Ярл сказал:
– К тому, что ярл англов и его слуга сбежали, как тебе уже, наверное, сообщил твой брат, пока вы там шептались.
Я начал злиться:
– О сбежавших пленниках стоит расспрашивать того, кто их сторожил. А у меня их забрали уже два дня как. Да и какая мне выгода отпускать пленников, что должны мне выкуп?
Ярл кивнул, соглашаясь, Токе напрягся, как перед прыжком, а потом сказал:
– Какая тебе выгода, я скажу чуть погодя. А теперь ответь, Сигурд, знаком ли тебе этот нож?
Он достал из-за спины тряпицу, развернул ее, и я увидел в его руках клинок, подаренный мне когда-то Гунхильд. Пусть поздно, но я почуял ловушку.
– Конечно, я знаю этот нож, Токе, – ответил я с улыбкой. – Это же мой нож, что я потерял на пиру у Хлидафорда два дня назад. Хорошо, что ты его нашел.
При этих моих словах люди ярла подошли ближе, а слева от меня встал Асбьёрн Серый Коготь.
– Тебе этот нож, должно быть, был дорог, Сигурд? – спросил с такой же улыбкой Токе. – Ведь я слышал, что подарила его тебе молодая женщина. Почему же ты не стал искать его тогда, после пира, как сделал бы каждый на твоем месте?
Я почувствовал, что ловушка вот-вот захлопнется, однако все еще не мог понять, с какой стороны придет удар. Но, как говорят, нити нашей судьбы уже сотканы, и мы не в силах ничего изменить, потому надо смело идти навстречу опасности. И я сказал:
– Ты прав, Токе, этот нож мне дорог. Потому как подарила его мне Гунхильд – твоя жена, ярл! – Я повернулся к Паллигу. – И Рагнару она подарила такой же. Посмотри, какая тонкая резьба на обоих.
Рагнар, стоящий за моей спиной, вынул из ножен свой нож, который когда-то хотел подарить Бриане, и протянул его ярлу рукояткой вперед. Ярл помрачнел, но спокойно оглядел оба ножа и кивнул:
– Моя жена слишком щедра к моим воинам, однако у нее было немалое приданое, так что я не обеднею от этого дара.
Но Токе уже нельзя было сбить с толку, и он продолжил, обратившись к моему брату:
– За что же, Рагнар, госпожа подарила вам ножи?
Рагнар не был готов к такому вопросу, потому ответил сразу, и не подумав:
– О том лучше спросить Сигурда. Они с госпожой давно знакомы, а я-то и видел ее только на пирах во главе стола.
Я видел, к чему он клонит и видел, как темнело лицо Паллига, однако Токе, казалось, решил не расспрашивать больше о причинах такого подарка.
– Почему же, Сигурд, ты не объявил о потере? Ведь нож, наверное, был дорог тебе?
– Я решил, что его подобрал кто-то из саксов, прислуживающих на пиру, и уже успел надежно спрятать. А у меня не было времени обшаривать каждого из них, потому как ярл велел отправляться искать место для стоянки.
Токе кивнул, а потом вкрадчиво спросил:
– То есть тебе неведомо, почему твоим ножом был заколот Ари?
– Нет, неведомо, – резко ответил я. – Если бы ты подумал головой, а не задницей, ты бы тоже догадался, что кто-то из слуг-саксов мог найти нож на пиру и отдать его своему ярлу или этому самому Волчонку.
Я посмотрел на Паллига, и ярл согласно кивнул. Мы стояли на носу корабля, то и дело поднимающегося на волну или соскальзывающего с нее. Из-за борта на нас летели соленые брызги. Солнце совсем скрылось за тучами цвета потускневшего олова. В десяти полетах стрелы от нас по левому борту берег из зеленого становился черным. А по правому борту виднелись остальные корабли ярла Паллига, также как и «Красный змей» перекатывающиеся на темно-серых волнах. Я оглянулся назад и увидел, что лица у всех, окружавших нас людей стали необычно суровыми то ли от соленых брызг, то ли от того, что Токе пытался обвинить меня в предательстве. Только лицо Асгрима оставалось совершенно спокойным, даже безмятежным.
Я вспомнил те слова, что Асгрим говорил мне накануне вечером. Как всегда он оказался мудрецом, а я глупым, как новорожденный щенок. Токе явно что-то задумал и теперь не стоило ожидать, что он остановится. Но я не знал за собой никакой вины, и потому сказал:
– Если ты хочешь в чем-то обвинить меня, то стоит подождать, покуда вернемся на остров Вект. Там мы попросим конунга Свейна собрать суд, который взвесит твои слова против моих и выслушает свидетелей…
Я не успел договорить, как Токе тихо сказал:
– Ты хитер, Сигурд. Ты знаешь, что не все из нас станут дожидаться суда на острове Вект. Но меня тебе не провести!
– Тогда вынимай меч, и решим это сейчас! – крикнул я ему в лицо, обнажая свой клинок.
Токе тоже стал вытаскивать свой меч, хотя и не слишком быстро. И я понял, почему он не торопится, когда железная рука впилась мне в кисть и не дала вытащить лезвие из ножен. Асбьёрн Серый Коготь сказал:
– Будет лучше, если вы оба отдадите свои мечи, пока ярл раздумывает над своим решением.
Я нехотя отдал меч, и Токе поступил так же. Ярл посмотрел на нас и сказал:
– Только нерадивый хозяин выливает помои из своего дома прямо под ноги гостям. Я не хочу тревожить конунга из-за ссоры двух мальчишек.
