Нить судьбы и страх земной жизни
Ткачество как метафора творения жизни
В Индии основу ткани называют сутра – так же, как и материю Вселенной и священный текст. В Упанишадах, древнеиндийском философском трактате, мы видим разговор двух мудрецов: «…все здесь выткано вдоль и поперек на воде. – На чем же выткана вдоль и поперек и вода?.. – На ветре… – А на чем же выткан вдоль и поперек ветер? – На мирах воздушного пространства». Греческий философ Анаксимен в своем труде «О природе» сравнивал валяние войлока с процессом возникновения мироздания. Пророк Исайя уподобляет жизнь человека ткачеству: «Жилище мое снимается с места и уносится от меня, как шалаш пастушеский; я должен отрезать, подобно ткачу, жизнь мою; Он отрежет меня от основы; день и ночь я ждал, что Ты пошлешь мне кончину мою».
Нить – естественная для нас метафора связи, которая используется в психотерапии. Что есть биография, если не эпизоды нашей жизни, сшитые воедино, как лоскутное одеяло или сотканный ковер? Процесс терапии часто напоминает поиск таких элементов, которые затем предстоит соединить вместе. Какие-то из них находятся прямо на поверхности, имеют четкую форму и подходящий размер, другие предстоит искать, а третьи и вовсе восстанавливать по ниточке, подобно микрохирургу, латающему разорванные сосуды.
Мы говорим о сквозной нити повествования в литературе, а в сказках и мифах часто встречается мотив – герои идут за разматывающимся клубком. Когда в нашей жизни что-то идет не так, мы употребляем выражение «я запутался».
В разных языках встречается множество других выражений, которые намекают нам на «нитяную» и «ткаческую» суть жизни и процесса построения отношений.
«– А как это – приручить?
– Это давно забытое понятие, – объяснил Лис. – Оно означает: создать узы.
– Узы?
– Вот именно, – сказал Лис. – Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете…»{78}.
Эти слова из повести Сент-Экзюпери известны всему миру. Лис объясняет мальчику, что значит «узы» – особая связь, которая делает человека «единственным в целом свете» для кого-то.
Этимологически слово «узы», однокоренное с «узлом», имеет значение «теснить», «сжимать», «вязать».
«Узелок завяжется, узелок развяжется, а любовь – она и есть только то, что кажется», – пелось в некогда популярной песне, намекая на связь узелков со сферой любви и отношений.
В свадебных ритуалах разных народов присутствует связывание нитей, полотенец, что символизирует объединение. Вяжут узелки и для того, чтобы снова вернуться в какое-то место – в некоторых регионах, вроде Алтая или Тибета, можно увидеть деревья, покрытые разноцветными лентами, которые оставляют туристы.
Слово «узы» означает также и кандалы – то, что приковывает и удерживает в неволе. «Ибо Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека, потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыни», – говорится в Евангелии. Схожий смысл порой вкладывают в это слово те, кто задумывается о разводе, не выдерживая семейных обязательств, – привязанность ощущается как тягостная несвобода.
Узлы были одним из первых способов письменного общения древних людей. Кипу – мнемоническая и счетная система инков. Узелковое письмо инков представляло собой сложную систему, насчитывающую порой до 2500 нитей, сплетенных в единую конструкцию. В Китае в период доиероглифической письменности существовала аналогичная система условных знаков, основанная на завязанных на веревках узлах, которая называлась цзешэн.
Мотив нити, узла связан с памятью в целом. Мы говорим «я привязан» о том, что стало родным и близким: долгие годы помним вкус булочек, которые пекла бабушка, и легко узнаём запах любимого человека. Словно внутри нашей памяти есть некие ниточки, прикрепленные к запахам, текстурам, вкусам, общим ощущениям, по которым мы распознаём свое.
В жизни узы тесно связаны с темой смыслов.
«Скучная у меня жизнь. Я охочусь за курами, а люди охотятся за мною. Все куры одинаковы и люди все одинаковы. И живется мне скучновато. Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других. Заслышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего убежища. И потом – смотри! Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на ветру…» – говорит Лис Маленькому Принцу.
