Мы встали друг против друга без щитов с одними мечами. Чуть подождав, я крикнул: «Начали!» и пошел вперед. Бриана отступала, отбивая мои удары. Долгие упражнения пошли ей впрок, она не открывала ни ноги, ни левый бок. Я начал немного злиться и нанес ей удар слева сверху в голову. Бриана отразила удар над головой, но оступилась и упала. Я дал ей встать и тут же заметил, что она прихрамывает на левую ногу. Тогда я остановился:
– С больной ногой тебе не выиграть, – сказал я. – Давай продолжим, когда твоя нога заживет?
– И в настоящем бою ты бы тоже был таким благородным, Сигурд Быстрый Меч? – зло спросила Бриана и, не дождавшись моего ответа крикнула:
– Продолжай!
Что ж, она сама этого хотела. Я снова пошел вперед, стараясь нападать с левой стороны. Бриана отходила, но я видел, что ей больно поворачиваться, стоя на левой ноге. Тогда я решил, что с этим поединком пора заканчивать и снова, резко шагнув вправо, ударил ей в левый бок. Бриана как-то вывернулась и смогла отбить мой клинок. Я заметил, что при этом ей пришлось перенести вес на левую ногу, и на ее лице тут же появилась гримаса боли. Я резко прыгнул еще правее и занес меч, чтобы нанести последний удар. Однако мне не суждено было это сделать. Распрямившись, точно лук, пустивший стрелу, она оттолкнулась больной ногой и сумела достать меня острием меча прямо в живот. Сталь лязгнула о железные звенья кольчуги. Бриана зло рассмеялась:
– Ты, правда, поверил, что у меня болит нога, Сигурд? Эту хитрость я подглядела во время поединков в доме ярла Ордульфа много лет назад. У ярла есть бывалый поединщик Большой Сигвульф. Он часто притворялся хромым, чтобы его соперник поверил в свою победу и раскрылся. Похоже, и я тебя могу чему-то научить в ратной науке?
Я стоял весь красный и злился еще больше, что меня так провели. Бриана воткнула меч в землю и шагнула ко мне:
– Пришло время получить мою награду, – сказала она, встав почти вплотную ко мне и с вызовом глядя мне в глаза снизу вверх. – Ты мечтаешь только о жене ярла?
Я начал что-то мямлить, но Бриана смотрела мне прямо в глаза.
– Я истратила свою единственную хитрость, чтобы выиграть в этом поединке, – медленно выговаривая слова, сказала она. – И теперь я хочу получить твой честный ответ.
– Да. – Это было все, что я смог сказать.
– Это было заметно, по тому, как ты смотрел на нее, – ответила она, резко повернулась и пошла в сторону берега.
Я бросился ей вслед, схватил ее за плечи и повернул к себе. В глазах ее стояли слезы. Она молча вырвалась и ушла.
С тех пор Бриана вернулась спать к себе на лавку. И я был даже рад этому – я не чувствовал за собой никакой вины и не собирался вымаливать прощение. Я не принуждал ее делить со мной ложе, не обещал жениться, не говорил о любви. И если она решила, что, уехав на хутор, я позабыл Гунхильд, то эту ошибку Бриана сделала сама. И не стоило ей теперь делать вид, будто все это время я ее обманывал. Так что я предпочел просто по-тихому забыть, что между нами что-то было до празднования Йоля у ярла Паллига. К тому же мне не хотелось, чтобы в какой-нибудь ссоре она вспомнила бы про Гунхильд перед Кнутом и Брандом, которые теперь тоже жили в моем доме.
Мы много упражнялись в битве на мечах и в обращении с луком и копьем. И на мечах Бриана была проворнее Бранда, хотя и слабее Кнута. И когда она побеждала в схватке, то говорила, что, вернувшись в Англию, сумеет защитить себя, если снова нагрянут даны.
– Теперь, если бы вы пришли в мой монастырь, я бы могла вспороть вам животы, перепившиеся пивом ублюдки! – кричала она в пылу боя, нанося удары во всю силу слева и справа, а Кнуд и Бранд смеялись.
Однако я в такие мгновения не улыбался.
Так прошла вторая половина зимы и наступила весна. Я был рад этому и с охотой вернулся в отцовскую усадьбу, чтобы заняться кораблем. Кнут и Бранд отправились со мной, а Бриана осталась на хуторе. В помощь ей я нанял двух работников и скоро совсем выкинул заботу о хозяйстве из головы. Меня ждал новый поход!
Видно, в тот раз я слишком мало пообещал Высокому, потому что с купцами удачи нам не было. Мы вышли на трех кораблях: моем «Летящем», «Сыне Бури» Токе и «Селезне» Перелетного Арвида. Мы исходили Большой Бельт вдоль и поперек, но легкой добычи нам так и не встретилось. Купеческие корабли с Готланда или из земель свеев проходили, сбившись в стаи самое меньшее по полдюжины, а когда мы подходили ближе, то купцы охотно рассказывали нам, что на Балтике теперь неспокойно из-за ярла Эйрика сына Хакона, бежавшего из Норвегии, когда туда вернулся Олаф сын Трюггви. Теперь этот Эйрик не нашел ничего лучше, как стать морским конунгом, и обложил данью все корабли, идущие на запад. Потому теперь умные люди не пойдут через проливы на одиночных кораблях.
Токе пару раз начинал заговаривать о плате за проход через Большой Бельт, но купцы, смеясь, отвечали, что если они уже нашли в себе смелость отказать ярлу Эйрику, победителю в битве при Хьорунгаваге, то вряд ли вид трех кораблей с молокососами заставит их испугаться и поделиться товаром и серебром.
