал лейтенант.
Новый кивок.
— И ты знаешь имя этого человека? Смог бы его узнать?
Оуэн поднял руку в направлении туннеля.
— Если вы хотите его найти, надо пойти туда. Он прячется в самой глубине. И там мы вам расскажем.
Итан вздохнул, стараясь совладать с раздражением. Он походил туда-сюда, стараясь сформулировать свою позицию.
— Ваш товарищ там сейчас гниёт, вы же понимаете? Помогите мне его найти, и мы похоронил его как полагается. Его семья в отчаянии. Им нужно знать, и они имеют право забрать его останки.
Мальчики только крепче стиснули зубы, и Итан продолжал:
— Я согласился подождать и не привлекать сюда ваших родителей, и, поверьте, это далось мне с трудом, но теперь мне нужен ответ. Джемма?
Девушка развела руками и покачала головой. Пристыженная, она чувствовала себя между двух огней.
— Я вам уже сказала, что, насколько понимаю, по их словам, Дуэйн Тейлор лежит где-то в поле.
— Там сотня гектаров! С какой стороны?
Коннор вмешался:
— Если мы не скажем, вы не сможете посадить нас в тюрьму до конца наших дней, в худшем случае на несколько месяцев. А если мы расскажем вам все как было, а вы не поверите, на нас повесят убийство, и мы вообще никогда не выйдем.
— Да что ты говоришь такое? Все это бред, никто вас в тюрьму не отправит! Мое терпение кончится, я хочу знать правду. Лучше подумайте о своих родителях, а не о тюрьме!
Он достал из кармана телефон и поднял перед ними.
Четверо подростков молчали. Попытка шантажа, очевидно, не возымела эффекта. Итан скрипнул зубами.
Профессиональный подход и здравый смысл требовали, чтобы он отвез всех их в полицейский участок и вызвал родителей, чтобы оказать на мальчиков дополнительное давление. Но он видел в них такое упрямство и потрясение, как нигде и никогда. Они действительно пережили что-то страшное, что исключительно сильно их сплотило. Они бы не раскололись и перед родителями.
В том, что рассказала ему по телефону Джемма, было слишком много странностей. Как и в том, что происходило с ним самим в Мэхинган Фолз.
Повинуясь внезапному порыву, Итан выхватил фонарик из рук Коннора и сказал неожиданно для себя самого:
— Так, парни, надеюсь, вы хорошо подумали, потому что я сделал все возможное, чтобы вас прикрыть.
Он поискал в кармане джинсов и протянул Джемме десятидолларовую купюру:
— Идите выпейте сока в «Топпер’с» на пристани, — скомандовал он. — Через два часа буду у вас. Даже не думайте улизнуть, я знаю, где вы живете, и если понадобится, приеду к вам с мигалкой.
Итан Кобб сам не мог поверить в то, что делает. Он вздохнул и показал на ступеньки.
— Давайте, выбирайтесь отсюда, а я пойду взгляну на этот ваш туннель. А потом в ваших интересах будет все мне рассказать, иначе вам придется пожалеть, обещаю.
Когда ошеломленные мальчики с Джеммой поднялись наверх, Итан постоял еще минуту, чтобы убедиться, что они действительно послушались, и взвесил в руке фонарик. Он сошел бы за хорошую дубинку. Итан пришел в штатском и без оружия, он не думал, что для встречи с пятью подростками оно может ему понадобиться.
Разверстая пасть подземелья ждала его.
Он не верил в призраков.
Но вот в убийц он верил.
50
Человеку здесь было не место. Природа, казалось, кричала об этом. Том и Оливия ехали вдоль узких и глубоких расщелин, куда едва проникал солнечный свет, извилистые ручьи становились все мельче, а леса сгущались, и корни деревьев, вцепившиеся в скалы, были похожи на когти древних чудовищ. По обеим сторонам дороги возвышались холмы, сверкая обнаженными скалистыми вершинами. И всё-таки иногда по пути встречались серые крыши или и пирамиды из камней, доказывая, что во все времена находились безрассудные смельчаки, которые здесь селились. Но история не сохранила их имён. Теперь к этим заброшенным краям не вела ни одна дорога, кроме опасного узкого серпантина, где низкие скалы, нависавшие над дорогой, заставляли резко уворачиваться.
Несколько раз Оливия хваталась за приборную панель, когда Том тормозил в последний момент. Несмотря ни на что, на повороте их обогнал пикап с ревущим двигателем и надписью на бампере: «Меня не испугать — я из Аркхема!»
— Эти люди больные, — выругалась Оливия. — Ну да, надо быть больным, чтобы жить в такой забытой богом дыре.
— Это была твоя идея сюда поехать.
Рой Макдэрмотт, старый сосед, сидевшей на заднем сиденье, ободряюще похлопал Оливию по плечу.
Откровение Лены Морган насчёт дома, где жила Анита Розенберг, вызвало у Оливии настойчивую потребность немедленно найти подтверждение. Найти следы Виллема ДеБерга, трактирщика, который получил прозвище «Мясник», оказалось не сложно. Он был приговорен к повешению между 1698 и 1704 годами за убийство по меньшей мере трех человек, чью одежду и украшения обнаружили в его вещах. Его подозревали в двадцати исчезновениях, но ни одно тело не было обнаружено, и возникли самые безумные слухи о рецепте его фирменного «домашнего рагу».
И как с раздражающей беспечностью сообщила Лена Морган, его трактир находился ровно на том месте, где жила сейчас Анита Розенберг. Очередное совпадение было не просто подозрительным, с учётом остальных обстоятельств оно не на шутку встревожило Тома. Мужской голос, который говорил на английском языке той эпохи и приказал Аните Розенберг слушаться, так что она вышибла себе пулей мозги. А Оливия хотела прояснить загадки их собственного дома. Если в Мэхинган Фолз пробуждаются призраки, которые способны заставлять людей кончать жизнь самоубийством, не может быть и речи, чтобы они с детьми и мужем оставались в стенах Фермы, одержимой призраками или проклятой, как бы это ни называлось. Том упомянул о единственной выжившей в той последней драме, которая разыгралась в их доме, и Оливия попросила о встрече с ней. Достаточно было позвонить Рою Макдэрмотту, чтобы он пообещал все организовать. Старик не был удивлен. Как обычно, он выглядел так, будто с самого начала этого ждал.
Они оставили Зоуи с Доденбергом, звукооператором станции, где работала Оливия, и его супругой, которая обожала детей. Джейн бросилась к Зоуи со страстностью алкоголика, который после нескольких дней воздержания добрался до бутылки.
После часа езды с лишним Аркхем возник за поворотом, раскинувшийся на серых скалах, перемежаемых редкими кустами. Город стоял на берегу реки Мискатоник, которая дала название университету, бывшему единственным живым учреждением города и оправданием его существования, несмотря на изолированность. Университет был окружен негостеприимного вида холмами. Рой указывал путь по узким улицам со старыми домами и церквах с остроконечными шпилями. Он явно легко здесь ориентировался, хотя никак не объяснил свое знакомство с городом. Незаметно было никакого следа современности. Аркхем, казалось, застрял в прошлом и был не способен к изменениям.
— Нравы здесь тоже остались допотопными, — сказал Рой неодобрительно.
Здание лечебницы стояло на отшибе, на севере, вдали от цивилизации. Стена была окружена колючей проволокой, красноречиво свидетельствуя: без разрешения сюда невозможно зайти и невозможно отсюда выйти. В глубине возвышалось внушительное здание из красного кирпича. Решетки на окнах и железные двери выглядели совсем не гостеприимно. Том смог все же припарковаться во внутреннем дворе здания, и они вошли в вестибюль, где ничего не менялось уже по меньшей мере сто лет. Картины в коридоре покосились и выцвели, свет проникал через зарешеченные окна, воздух пах лекарствами и затхлостью. Том ощутил прилив уныния.
Рой назвался членом семьи Миранды Блейн, предъявил удостоверение личности и поставил роспись в журнале посещений. Он, кажется, все здесь знал. Затем их провели по мрачной лестнице, и они остановились у тяжелых двойных дверей с зарешеченными окошками и тяжелыми замками, достойными пенитенциарного заведения.
— Что, действительно нужно прибегать к таким мерам безопасности? — удивился Том.
Медсестра взглянула на него с презрением.
— Вы знаете про Ганнибала Лектора? Персонаж одного романа. Так вот его прототип живет здесь. Так что если вы не хотите столкнуться с ним нос к носу и оказаться в его желудке, думаю, это необходимо. У нас содержится полдюжины подобных субъектов. К счастью, миссис Блейн не из буйных. И вы пришли именно к ней.
В эту же секунду послышался яростный вопль где-то в глубине. Самое жуткое было в том, что кричали во всю силу, не сдерживаясь. Кричал взрослый, умственные способности которого остались на уровне ребенка и у которого не осталось способов заявить о своей боли, кроме этого крика, гневного, полузвериного.
Оливия схватила мужа за руку.
Они спустились по широкой лестнице в подвальный этаж. Желтые лампочки ярко освещали коричневые стены. Том вздрогнул. Он сам не знал, почему, но ему не нравился этот подвал, и он заметил внизу дрожащие тени и обрадовался, что им не придется туда спускаться. Медсестра остановилась перед дверью, посмотрела внутрь сквозь маленькое окошко, затем достала огромную связку ключей, открыла и пригласила посетителей пройти.