повернуть, чтобы достать нас. Их было семеро против одиннадцати, и мы приготовились к тому, что эта схватка обойдется нам гораздо дороже, чем предыдущая. Однако в это время снизу улицы раздались крики, и оттуда сломя голову прискакали пятеро конных. Я понял, что Заноза сумел собрать своих людей у реки и достойно встретил тех всадников, что добрались туда.
Из крепости дважды прозвучал рог, и саксы, не раздумывая больше, все вместе ускакали к воротам. За ними заковыляли те, кого мы сбили с коней, но не успели схватить. Я облегченно выдохнул. Однако ждать было нельзя – в любой миг из крепости мог показаться пеший отряд, и тут-то нам бы не поздоровилось. Мы подхватили пленников и бегом бросились к кораблю.
На берегу была суматоха, потому что Бьёрн Заноза захватил слишком много крестьян, чтобы их всех вместил наш корабль. Посреди торга валялись две убитые лошади и три убитых сакса уже без шлемов и кольчуг. Заноза собирал пленников посреди навесов торга и, видно, там же встретил нападавших. Я увидел, что и среди моих воинов есть раненые, но, хвала богам, убитых, кажется, не было. У спущенных сходней стоял Рагнар и указывал, кого из связанных мужчин, женщин и детей поднимать на борт в первую очередь. Я растолкал толпу и указал Рагнару на трех своих пленников.
– Мы пришли сюда за ними. Остальных можно отпустить, – сказал я тихо.
– И забыть про серебро, что мы можем за них получить? – Рагнар покачал головой. – Тебе, может, и хватает того, что ты получаешь как наш хёвдинг, но нам, – он обвел рукой воинов, – нашей доли мало.
Кетиль Борода заметил наш спор и тоже подошел к сходням.
– Сигурд, – сказал он, успокаивающе, – у нас на корабле достаточно места для двух дюжин пленников, потому как до стоянки на острове Вект совсем недалеко. А коли начнется буря, да отведет ее Ньёрд, то мы просто побросаем всех лишних за борт. Так что никакой опасности кораблю от них не будет.
Я обернулся к Кетилю, потому как не хотел в тот день спорить с Рагнаром.
– И что ты собираешься с ними делать на острове? Вилобородый узнает, где собирается войско Эдальрода, и уведет войско дальше. Тебе придется их убить или бросить там. Ради чего тащить их на остров?
Кетиль не нашел, что ответить, однако Рагнар снова вступил в разговор:
– Сейчас, когда прошел слух о том, что Вилобородый уже готов напасть, можно ожидать работорговцев и с юга земли франков, и из наших земель, и с Готланда.
Кетиль кивнул, соглашаясь. Я показал Бранду, чтобы заводил наших троих пленников на борт, а сам за плечо повернул Рагнара так, чтобы он видел торг и толпу захваченных крестьян.
– Посмотри на них! Ты хочешь забрать их с родной земли, хотя у тебя нет припасов, чтобы кормить их, а продашь ли ты их – неизвестно. Вспомни, что и наших мать и сестер точно так же едва не уволокли на невольничий рынок. Ради чего ты пытаешься увезти этих людей? Ради пары марок серебра, что, словно милостыню, дадут тебе торговцы, когда придет приказ отплывать?
Рагнар хотел возразить, но тут за плечи меня обнял Кетиль и едва не силой отвел в сторону. Там он зашептал мне на ухо:
– Сигурд, твоя удача в бою не подводит тебя. Но людям нужна не только слава. Им нужно и серебро. И любой хёвдинг приказал бы перебить всех этих людей прямо тут, если бы за это ему дали хоть пару марок серебра. Убей в себе жалость, иначе твои люди от тебя отвернутся. Я знаю, ты молод, но посмотри вокруг. Мы пришли сюда взять свое. Взять серебром, пленниками, скотом и зерном, коли саксы не готовы встретить нас с оружием.
Я хотел вырваться, но затем успокоился. Потом я спросил Кетиля:
– А как поступил бы мой отец? Повез бы всех этих людей на остров Вект, зная, что скорее всего они там и останутся, а он не получит и обрубленной монеты?
Кетиль вздохнул:
– Твой отец тоже не любил лить кровь понапрасну, однако его дружина была для него важнее всего. Иначе, как думаешь, стал бы он таким знатным хёвдингом?
Мне оставалось только согласиться. Я старался не смотреть на мужчин и женщин, которые со связанными руками и ногами сидели на палубе посреди корабля. Хотя даже при мимолетном взгляде на женщин перед глазами у меня вставало лицо Брианы.
Мы отплыли, не дожидаясь, пока люди в крепости соберутся с духом на вторую вылазку, и к вечеру привели пленных воинов в шатер конунга Свейна Вилобородого. Конунг задавал вопросы, а я переводил их на язык саксов. Рядом со мной стоял ярл Паллиг и довольно улыбался.
Первым из пленников был парень одних лет со мной, назвавший себя Эдгаром сыном тана Эльфрика из Эксбери. Двое других оказались воинами постарше из ближней дружины того же тана Эльфрика. Эдгар рассказал, что самого тана не было в Эксбери, крепости, на которую мы напали, и главным в ней оставался некий Эадред Большерукий, двоюродный дядя Эдгара. Этот Большерукий не хотел выпускать всадников за ворота, однако Эдгар смог уговорить его. Так что теперь сыну тана приходилось самому платить за свое неразумное поведение.
Про конунга Эдальрода Эдгар сказал только, что войско собирается где-то в районе Лунденбурга, чтобы можно было отразить набег и в Восточной Англии и в Кенте, куда бы ни пошли викинги. Вилобородый при этих словах рассмеялся.
– Боги милостивы к нам! – проговорил он сквозь смех. – Они вложили в голову конунга Эдальрода самые глупые мысли, какие только могут прийти. Его войско проходит двадцать миль в день, а мои драккары – все шестьдесят. Долго же конунгу придется за нами гоняться без своих собственных кораблей. А если мы ударим на западе, там, где еще никто из данов за последние сто лет не грабил, то Эдальрод будет добираться туда до праздника Середины лета. Клянусь своей бородой, нас ждет неплохая добыча в этом году!
Вилобородый обвел нас всех радостными глазами и погладил две косицы, в которые заплетал свою длинную бороду. Ярл Паллиг довольно кивал.
– Эдальрод посылает корабли только для разведки вместо того, чтобы собрать их в кулак и запереть нас в устье какой-нибудь реки или ударить сюда, на остров Вект, когда мы не ждем.
Вилобородый поднялся, подошел ко входу в шатер и громко прокричал собравшимся снаружи воинам:
– Завтра утром мы выступаем! Мы идем на запад, где нас ждут серебро и золото, шелка и тонкое фризское сукно, женщины и выпивка!
Потом он тихо добавил:
– Ну, а конунг Эдальрод пусть ждет нас в Лунденбурге.
И все, кто стоял рядом и слышал его слова, громко рассмеялись. Я спросил, что нам делать с пленниками, на что Вилобородый пожал плечами и сказал:
– Если бы у нас было время, можно было бы устроить с ними что-нибудь веселое для воинов. Например, вырезать на спинах тех двоих кровавого ворона, а этого, – он показал на сына тана, – отправить на прогулку. Но сейчас мы должны готовиться к отплытию, и нам не до развлечений. К тому же, я думаю, что этот мальчишка, – он снова показал на Эдгара, – не пройдет и круга с выпущенными кишками, а то и просто свалится на землю, как только нож коснется его живота. Так что сам реши, как избавиться от них.
Я поклонился, но ярл Паллиг выступил вперед:
– Конунг, разреши Сигурду отпустить этих воинов.
Вилобородый поморщился:
– Отпустить? Чтобы потом они снова встретили нас с мечом в руках? Не уверовал ли ты в Белого Христа, ярл Паллиг, что даешь такие советы?
Ярл усмехнулся и покачал головой.
– Кто знает, не придется ли нам скоро биться с войском саксов? Коли мы убьем тех, кого взяли в плен, или станем вырезать у них на спинах воронов, то саксы будут стоять до конца. Но небольшая милость от победителя заставит их по-другому глядеть на собственного конунга.
Вилобородый покачал головой.
– Ты, Паллиг ярл, как всегда, думаешь наперед. В самом деле, если в один из дней мне суждено стать правителем этих земель, то стоит уже сейчас заботиться о своей доброй славе.
Он подозвал к себе казначея и выдал каждому из англов по паре серебряных монет из далеких земель на Востоке в награду за сведения о войске Эдальрода. Два воина взяли серебро, а третий, старший из них, бросил его на землю. И не успели монеты коснуться земли, как Паллиг выхватил меч и пронзил сакса насквозь.
– Бесчестить подарок конунга – бесчестить его самого, – произнес Паллиг, а я перевел двум побледневшим саксам.
Я думал, ярл зарубит и их, но он сделал мне знак, чтобы я их увел.
На следующее утро мы отплыли, оставив на берегу два десятка крестьян, на которых за ночь даже Кетиль Борода не смог найти покупателя, и двух воинов, в поясах которых теперь лежало серебро конунга Свейна. Кетиль ворчал, что никто не хотел покупать даже женщин, которых он предлагал почти задаром. Но в ответ ему все говорили, что почти задаром – это все-таки совсем не даром, а назавтра у всех нас женщин будет без счета, и за них не будет уплачено и толики серебра. Мы шли в поход, который должен был принести нам богатство и славу. Но только мне почему-то казалось, что в этом походе можно добыть только что-то одно, потому как добытое на продаже рабов богатство славу воина скорее уменьшает.
Мы шли два дня на запад, немного смещаясь к югу. На ночь мы приставали к берегу, однако нам не разрешалось далеко уходить от кораблей, и мы ели то, что было на борту, или что не успели унести с собой жители побережья. Ветер дул с юга, так что большую часть времени мы шли на веслах. Затем мы отклонились еще больше к югу и стали обходить далеко вдающийся в море мыс. Тут дочери Ран стали играть с нами, насылая такие сильные течения, что даже после того, как люди на веслах падали от усталости, мы не могли сказать, что прошли больше двух полетов стрелы. Тогда конунг Свейн велел повернуть прямо на юг, в открытое море. И почти потеряв берег из виду, мы смогли все же повернуть на запад и обойти коварный мыс. И так же, держась вдали от берега, мы обошли и второй мыс, что Бриана когда—то называла Краем Земли. После этого мы поставили паруса и устремились вдоль берега на северо-восток. Здесь-то и пришла пора проверить вместимость наших трюмов.