к каждому дому, так мы никуда не дойдем. Они повсюду, Эшли. Надо выбирать. Я пойму, если вы оставите меня, чтобы помочь этим людям, но в таком случае прошу оставить мне это.
Она указала на глушитель.
— Простите, но я должна думать о детях, — сказала она, оправдываясь.
Эшли посмотрела на скрытый во мраке фасад дома и тяжело вздохнула.
— Я пообещала, что присмотрю за вами. Дайте мне Зоуи, не стоит здесь оставаться.
Вдруг Оливия почувствовала, что у нее течет из носа. Не успела она достать платок, как капля упала ей на губу.
— Эшли! Включите глушитель! Немедленно!
Это была кровь.
70
Рон Мордекай отлично выполнил свою дело. Просто ювелирная работа!
Щеки миссис Костелло снова заблестели розовым, тонкие примочки под веками создавали впечатление глазных яблок, хлопок в щеках придал им объем, компенсируя обезвоживание и потерю мышечного тонуса.
Эльвира Костелло уже пять дней как была мертва! С мышечным тонусом определенно можно было попрощаться! В теле ее было не больше упругости, чем в пакете молока.
Но Рон Мордекай умел обращаться с женщинами. Подводка, румяна, немного помады, и оставалось только одеть тело. Родственники не отличат ее от спящей.
Рон, конечно, прекрасно понимал, что миссис Костелло совсем не спит. Сердце и остальные органы плавали в бульоне из химикатов, которые должны были замедлить процесс разложения, чтобы дать родственникам попрощаться с умершей.
Рой не совершал чудес, он лишь замедлял время. Никто не может избежать смерти, но хороший бальзамировщик способен сохранить видимость жизни.
Он снял латексные перчатки и выбросил их в ведро. На сегодня достаточно. Рону не терпелось оказаться в постели и почитать газету перед сном.
Он повернулся спиной к операционному столу.
В эту секунду взорвались все лампочки.
Как только прошло первое удивление, он попытался нащупать на каталке зажигалку, но вспомнил, что она осталась на втором этаже, в кабинете. Очень досадно. Он мог включить аварийный генератор и даже найти его на ощупь, но с разбитыми лампочками толку от этого будет немного. И тут Рон вспомнил о ручке с фонариком — подарке внука Стивена. Он пользовался ею для записей, она должна быть где-то среди бумаг, в ногах миссис Костелло.
Он нащупал ручку и включил фонарик, который засветился маленьким белым огоньком.
Как раз достаточно, чтобы найти путь наружу.
К несчастью, Рон Мордекай не заметил, как грудь Эльвиры Костелло медленно вздымается у него за спиной. Как поднимаются веки и выпадают из-под них примочки. Густая желтая жидкость потекла изо рта умершей все усиливающимся потоком.
Рон поднял перед собой ручку, подсвечивая дорогу.
Эльвира Костелло наклонилась и неожиданно стремительным движением прыгнула на свою жертву. Швы разорвались, обнажая серые зубы.
Рон потратил добрых полчаса, полируя и крася ногти, пока они не приняли тот же розоватый оттенок, что и губы. Те самые ногти, что теперь выцарапывали ему глаза и разрывали щеку в жуткой тишине, нарушаемой лишь стонами Рона Мордекая.
Щека порвалась почти до уха.
Продолжение было еще хуже.
71
В ресторане играла легкая мексиканская музыка, и запах перца и специй усиливал это ощущение легкости, но Джемма чувствовала себя выбитой из колеи. Она достаточно хорошо знала Оливию, чтобы распознавать страх в ее голосе. А внезапность, с которой прервался их звонок, только подтверждала серьезность ситуации.
Мальчики не понимали, почему они вдруг должны уходить так быстро, и Джемме пришлось чуть ли не силой выталкивать их на улицу. Адам Лир, который присоединился к их компании после того, как позвонил узнать, как у нее дела, наклонился к Джемме:
— Это из-за меня?
— Нет. Тебе следует вернуться домой. Мальчики, в машину, быстро!
— Но, Джемма, — запротестовал Чад, — нормально же сидели!
— Он прав, — вмешался Коннор, — почему нам нельзя один раз посидеть и расслабиться? Не так уж часто нам везет спокойно отдохнуть!
Кори, который лучше других умел уловить оттенки в голосе сестры, был серьезнее других:
— Джем? Что-то не так?
— Оливия хочет, чтобы мы вернулись, там что-то случилось, я почти уверена.
Адам Лир взял ее за руку.
— Я могу помочь?
— Нет, прости… Я тебе позвоню.
Больше никто не проронил ни слова. Джемма с мальчиками в спешке уселись в «Датсун», и девушка завела машину. Задняя дверца открылась, и Адам толкнул Коннора, чтобы тот подвинулся.
— Я с вами. Если у тебя неприятности, я тебя одну не оставлю!
Присутствие Адама должно было подбодрить ее и успокоить, но Джемма не ощутила ни бабочек в животе, ни покалывания в затылке — ничего, кроме мрачного предчувствия.
Джемма вырулила с парковки, как вдруг все фонари на улице разом погасли, столбы электропередач заискрились, а мотор в машине заглох.
— Ого! Что это? — закричал Чад с заднего сиденья.
— Мне это не нравится! — пробормотал Кори, сидевший рядом с сестрой. — Заводи машину!
