Я понял, что одной похвалой все не закончится.
– И это чистая правда, ярл. Саксы сдались, когда я поклялся отпустить их за выкуп. Мы потеряли многих в этой битве, и я не хотел множить наши потери. Ведь эти саксы забрали бы с собой и кого-то из наших.
– На волчьей охоте нет пощады щенкам. Оставляя жизнь ярлу и его лучшим дружинникам, ты даешь им собраться с силами и встретить нас в другой раз с большим войском. К тому же они будут знать наш обычай воевать и наши хитрости. Многие бы сказали, что ты поступаешь неразумно. Что, не было у тебя лучников?
– Были, ярл. – Я говорил, опустив голову, понимая, к чему он клонит. – Но вряд ли саксы остались бы, как овцы, стоять, пока мы бы закидывали их стрелами.
– Я послал тебе людей в подмогу. Надо было дать и им окрасить кровью руны на своих клинках.
– Прости, ярл. Я не подумал об этом.
– Мне рассказывали, как ты бился с великаном вчера. И сегодня ты бился славно. К тому же все можно исправить.
Я поднял взгляд, догадываясь, что сейчас скажет Паллиг. И он подтвердил мои догадки.
– За ярла мы получим выкуп. Остальных надо скормить собакам. Я прикажу Асбьёрну Серому Когтю этим заняться.
После смерти отца и бегства Эстейна Синего Змея Ярл Паллиг был единственным человеком, которого я слушался, не раздумывая. Однако сейчас он предлагал мне сделать что-то позорное, что-то, чего он никогда бы не предложил, например, Токе. Моя клятва для него была не важнее, чем клятва ребенка. А о моей чести он вообще не думал. У меня с языка готов был слететь злой ответ, но одна мысль удержала меня.
– Прости, ярл, но мои люди ждут выкупа за пленных саксов, а за таких воинов полагается немалая вира. Сколько серебра ты дашь, если хочешь забрать саксов себе?
Паллиг на мгновение лишился дара речи. Почему-то о выкупе он не подумал. Несколько раз он открывал рот, собираясь сказать что-то, но потом закрывал, не издав ни звука. Требование выкупа было справедливо – это были наши пленники, взятые в жестокой сече. Никто не мог просто отнять их у нас.
Наконец ярл спросил:
– Сколько их там?
– Двадцать два, – ответил я.
– Я дам вам за каждого по две марки серебра и ни маркой больше!
Я понял, что моя хитрость сработала.
– Мне надо узнать, сколько готовы саксы дать за свою жизнь.
Ярл начал злиться.
– Сорок четыре марки или не получите ничего!
Я снова опустил взгляд.
– Я пойду переговорю с моими воинами. До вечера у тебя будет ответ, ярл.
– Переговори, Сигурд сын Харальда, и лучше тебе поумерить свою жадность и свою спесь, иначе к вечеру у тебя не будет трех кораблей.
– Ты очень милостив, ярл, – сказал я и пошел из крепости к своим людям.
Сначала я подошел к захваченному нами элдормену Ордульфу. Он сидел на земле, глядя на реку, а Бьёрн Заноза присел невдалеке с обнаженным мечом в руке. Я мог доверять Бьёрну, к тому же он не сильно разбирал язык англов. Я сказал Ордульфу:
– Элдормен Ордульф, я поклялся, что сохраню вам всем жизнь.
Ордульф резко повернул ко мне голову.
– Да, я помню, ты поклялся своими богами, и такая клятва священна даже для язычников.
– И я сделаю все, что от меня зависит, чтобы эту клятву сдержать.
Ордульф почувствовал в моих словах неуверенность.
– Все, что от тебя зависит? А что от тебя не зависит? От кого еще может зависеть твоя клятва, кроме тебя и твоих богов?
Я вздохнул и сказал:
– Еще я давал клятву своему ярлу, ярлу Паллигу с Фюна.
Ордульф был готов плюнуть мне в лицо:
– Ты пришел сюда сказать мне, что твоя клятва не стоит и лопнувшего бычьего пузыря?
Я был готов к его презрению.
– Я выполню то, в чем клялся, но мне нужна твоя помощь, элдормен Ордульф.
Я объяснил ему, чего хочет Паллиг и спросил, каков выкуп можно собрать за его людей. Ордульф задумался, а потом сказал:
– За свою жизнь я готов дать триста марок серебра, а за моих лучших воинов – прибавить к своему выкупу еще шестьдесят марок. Если этого хватит, то вы получите серебро через три дня. Если захочешь получить больше, надо будет ждать еще недели две – страна разорена вами.
– Ты щедр, элдормен. Я пойду скажу про твой выкуп воинам. Если они согласятся, ты останешься у нас, а твоих воинов я отпущу невредимыми, как поклялся.
Ордульф кивнул, а потом сказал:
– Среди воинов есть мой слуга. Я хочу, чтобы он остался со мной. Его зовут Волчонок – с ним мне легче будет переносить плен. А через три дня, когда весть о моем плене дойдет до Эсканкастера,42 я пошлю его за выкупом, и мы уговоримся, где будем его ждать.
– Если твой слуга сам того захочет, – согласился я.