Токе злился, но рядом с ним стоял Асбьёрн Серый Коготь, который всякий раз удерживал его от того, чтобы броситься в бой. Наконец мы все решили, что пора возвращаться в Оденсе и попросить у ярла Паллига совета, куда нам отправиться теперь, потому как возвращаться по домам с пустыми руками никому не хотелось. Для меня же наше возвращение стало особенно горьким. Я набирал команду, расписывая свою удачу, и люди охотно шли ко мне. В моей дружине были и Кетиль Борода, и Хрольв Исландец, и Бьёрн Заноза. Но за месяц в море нам так и не встретилось ничего, похожего на серебро, и люди начинали спрашивать, не отвернулись ли от меня боги. И еще они говорили, что своей удачей я был обязан Эстейну, а сам только пользовался тем, чем он со мной делился.
Токе получил корабль от отца, и мог не бояться, что его команда его покинет. Перелетный Арвид был бывалым викингом, водившим людей в походы не один год. Рядом с ними я выглядел самонадеянным юнцом, размахивающим отцовским мечом, выпив пива во время праздника урожая.
Ярл встретил нас довольный. Сидя на высоком стуле в дальнем углу своих пиршественных покоев, он выслушал нас и сказал, что может нам помочь. За несколько дней до этого, рассказал Паллиг, у него было посольство от нового конунга вагров – одного из племен, входящих в большой народ, что у нас прозывался ободритами. Вагры жили на берегу моря к югу от нас и пришли просить у ярла помощи в войне против саксов. Ярл сказал:
– Вагры вот уже с дюжину лет перестали платить дань королям саксов, что живут к югу от них. А какой властитель стерпит подобное унижение? С тех пор, что ни год, то саксы идут войной на вагров, то вагры грабят земли саксов. И умный человек в этой борьбе уж наверняка найдет, где ему добыть серебра. Так что путь вам – прямо в Старигард, где правит новый конунг вагров Стислейф33. И не забудьте взять с него задаток серебром, а то я помню его отца – тот все пытался подбить нас биться с саксами, а взамен обещал все их оружие и доспехи. Будто мы сражаемся верхом и нам нужны мечи по три локтя длиной!
Токе обрадовался и начал благодарить отца за совет. Но тот не стал его слушать, а подозвал Асбьёрна Серого Когтя и что-то начал говорить тому в самое ухо. Асбьёрн покивал и сказал Токе:
– Вели завтра отправляться в путь, хёвдинг. Чую я, что в этот раз серебро от нас не уйдет.
Мы отправились с рассветом, и к вечеру второго дня Кетиль Борода указал нам на устье какой-то речушки. На обоих берегах над рекой поднимались сторожевые башни, почти скрывающиеся в густом лесу. Асбьёрн велел нам вытащить корабли на берег, а сам поднял на мачте круглый щит в знак наших мирных намерений. Тут же из леса вышли вагры, и между ними и Асбьёрном начался торг.
Мы стояли на берегу и ждали, чем все закончится, а я в это время рассматривал вагрских воинов. По виду они не сильно отличались от наших, однако их шлемы были украшены волчьим и медвежьим мехом, а на ногах у нескольких были башмаки, плетенные из кожаных ремней, а не сапоги с нашитыми железными полосами, какие обычно носили наши люди в походе.
Кетиль показал на ноги вагров:
– Видишь, в такой обувке легко ходить по болотам и переходить через ручьи – эти плетеные башмаки быстро сохнут и легки на ноге, даже когда намокнут. Ободриты – лучшие воины в лесах и на болотах, а у вагров еще есть корабли, правда, поменьше наших.
Я кивнул: отец рассказывал, как не раз ему приходилось отваживать шнекки ободритов от наших берегов, пока у них был мир с саксами. Но теперь им стало не до нас. Кнут спросил:
– А какое племя у ободритов самое сильное?
Кетиль огладил свою длинную бороду.
– Слыхал я, что племен у них множество, и не могу сказать, какое из них сильнее. Но говорят, что вагры и руги – те, что живут на острове Рюген, – посильнее прочих. На Рюгене у них и главное святилище их бога Свентовита, а охраняют его три сотни конных всадников, покрытых броней с головы до ног, точно франки.
Кнут хотел спросить еще что-то, однако в это время Асбьёрн, наконец, договорился с предводителем вагров. Он подошел к нам и крикнул:
– Нам надо говорить с верховным вождем вагров в Старигарде. Вагры согласились отвести четырех наших вождей к нему. Пойдут Перелетный Арвид, Токе, Сигурд и я. Кетиль Борода останется за старшего стеречь корабли.
Кетиль вздохнул:
– Только я собрался отдохнуть от морских переходов и вдоволь напиться крепкого ободритского меда! А теперь мне придется не смыкать глаз всю ночь и стеречь, не решат ли вагры стащить что-то из наших припасов, пока вы будете пировать с конунгом Стислейфом в его высоких палатах.
Потом он хлопнул меня по плечу:
– Не забудь захватить для меня бочонок, чтобы вознаградить за бессонные ночи. Верно, у вагров этого меда немало.
Я кивнул и, взяв меч и щит и запахнувшись в плащ от ночной сырости, подошел к Асбьёрну. Затем нас четверых посадили на небольшую шнекку на пять пар весел, и мы пошли вверх по реке. Против течения идти было непросто, но путь был недолог. Еще дотемна мы вошли в небольшое озеро, и тут же увидели высокие стены Старигарда. Мы подошли к восточному берегу и с трудом нашли место для того, чтобы причалить, среди нескольких дюжин лодок. Вагр, что был у нас на шнекке старшим, что-то крикнул на своем языке, и скоро на берегу появилось шестеро воинов. Главным среди них был высокий светловолосый молодой вагр в красном плаще, накинутом поверх блестящей кольчуги. Он наклонил голову, приветствуя нас, и произнес по-нашему: