— Сюда! — крикнул мальчик с некоторого расстояния.
— Ладно, но стой где стоишь, сейчас я догоню.
— Давайте! Говорю вам, идите сюда!
— Оуэн!
Том разводил кукурузные стебли все быстрее. Им нельзя было разделяться. Он слышал учащенное дыхание Оуэна, которому, очевидно, не терпелось разрушить источник всех ужасов. Он был совсем близко.
— Оуэн! Не шевелись!
— Но я стою и не двигаюсь! — отозвался голос позади Тома.
Черт.
Итан был в соседнем ряду справа.
Тогда кто это впереди?
Кто-то приближался к ним сквозь кукурузные заросли.
Но глушитель рабо…
Индикатор погас на обоих приборах.
— У меня кончилась батарейка! — крикнул он.
Из-за стеблей появилась рука и притянула его к себе. Итан.
— У нас остался последний, — сказал он, указывая на глушитель с красной мигающей лампочкой индикатора, — и то ненадолго.
— Оуэн, держись рядом с нами.
Том зажег фонарик и посветил на листья.
Мальчик вышел из-за кукурузы.
И в ту же секунду за его спиной показалось второе пугало.
Лезвие косы поднялось и размахнулось, чтобы обезглавить Оуэна.
Широким взмахом.
За долю секунды Итан успел выпустить весь заряд «глока» в лицо пугала…
Том схватил Оуэна за руку и потащил за собой. Они пустились бежать по борозде вдоль кукурузных рядов, листья хлестали их по щекам, царапали на бегу руки.
Глухой звук заставил их остановиться.
Ровный ритмичный гул, напоминающий работу машины. При этом Том не слышал звука двигателя, только звук разрезаемых стеблей.
Будто кто-то косил кукурузные стебли.
Как это возможно? Все машины перегорели!
В нескольких метрах от них пролетели подрубленные листья и початки.
Наконец перед ними показался огромный комбайн. Фары были выключены, двигатель не работал, но какая-то невидимая сила двигала огромную машину прямо на них.
Том схватил Оуэна, и они пустились бежать.
В нескольких метрах они увидели электрические кабели, уходившие к трансформатору.
Гул молотилок надвигался с чудовищной скоростью.
81
Пока полчища смертоносных теней преследовали по Мейн-стрит Кори, Коннора, Адама и Чада, которые мчали от них, крутя педали, другая Эко вдруг возникла на их пути, не давая проехать и желая утащить с собой всех, кого сможет поймать.
Чад отпустил руль и достал «Зиппо» и бензиновую бомбу. Он понимал, что у него лишь одна попытка.
Из-за ветра и скорости огонь не загорался.
Эко хлынули на машину, затем сжались, собираясь с силами для новой атаки.
Дальше все произошло для Чада как в замедленной съемке. Он щелкнул зажигалкой, старательно закрывая ее от ветра. На этот раз огонь сразу охватил короткий фитиль, приклеенный к бомбе.
Чад уронил Zippo и посмотрел вверх.
Тень развернулась и устремилась, как хищная птица, прямо к ним.
Чад швырнул бомбу не глядя. Он целился не в Эко, а туда, где она должна была находиться в следующую секунду.
Сцена продолжалась на полной скорости, и Чад едва успел опереться руками о ручки, чтобы избежать препятствия, которое, как он краем глаза догадался, было трупом! — прежде чем он увидел, как его бомба пролетела сразу за Эко и разлетелась огненной струей об асфальт…
Коннора унесло этой волной невероятной силы.
Его кепка слетела от удара.
Его байк врезался в припаркованный сбоку грузовик, и Коннор разлетелся на сотни кусков.
Чад проводил его изумленным взглядом.
Коннор не мог даже попытаться защитить себя.
Эко врезалась в него снова и снова, раздробив кости подростка, с каждым ударом все глубже вдавливая его в кабину грузовика…
Коннор не мог даже попытаться защитить себя.
Кровь хлынула из отвисшего рта Коннора, и свет погас для него навсегда.
Чад кричал от отчаяния и ярости.
И это давало ему сил мчаться дальше все быстрее.
Он обогнал Адама и Кори, которые усердно крутили педали, не подозревая о том, что только что случилось с Коннором.
Когда они примчались на площадь Независимости, ревущая стая Эко все еще летела за ними.
У Чада больше не было никаких целей, но добрался туда так быстро, как это было вообще возможно. Видимо, все кончится истощением. А затем и смертью. Неважно, будет ли это в Грин-Лейнс или в Трех Тупиках, машины уничтожения позади них все равно их настигнут.
Чад услышал далекие крики, и именно это впервые вырвало его из оцепенения. Так не могли кричать два его выживших приятеля, крики доносилось издалека. Потом он узнал голос.
Мама!
Эта простая мысль пробудила в нем силы.
Он нашел ее слева, на крыше ратуши. Она махала рукой и выкрикивала его имя.
Чад внезапно свернул, описал большую четверть круга, прежде чем снова нажать на педали. Он понял, что плачет.
Слезы ослепили его, но он не мог их вытереть. В последний момент он прикинул расстояние и сквозь туман, закрывавший обзор, заметил пожарную лестницу в восточной части здания.
Эко были слишком близко, чтобы он мог надеяться успеть остановиться, а затем набрать высоту, поэтому он не стал тормозить.
Он подождал, пока чуть не стало слишком поздно: когда он увидел, что до стены остается меньше метра, он нажал на тормоз, и его занесло так сильно, что он покатился по земле, а горный велосипед врезался в кирпичи.
У него болело все тело, в висках шумно пульсировала кровь, больно было дышать, но он дернулся и увидел, что Дерек Кокс прыжками мчится вниз по лестнице над ним и наконец скатывается по железной лестнице.
— Быстрее, или ты мертв! — взревел он, протягивая руку. Чад подтянулся и схватил ее, прежде чем помчаться по лестнице наверх.
Дерек помог Кори, а затем ему удалось схватить Адама, когда два Эко с улицы материализовались внизу, чтобы попытаться схватить подростка за лодыжку. Чернильный бульон разрастался, и в этих клубящихся тенях вязкая субстанция прокладывала себе путь в наше измерение. Через мгновение они оказались там. Два существа, чьи когти царапали землю, липкое, как масло, лицо, удлиненный череп. Для него они выглядели не более реальными, чем тени, но их острые когти царапали металлические прутья.
Дерек напряг свои мощные мускулы, схватил Адама с лестницы и поставил его рядом с собой на площадку.
— Поднимайся! — приказал он, прежде чем потянуть лестницу.
Он повернулся спиной к монстрам, которые собирались прыгнуть, и в свою очередь бросился вниз по лестнице, когда почувствовал, как ледяная пасть сомкнулась на его ноге.
Он понял, что в спешке оставил там глушилку.
— Нет! — крикнул он. — Нет!
Он брыкался изо всех сил, пытаясь освободиться, но Эко крутанул его ногу в противоположном направлении и со зловещим треском вывихнул ее назад. Дерек закричал.
Его руки вцепились в перила с обеих сторон, он не собирался их отпускать.
Несмотря на агонию, он толкнул другое бедро и потянул руками.
На этот раз еще одна холодная хватка сжала его колено.
— Нет! Нет!
Для Дерека это было исключено. Он никогда не признает поражения. Поэтому он напряг мышцы до предела своих возможностей, готовый взорваться, и сделал еще один шаг.
Что-то грызло его.
Он посмотрел вниз и увидел две черные фигуры, пожирающие его ступни и икры, и обнаружил, что то, что служило их ртами, проглатывало его до колен и стремилось сожрать полностью.
Дерек почувствовал, как кровь вытекает из его конечностей, плоть его икр течет в горло существ, и вскоре он почувствовал, как они начинают всасывать его внутренние органы…
Он не отпускал перил.
С неутолимой жаждой Эко выпивала его, и Дерек никогда в своей жизни не думал, что вытерпит такую пытку.
Когда его щеки впали, а глазные яблоки провалились в глазницы, пальцы парня все еще сжимали перила.
Затем все его существо свернулось, как воздушный шар из татуированной кожи и волос на костяном каркасе.
Наверху Чад бросился к матери.
Оливия заключила сына в объятия, и Зоуи смеялась и покрывала брата поцелуями. Их охватило редкое чувство полного счастья.
— Мама!
Чад не мог подобрать нужных слов, он не знал, с чего начать и как выразить. Она спросила его:
— А остальные?
— Погибли.
— Джемма?
Чад покачал головой и разразился рыданиями. Она прижала его лицо к себе.
Кори и Адам присоединились к ним, и последний указал пальцем на лестницу:
— Они идут! Они повсюду!
Оливия подбежала к глушилке, которую Дерек оставил на земле, и жестом пригласила мальчиков собраться в середине крыши, где они присели. Дерек все не поднимался. Что он делал? Он оставил их, чтобы добраться до пристани?
Новь наступила гнусная тишина.
На минуту Оливия задумалась, не скрылись ли Эко, бросив убегающую добычу. Над низкой стеной, обрамлявшей большую террасу, медленно появились тени. Они поднимались вдоль фасада и бесшумно наступали с севера, с запада, затем с востока и с юга. Куда бы Оливия ни посмотрела, она видела, как они перешагнули через парапет и образовали черный яркий круг, который начал сужаться.
Она включила глушилку.
Диод мигал красным.
Эко остановилась, взволнованная общим трепетом, словно волна на поверхности сажи.
Они переговаривались. Они объединили свои силы.
Глушитель был слишком слаб, чтобы противостоять такой массе.
Оливия прижала Зои к груди и попатылась одновременно приобнять Чада, Кори и Адама, которых трясло.
Диод глушилки погас с тихим щелчком.
Все кончено.
Завеса смерти, окружавшая их, снова начала надвигаться, и чем ближе она приближалась, тем больше и больше становились Эко, их тонкие руки вытягивались, а когти становились длиннее пальцев. То, что служило им головами, утолщалось, и пасти распахивались для чудовищного пира.
Оливия слышала гул сотен приглушенных голосов в их адских недрах.
Они дрожали от волчьего голода.
Оливия изо всех сил прижала детей к себе.