Джемма повернула ключ, но из-под капота не донеслось ни звука. Она пыталась снова и снова. Наконец Коннор наклонился и схватил ее за руку, чтобы она перестала.
— Забей, двигатель перегорел, как и все остальное. Посмотрите вокруг, все темно, это полный блэкаут.
— Что… что это… Что нам делать? — с трудом выговорил Кори.
— Вернемся пешком, — предложил Чад, открывая дверцу.
— Нет, закрой обратно! — приказала Джемма. — Лучше останемся здесь. В машине мы в безопасности.
— В безопасности? — переспросил Коннор. — Эко легко до нас доберутся, если все дело в них!
— Что? — удивился Адам. — О чем вы говорите? Вы знаете, что происходит?
Запутавшись и не зная, что сказать, Джемма проигнорировала Адама и ответила Коннору:
— Ты не понимаешь. Возможно, машина просто перегрелась. Она сработает как клетка Фарадея, Эко до нас не доберутся, здесь мы можем ничего не опасаться.
— Клетка… чего?
— Повтори физику, Кори, — отозвалась Джемма.
— Слово «клетка» мне как-то не нравится, — заявил Коннор. — Я хочу выйти.
— И я, — поддержал его Чад. — Кори?..
— Ну…
— Никто никуда не идет! — отрезала Джемма.
Но Кори чувствовал себя загнанным в тупик и сдался под давлением друзей.
— Ок, ребят.
— Большинство! — воскликнул Коннор, вылезая на тротуар.
— Нет, подождите, — запротестовала Джемма, — вернитесь в машину, здесь безопаснее!
— Неправда, и к тому же мама сказала, чтобы мы вернулись как можно скорее, так что надо бежать. Если ускоримся, мы через полчаса будем дома.
— А если какая-нибудь Эко на нас набросится? — предположил Кори.
— Да Эко тут ни при чем.
— Они у меня попляшут, — сказал Коннор с гордостью, вытаскивая огнемет из рюкзака, с которым он не расставался с самого утра.
Адам вышел из машины. Он ничего не понимал.
— Слушайте, вас не затруднит объяснить мне, что происходит? Если хотите зайти, я живу тут недалеко. Может, городские телефоны все еще работают, мы позвоним вашим родителям.
В порыве неожиданной смелости Джемма схватила Адама за затылок и страстно поцеловала. В ней проснулось животное желание, и она поддалась этому порыву.
— Иди домой, — велела она через секунду, отступая на шаг.
Адам увидел, что она уходит, и бросился за ней. Он взял Джемму за руку.
— Если отец узнает, что я оставил тебя одну на улице в этой темноте, он скажет, что я не выполнил свой долг, и будет прав.
— Она не одна, — возмутился Коннор.
Чад отправился первым. Их глаза постепенно привыкли к темноте, и света от узкого месяца хватало, чтобы ориентироваться. Жители выходили на балконы, и прохожие растерянно переглядывались, не понимая, что происходит. Некоторые пытались отнестись с юмором или философски, другие были на грани истерики. У большинства не ловила сеть на мобильных. Наконец, жуткие вопли на всех телефонных линиях посеяли панику. Мало-помалу улица пустела, каждый торопился поскорее вернуться домой. В редких окнах появлялся свет. Очевидно, у владельцев были запасные источники электричества, успокаивала себя Джемма.
Вдруг появилось северное сияние, и подростки пораженно застыли посреди дороги.
— Потрясно! — восхитился Коннор, снимая кепку, чтобы лучше видеть.
— Вот видите, это не Эко, это естественное явление, — сказала Джемма.
— Как будто космические призраки, — заметил Чад.
Коннор пожал плечами.
— Машины больше нет! Что ты хочешь, чтобы с нами случилось?
Окно разбилось на второй улице слева от них, и мужчина упал с третьего этажа, прежде чем удариться об асфальт с таким же звуком, как большая связка мокрого белья.
— Твою мать! — выпалил Чад.
— Он мертв? — простонал Кори.
— Да ты шутишь? Его голова разлетелась на куски! — ровно произнес Коннор.
— Пошли, — отозвался Чад. — Мне это не нравится!
Адам застыл, не в силах оторваться от этого жуткого зрелища. Джемма потянула его за руку.
— Идем!
Слова готовы были сорваться с его губ, но он не произнес ни звука. Он заикался и шатался.
На этот раз Джемма уже не была так непреклонна.
Коннор был прав, и она поняла, что отрицала очевидное из страха. Как объяснила Марта Каллиспер, Эко переступили через грань между мирами.
Она дала пощечину Адаму, который сразу пришел в себя, ошеломленный этим жестом.
— Теперь следуй за мной! — приказала она.
Крики стали раздаваться из зданий Олдчестера, затем за ними последовали другие, на Мейн-стрит, и подростки начали ускоряться. Страх закрадывался в душу каждого, никому больше не хотелось смеяться или восхищаться зрелищем северного сияния. Все видели того человека, который упал, его руки искали опору, прежде чем он разбился. Звук его падения все еще эхом отдавался в их ушах.
На каждом углу бегали один или два изможденных человека. Одни плакали, другие были на грани истерики. Они даже видели, как мужчина бежал с дробовиком в руках и исчез в Олдчестере.