Затем я собрал всех воинов и спросил, достоин ли ярла выкуп в триста марок. Воины задумались – на каждого выходило примерно по две марки – не намного меньше, чем получили три года назад с конунга Эдальрода как выкуп за всю Англию. Старый Бу сказал было, что пятьсот марок гораздо больше достойны ярла, чем триста. Однако, когда я сказал, что триста марок будут через три дня, а пятьсот придется ждать еще две недели, то Бу тоже призадумался. Ждать долго никто не хотел, потому как многие собирались вернуться домой, а не зимовать на острове Вект вместе с конунгом Свейном Вилобородым. После долгих обсуждений воины сошлись на том, что и триста марок – очень достойный выкуп.
Тогда я сказал, что за захваченных воинов нам ярл Паллиг предложил сорок четыре марки, а ярл Ордульф – шестьдесят. Тут набивать цену никто не думал, и все согласились, что шестьдесят марок больше, чем сорок четыре, на целых шестнадцать марок. Привели Ордульфа, и он торжественно поклялся, что серебро доставят через три дня. После этого я сказал, что нет проку кормить и охранять пленников три дня, если за все платит ярл Ордульф. И воины согласились, что ярл должен оставаться у нас как самый дорогой заложник, а остальные могут позаботиться о том, чтобы серебро было собрано как можно раньше.
Итак, мы отпустили двадцать одного пленника. Я смотрел, как их перевезли на другую сторону реки, и они скрылись из глаз в ближайшем лесу. После этого я вернулся в крепость и в самой большой палате самого высокого дома нашел ярла Паллига. Он сидел за столом, заваленным захваченным у саксов оружием, и рассматривал узор на одном клинке. Я сказал ему:
– Мои воины сделали выбор – саксы дали больше, чем готов дать ты, ярл.
Ярл резко спросил:
– Где пленники, Сигурд?
– Мы отпустили всех, кроме ярла Орудльфа и его слуги. Ордульф через три дня заплатит нам за своих людей шестьдесят марок. И еще триста за себя. В них есть и твоя доля, – добавил я, надеясь как-то его успокоить.
Однако это не сработало. Лицо Паллига побледнело от гнева, а рука перехватила рукоять меча, который он до этого рассматривал.
– Ты обманул меня! – взревел он и вскочил с лавки.
– Я исполнил свою клятву и добыл серебра для своих воинов, – я старался отвечать твердо, хотя чувствовал дрожь в своем голосе.
Паллиг удержал себя в руках. Он не стал нападать на меня с мечом, а просто прошипел:
– Вон!
Я развернулся и пошел к двери. Паллиг крикнул мне вслед:
– Пленного ярла пусть сторожит Токе. А то ты и его отпустишь…
В тот вечер был пир. Ярл велел поставить столы прямо в поле у ворот крепости, потому как ни один дом внутри, даже храм Белого Христа, не мог вместить всех наших воинов. Мы сидели прямо под начинающим темнеть небом, а слуги из саксов разносили хлеб, жареную колбасу и наливали совсем недавно сваренное пиво. И в тот вечер я сильно перебрал, потому как многие хотели выпить со мной. Бывалые воины говорили, что я пошел в своего отца, и что честь для них, биться со мной в одном строю. Бранд, Кнут, Бьёрн Заноза, Асгрим – все радовались тому, что поход завершен, и что наши пояса теперь отяжелеют от серебра. Подошел Рагнар, и мы с ним выпили по полному рогу, обняв друг друга за плечи, как в детстве. Поначалу мне было невесело из-за ссоры с ярлом, но пиво, как говорят, веселит больную душу. Потому к закату я уже забыл обо всех неприятностях. Боги любят меня, казалось мне, и помогут обрести богатство и славу.
Ярл Паллиг, по-видимому, решил тоже забыть про нашу ссору, потому что сказал мне здравицу, добавив, правда, что я своеволен, как и мой отец. Потом он добавил, что мудрый вождь должен время от времени давать своим воинам чуть больше свободы, чтобы они не привыкали во всем полагаться на его повеления. В войне такая привычка вредит. У меня словно камень упал с души, и я выпил еще один рог пива.
Как-то незаметно мои друзья куда-то исчезли: кто пошел искать охочих до ласк женщин, которых немало в любом большом воинском стане, кто свалился под лавку, перебрав пива. Так что скоро я сквозь накатывающий сон заметил, что рядом сидит Токе и о чем-то говорит мне. Потом сын ярла подал мне рог, и мы выпили еще, скрестив руки. После этого мои глаза закрылись.
Наутро я проснулся от того, что мне на лицо падал дождь. Голова гудела, как наковальня под ударами молотобойцев. Я еле открыл глаза и увидел, что дело вовсе не в дожде. Это Асгрим тонкой струйкой лил на меня воду из шлема. Я попытался улыбнуться.
– Славно мы вчера попировали.
Асгрим не улыбнулся в ответ. Я резко сел, несмотря на боль, ударившую изнутри в лоб, подобно тарану.
– Что случилось? – спросил я.
– Ярл Паллиг приказал до полудня отчалить. До нас дошли слухи о том, что конунг Эдальрод, наконец, выступил на запад. Мы идем на остров Вект, где саксам нас не достать. Тебе на «Летящем» ярл велел отправляться первым и найти место для следующей ночевки.
Я вздохнул. Это значило, что трех кораблей под моим началом больше нет. А вместо этого нам на «Летящем» предстоит день провести на веслах, заглядывая во все небольшие заливы, чтобы найти безопасную стоянку. Морщась от боли в голове, я пошел к реке умыться. Наш стан был полон суеты. На корабли грузили припасы из крепости. Бочонки с пивом, мешки с зерном и мукой, копченые окорока, сушеную рыбу – все то, что могло пригодиться во время зимовки вдали от дома.