Несут узелки в себе и нечто болезненное. Прощаясь с мальчиком, Лис говорит, что будет плакать, но упоминает, что это не значит, что с ним происходит что-то плохое. Привязывание нитей идет в комплекте с риском их обрыва или вынужденного отрезания.
Иногда к связи применяется метафора моста. Мы наводим мосты, что означает налаживание контакта, и сжигаем их, когда хотим прекратить отношения безвозвратно. Люди чувствуют этот флер, соприкасаясь с реальными мостами. Во многих городах существуют ритуалы: на мостах новобрачные целуются и прикрепляют замочки, таким образом фиксируя желание отныне быть всегда вместе. Встреча на мосту – частый сюжет в романтических фильмах. Влюбленные, поссорившись, дают друг другу время подумать и назначают час встречи, которая должна случиться в середине моста. Если оба приходят, это означает, что отношения восстановлены. Мост – это та же нить, сшивающая два берега, или полотно, перекинутое через пропасть.
Несколько по-иному устроена связь по принципу сосуда. Остановимся и на этом образе чуть подробнее. По смыслу это слово близко к емкости, посуде, колбе, то есть вместилищу чего-либо. Мы используем метафору «сообщающиеся сосуды», когда речь идет о людях внутри семьи, пары. Томас Мур употребляет слово «сосуд» по отношению к браку или, например, пространству семейной терапии: «В терапии я часто был вынужден создать сосуд в моей консультационной комнате. Брак растекался и распадался. Он нуждался в удерживающем контейнере, потому что это и есть брак – сосуд трансформации»{79}. Речь здесь идет о том, что двое будто находятся внутри общей емкости. Если ее стенки ломаются, их порой приходится временно возводить с помощью терапии, удерживая идею единой семьи до момента разрешения конфликта.
Один из моих учителей как-то дал прекрасное определение дружбе: «Друг – это сосуд для формирования нашей души». Получается, в общение с другом мы можем поместить свои мысли, переживания, планы, обсуждать их без страха осуждения и оценки и, таким образом, двигаться вперед в своем развитии.
Принцип сосуда или соединенных сосудов намекает нам, что за общее пространство ответственны оба, но и блага, содержащиеся в нем, доступны всем сопричастным. Когда мы решаем оставить плохое настроение, связанное с проблемами на работе, за пределами дома – мы заботимся о содержании «сосуда». Когда мы восстанавливаемся дома, находясь в атмосфере тепла и принятия, – мы черпаем жизненные силы из этой общей емкости. Сосуд имеет границы, отделяющие его от внешнего пространства, и при этом внутри может кипеть своя жизнь. Про подобное часто говорят: «У нас своя атмосфера», как если бы общее пространство было планетой со своими законами.
Порой в описании отношений звучат экстремальные фразы вроде «прикипеть друг к другу». Когда к кастрюле прикипает молоко, его приходится соскребать. Схожая связь между людьми – максимально крепкая, сродни полному соединению в единую ткань, а потому болезненна. Попытка разорвать эту связь часто сопровождается ощущениями, похожими на снятие кожи, – подобное испытывают люди, оказавшиеся в зависимых отношениях. Чтобы выйти из них, приходится резать «по живому». Менее травматична связь «бок о бок». Она также соединяет нас через соприкосновение поверхностями, но сохраняет целостность и автономность каждого. При ней мы можем дарить друг другу эмоциональное тепло, но и расставание не приносит непереносимого страдания, так как мы были одновременно и вместе, и отдельно.
Принцип врастания, прорастания друг в друга объединяет в себе метафору сосуда и нитей. Узелки здесь будто не нужны, так как обе половинки вплетаются друг в друга вглубь и вширь. Так ткут ткани, образуя единое полотно из тончайших ниточек, так корни деревьев разветвляются в почве.
Психоаналитики говорят о так называемом океаническом чувстве (oceanic feeling по-английски, le sentiment océanique по-французски) – эмоции сопричастности к чему-то бесконечному, неразрывной связи со Вселенной, характеризующееся преодолением границ собственного «я». Это выражение впервые появилось в переписке французского писателя Ромена Роллана с Фрейдом.