Я понял, что он не хочет, чтобы имя его жены и сестры конунга стало поводом для пересудов всей дружины. Что ж, я тоже не особо хотел, чтобы о Гунхильд кто-то мог подумать недоброе. И я согласился:
– Пускай Токе расскажет все, что у него на уме. Пусть выльет свои помои только перед тобой, ярл.
А Токе, казалось, только этого и надо было. Он гордо расправил плечи и начал:
– Многие спросят, зачем Сигурду было отпускать ярла саксов без выкупа? – он оглядел всех воинов вокруг, и те согласно закивали. – Любому, кто видит Сигурда только издалека, ничего такого и в голову не придет. Однако я-то сотни раз сидел с ним рядом у костра и знаю, что Сигурд иначе относится к нашим врагам саксам, чем мы сами. Жалеет их, словно они ему родственники. А если кто забыл, то я напомню, что в самом начале нашего похода Сигурд высадил на берег рабыню из местных, не взяв за нее выкупа.
Рагнар порывался что-то сказать, но решил пока обождать. Воины слушали, хотя на лицах некоторых из них проглядывало недоверие. Но Токе продолжал:
– И я тоже думал о том, почему вдруг Сигурд стал таким странным, ведь еще год назад он без жалости рубил любых врагов?
Он сам же ответил на свой вопрос:
– И когда я задумался, то словно деревянная игрушка-головоломка сложилась у меня в руках. Сигурд хочет получить землю в Англии – он сам о том не раз сказывал. Потому он и хочет завести нас в ловушку. Сначала он послал весть через рабыню, когда стало известно, куда мы идем, потом отпустил ближнюю дружину ярла саксов, тоже сказав им немало слов, которые никому из нас было не разобрать. А затем, когда ты, отец, назначил его разведывать места для стоянок, он передал нож и помог сбежать и самому ярлу.
Когда Токе говорил, то все мои поступки, словно бусины, нанизывались на нить и превращались в ожерелье предателя. И хотя у каждого из них была своя причина, но я заметил, что на лицах многих, кто слушал, появилось раздумье.
Ярл недоверчиво покачал головой.
– Сигурд дал мне клятву. И мне еще не пришлось усомниться в его верности. Зачем ему предавать меня ради саксов?
Токе оглянулся по сторонам и, словно нехотя, проговорил:
– Не хотел я толковать о том при всех, однако выбора у меня нет. И ты сам отец так решил. Потому я скажу все как есть, без утайки.
Он помолчал несколько мгновений, и можно было услышать, как негромко плещет парус, когда ветер чуть слабеет. Лицо ярла напряглось, но он не остановил своего сына.
– Так вот, отец, – сказал Токе, – мыслю я, что Сигурд желает завести нас в ловушку, потому что желает тебе смерти.
Моя рука коснулась ножен на том месте, где должна была быть рукоять меча. Я задыхался от гнева, и не мог связно вымолвить ни слова. И Токе, пользуясь моим замешательством, продолжил почти скороговоркой:
– А желает он тебе смерти, потому что положил глаз на твою жену! Я сам видел, как они целовались, и Асгрим может поклясться в том же.
Все посмотрели на Асгрима, а тот, по-моему, в первый раз в жизни не сразу нашел, что ответить. Он покраснел и только выдавил несколько слов:
– То был детский спор…
– Если то был детский спор, то почему я видел, как Сигурд на пиру в твоем доме, отец, притворившись пьяным, проскользнул вслед за Гунхильд в ее покои? Или не было такого, Сигурд?
Токе смотрел мне в глаза. И все вокруг смотрели на меня. И самый ненавидящий меня взгляд был у ярла Паллига. Я должен был сразу крикнуть, что Токе лжет, что ничего такого не было, но вместо этого я только начал бормотать что-то бессвязное. Ярлу было достаточно на мгновение увидеть мое замешательство, и он не стал ждать оправданий, а выхватил меч.
Я стоял перед ним в двух шагах, и когда он шагнул ко мне, занося клинок для удара, я даже не успел сообразить, что у меня нет оружия. Моя рука все пыталась нащупать рукоять, чтобы защититься, хотя в мыслях я уже прощался с жизнью. Тут Рагнар сзади дернул меня за пояс, и я повалился на спину. Ярл с ревом бросился вперед, однако я успел откатиться в сторону между скамей и его меч ударил там, где был мой живот всего мгновение назад.
Тут время для меня словно замерло. Я будто со стороны увидел, как воины ярла бросили весла и тянут ко мне руки, как ярл заносит клинок для нового удара, как Асбьёрн Серый Коготь отталкивает Рагнара и тот летит в сторону.
Я вскочил на ноги, толкнул ногой в грудь ближайшего ко мне гребца и прыжком вскочил на планширь. Не оглядываясь, я бросился в воду. Не показываясь на поверхности, я греб что было сил, чтобы отплыть подальше от корабля. Рядом с моей головой в воду вошли два копья. Легкие мои горели – им не хватало воздуха, а я все еще боялся всплывать. Одежда тянула меня вниз. Я сделал еще несколько гребков, благодаря богов, что на мне не было кольчуги, и, когда мои руки уже начало сводить судорогой, вынырнул на поверхность. С низким горловым звуком я раскрыл рот, чтобы вдохнуть, и тут же прямо мне в лицо ударила волна. Я пытался вдохнуть, однако из моего рта с кашлем вырывались соленые брызги. Легкие сводило, и я почувствовал леденящий ужас. Мне казалось, что я так и задохнусь здесь, уже на поверхности, как брошенный в море щенок. Ноги дергались, будто я отбивался ими от дочерей Ран, что хотели утащить меня в свои чертоги.