Океаническое чувство сложно выразимо научными словами и прозой, но о нем говорят поэты. Например, У. Блейк в переводе Маршака: «В одном мгновенье видеть вечность, огромный мир – в зерне песка, в единой капле – бесконечность и небо – в чашечке цветка». Или Руми: «Ты – море постижений, скрытое в капле росы, ты – вселенная, таящаяся в теле длиной в полтора метра». Такая связь представляется как нечто безграничное, бестелесное, будто нашего автономного «я», нашего отдельного тела и сознания нет – мы вплетены в мир «молекулярно». Подобным образом предлагается смотреть на мир и других людей в тантрической традиции – разнообразные практики стимулируют выход за пределы персонального. Человек словно освобождается от таких характеристик, как возраст, внешность, социальное положение, – все и вся становятся единой экосистемой.
Вышеперечисленное, безусловно, можно применить к карьере, хобби и другим сферам самореализации, ведь и в них мы ткем свой жизненный сюжет, плетем свою историю.
Стоит вспомнить и изначальное значение слова «религия» – ведь оно восходит к латинскому religare (связывать, соединять, прикреплять).
Юнг считал, что в каждом человеке есть так называемая религиозная установка, которую он считал чем-то сродни инстинкту, то есть естественным побуждением психики. Все мы нуждаемся в особом, духовном измерении, чтобы наполнить нашу жизнь смыслами, и пытаемся с ним соединиться. При этом элементы religare есть как в традициях мировых религий, так и в повседневной реальности – в виде отдельных символических действий, порой не осознаваемых. Обратимся к речи: многие из нас обожествляют любимых, приносят жертвы своей карьере, превозносят кумиров или, например, бренды. Не замечая свою жажду связи с чем-то высшим, превосходящим нас, мы можем проецировать ее на самые разные сферы жизни.
Юнг указывал на отсутствие душевно значимых ритуалов как на одну из главных проблем текущего времени: «Есть ли у вас в доме какой-то угол, где вы совершаете ритуалы, как это можно увидеть в Индии? Даже в самых простых домах есть, по крайней мере, занавешенный угол, перед которым семейство может вести символическую жизнь, где они могут совершать молитвы, давать обеты и медитировать. У нас этого нет, у нас нет такого угла. У нас есть наша собственная комната, конечно, – но в ней находится телефон, который может зазвонить в любое время, и мы всегда должны быть к этому готовы»{80}.
О схожем говорит и Томас Мур, упоминая, что «душа жаждет экскурсий из буквальной реальности»{81}. Но излишне рационалистичный способ бытия может не давать нашей душе быть связанной с незримым миром.
Итак, мы поговорили о нитях как о метафоре связи. Теперь речь пойдет о тех, кто взаимодействует с нитями после прях. О тех, кто ткет.
УПРАЖНЕНИЕ ДЛЯ РЕФЛЕКСИИ
1. Нарисуйте в центре листа бумаги себя. Вокруг схематично зарисуйте/напишите аспекты вашей жизни, с которыми у вас есть значимые связи (родители, дети, друзья, важные для вас проекты, дом…).
2. Соедините себя с этими аспектами с помощью линий-нитей, передав в структуре, длине, цвете, толщине, форме линии характеристику вашей связи. Например: толстая и короткая линия красного цвета, соединяющая вас с ребенком, что означает сильную сердечную привязанность к нему, а также тот факт, что он еще маленький и все время нуждается в вас. И т. д.
3. Завершив рисунок, подумайте о том, что вам в нем нравится, а что хотелось бы улучшить, изменить. Возможно, вам хочется, чтобы некоторые нити выглядели по-другому, чтобы каких-то из них не было вовсе или, напротив, появились новые.
Ткачество как труд души
Помните, в самом начале книги мы говорили, что у алтайцев душа считалась нитяной и что так было потому, что жизни легко обрывались из-за высокой смертности, а внешние обстоятельства были слишком непредсказуемыми?
Безусловно, смерть, в том числе внезапная, никуда не делась. Нить каждого может неожиданно оборваться из-за пресловутого «кирпича на голову», внезапной болезни или других событий, а наши самые продуманные планы – оказаться скорректированными чем-то извне. Но все же, как мы выяснили, реальность сегодня позволяет человеку не просто разматывать клубочек изо дня в день (то есть пассивно мириться с обстоятельствами), но и попробовать сотворить из этой пряжи нечто прекрасное (то есть проявить активность в конструировании своего жизненного пути).
Таким образом, нам можно продолжить дело небесных прях: развернуть символический ткацкий станок и соткать из нити своей судьбы желаемое полотно.
Идея ткачества хороша тем, что дает обширный простор для творческого акта, но защищает нас от инфляции эго: ведь в ней заложена преемственность от Создателя, дарующего материал. Да, ткать – значит действовать, созидать. Но ткачиха получает нить от небесной пряхи. Так же строитель работает с готовым камнем, скульптор – с природной глиной, а столяр – с деревом. Находясь в такой позиции, мы остаемся обычными земными людьми, но проживающими архетип творца. А набор наших талантов и способностей, потенциалов и возможностей, пусть и является непостижимой до конца тайной, все же имеет некий высший источник. Выходит, творим свою судьбу мы сами, но материал для этого нам выдает кто-то «сверху».
Любопытно, что ткачество традиционно считалось женским ремеслом. Ткачихи кропотливо трудились изо дня в день, осознавая и возвышенный, и приземленный аспекты своего дела. С одной стороны, на ткацком станке рождалось нечто совершенно новое, почти волшебное. В сказках часто бывает сюжет, когда героиня ткет, а потом шьет рубашку, оказавшуюся столь прекрасной, что в нее тут же влюбляется царь, которому попалось изделие. Но одновременно с этим мастерицы ясно понимали, что это плоды их собственных рук, а не только чудо.
На феминность ткачихи, конечно, стоит смотреть метафорично, как на олицетворение души. В русском языке слово «душа» женского рода. Девушкой предстает и Психея – древнегреческий символ души. То есть ткать полотно своей жизни, безусловно, может и мужчина, находящийся в контакте со своим внутренним миром. В этом смысле ткач и ткачиха – равнозначные понятия. И здесь возникает вопрос: что, если нынешние времена предлагают нам все больше возможностей для того, чтобы быть авторами своей жизни, но это требует кропотливого труда души?
Особенно мне нравится идея ткачества тем, что это экспансия (от лат. expansio – «распространение», «расширение»), но ненасильственная. Мы не захватываем ничьи ресурсы, но создаем свое собственное пространство из того, что есть у нас внутри. Человек познал планету, научился летать в космос – как насчет освоения еще и внутрипсихического измерения? С этого ракурса меркнет идея конкуренции, исчезают страхи о том, что место под солнцем достанется не всем. Неактуальным становится и болезненное сравнение себя с другими, ведь каждый занят своим делом.
Во второй половине книги я предлагаю вам углубиться в метафору ткачества, как в процесс создания своей аутентичной судьбы. Нити для этого полотна даны нам изначально, количество отмерено, однако узор, форму, плотность изделия выбираем мы сами.
Но сначала давайте выясним, почему люди не могут начать ткать свое полотно. Если заглянуть в самую суть этого застревания, то окажется, что нас смущает тот факт, что нити конечны. Для того, чтобы быть в контакте с реальным миром, нам придется быть в контакте и со смертью – и это пугает.
УПРАЖНЕНИЕ ДЛЯ РЕФЛЕКСИИ
1. Представьте, что вы держите в руках клубочек с нитью своей судьбы, полученный от небесных прях. Перед вами волшебный ткацкий станок, на котором можно постепенно, день за днем, создавать свой жизненный сюжет. Дальнейшая активность – за вами.
2. Какие чувства у вас возникают, когда вы смотрите на клубочек, находящийся в ладони, ощущаете его? А что происходит с вами, когда вы приближаетесь к ткацкому станку?
3. Какие мысли сопровождают то и другое действие? Попробуйте выписать их, а затем оценить, есть ли среди них ограничивающие убеждения. Например: «это не для меня», «у меня не получится», «это слишком сложная работа». Каким голосом они звучат? Как вам кажется, откуда взялись эти ограничения?
Страх утраты и нелюбовь как защита
Я вспоминаю разговор с А. Женщина была вполне успешна в делах, у нее были хорошие отношения с мужем, подрастал ребенок. Единственное, что ее тяготило, – не слишком интересная работа. А. занимала руководящую должность на производстве металлоконструкций. Ее уважали подчиненные и высшее руководство, доход постепенно рос. Но она не чувствовала никакой привязанности к своему делу. Когда возникла экономическая неопределенность, А. отнеслась к этому равнодушно: «Закроемся – и ладно, найду новое место». Но все выровнялось, и женщина продолжила трудиться.
Однажды А. рассказала сон: «Я потерялась в старом здании, похожем на школу, и никак не могла найти выход. Вдруг я встретила девочку, которая показала мне путь. Когда я вышла наружу, то увидела волейбольную площадку – будто из моего детства». Обсуждая сон, А. вспомнила, что когда-то и сама с огромным удовольствием занималась волейболом. Это был целый мир, полный радости и духа соревнования. Увы, все длилось недолго: родители развелись, и ей с мамой пришлось переехать в другой город. Маленькая А. тяжело переживала разлуку с отцом. Не менее удручающим оказалось расставание с товарищами-волейболистами, тренером и самим увлечением. На новом месте хорошей секции не нашлось. Жизнь будто разделилась на до и после.
Когда я спросила, как повлияло на нее это событие, А. ответила, что тогда она решила: «Со всем, что я полюблю, может случиться то же самое. У меня это могут отнять». Вскоре она обнаружила эту установку и в своем отношении к работе. Ей казалось безопаснее выбрать в качестве основной деятельности что-то, к чему душа совсем не лежит. Ведь тогда и утратить это не страшно. Некоторую дистанцию А. сохраняла и в отношении членов своей семьи. Она любила их, но как бы не позволяла им занимать слишком много места в сердце.
Представьте, что у вас есть две футболки: одна – совершенно заурядная, купленная на распродаже комплектом со скидкой, а другая – любимая, да еще и с автографом вашего кумира, уже ушедшей из жизни рок-звезды. Согласитесь, вам будет проще расстаться с первой.
Вот и А. жила по такому принципу: не позволяла ничему стать «любимой футболкой» (в особенности в сфере самореализации). Это была социально успешная жизнь, но с годами, когда материальные проблемы отступили, женщина все острее ощущала, что ее душа жаждет большего присутствия в повседневной реальности. В том числе и там, где она проводит время с 9 до 18.
В жизни многих из нас случались утраты, породившие страх их повторения. Даже если потерь не было, мы порой представляем их в своих фантазиях. Речь о рисках, возникающих, когда что-либо становится для нас по-настоящему значимым и важным. Нас страшат войны, стихийные бедствия и катастрофы, способные в одночасье отобрать то, что создавалось годами. Пугает неизвестность, связанная с близкими: они могут заболеть и умереть, разлюбить и покинуть нас. Мы опасаемся полностью посвятить себя одной профессии: ведь повсюду твердят то об искусственном интеллекте, который якобы лишит нас работы, то о стремительных изменениях рынка, которые сделают плоды наших трудов неактуальными. Многие попросту боятся ошибиться с выбором – ведь он предполагает вложение времени и сил. С такого ракурса глубокая привязанность к чему бы то ни было выглядит рискованной инвестицией.
Если мы не любим свою жизнь, то нам кажется, что нечего терять, как говорится, «не жили счастливо, нечего и начинать». Однако, осознав приближение счастья, многие начинают испытывать беспокойство, что все это может исчезнуть. А тогда своеобразным щитом от тревоги становится нелюбовь, которая говорит счастью «не подходи!».
Многие негативные жизненные сценарии связаны именно с этим страхом. Мы не решаемся взять нить своей судьбы и привязать ее к другому человеку, вплести ее в значимое для нас дело. Это может принимать различные формы. Рассмотрим наиболее частые.
1. Откладывание жизни на потом.
Мы видим нить судьбы, но не берем ее в руки. Нам кажется, что, пока мы не прикасаемся к ней, время не движется, все опасности каким-то образом минуют нас, а смерть никогда не наступит. Многим знаком этот подход: «Займусь как-нибудь потом, после того как…» А далее – длинный список условий, которые никогда не будут удовлетворены. Или, наоборот, пренебрежение к «здесь и сейчас», зато постоянные воспоминания: «Вот раньше были времена…»
Яркий пример – сказка Андерсена «Ель». Ее главная героиня – елочка из леса, у которой счастье всегда где-то впереди, в виде фантазий о лучшей жизни, или позади, в виде ностальгии по ушедшему. В настоящем же у нее постоянно что-то не так. Елочка то мечтает поскорее вырасти и стать украшением чьего-нибудь дома, то, будучи после Нового года порубленной на дрова, сожалеет о былых временах, когда она маленькой стояла в зимнем лесу.
Чтобы не испытывать горечи от откладывания жизни, человек с подобным сценарием может даже начать героизировать существующий уклад, прикрыв его установкой «я это делаю ради…». Например, жена закоренелого алкоголика может питать иллюзию, что оставаться с этим человеком вместо того, чтобы жить своей счастливой жизнью, – ее «крест». Она будет цепляться за выражение «и в горе, и в радости». Супружеская пара, в которой давным-давно пропали и любовь, и даже элементарное уважение друг к другу, будет продолжать жить в несчастливом браке «ради детей».
2. Избегание привязанности.
Мы берем нить, но с показным равнодушием. Отворачиваемся от всего, что носит для нас отметку «потенциальные значимые отношения» или «потенциальное важное дело», опасаясь, что любовь внезапно разрушится, а значимое занятие потерпит крах. К подобному сценарию можно отнести пример с А., о которой я рассказала выше.
Этот мотив стар как мир. Сказка братьев Гримм «Морская свинка» повествует о королевне, живущей в замке под самой крышей. Там находится зал с двенадцатью окнами, которые обращены были на все четыре стороны света. Оттуда девушке было видно все, что делается вокруг, в том числе и под землей. Королевна была горда и не желала никому подчиняться, поэтому объявила: ее мужем станет лишь тот, кто сумеет так укрыться от ее проницательного взора, что она не найдет его. А каждому обнаруженному отрубят голову и насадят ее на кол.
И вот перед ее замком постепенно появилось девяносто семь кольев с головами… Долгое время желающих свататься к ней не находилось. Королевна была этим весьма довольна и думала: «Ну, теперь я на всю жизнь буду свободна».
Что мы видим в этой сказке с символической точки зрения? Девушке сложно довериться кому бы то ни было. Она готова на все, лишь бы избежать любовной связи. Так и люди, не выдерживающие возникающей близости, неосознанно начинают разрушать отношения, выискивая недостатки партнера. Они словно стоят в комнате с двенадцатью окнами, держа в руках бинокль и микроскоп, и ищут подвох, предательство, охлаждение чувств со стороны другого. И находят: ведь отсутствие отношений им проще вынести, чем тревогу, сопутствующую близости.
К этому же сценарию можно отнести установку «от людей одни проблемы». Такой паттерн складывается, если человеческие отношения в прошлом принесли очень много боли. Агрессия родителей, предательство лучшего друга, измена или жестокость со стороны партнера – все эти ситуации способны сформировать защиты вплоть до полной изоляции. И тогда мы, словно маленький крабик с уязвимым тельцем, находим нечто, что станет нашим панцирем, прослойкой между нами и миром, и закрываемся в этом импровизированном убежище. Нашим безопасным местом могут стать компьютерные игры или сериалы. Мы можем окутать себя лишним весом, апатией и ипохондрией, которые на все приглашения со стороны внешнего мира будут отвечать «не сегодня».
Современная тенденция к «обезболиванию» психической жизни лишь укрепляет этот паттерн поведения.
Мы научились лечить зубы без боли – и теперь хотим привнести то же самое в душевную жизнь, чтобы избавить себя от любых переживаний. Но при этом забывается, что слова «переживание» и «жизнь» имеют один корень. И если мы хотим ощущать себя живыми, нам нужно принять и тот факт, что эмоции будут разными.
Так, из-за страха отвержения некоторые выбирают секс без обязательств, хотя в глубине души мечтают по-настоящему открыть свое сердце. Или ходят на работу только ради денег, когда нужды уже нет, даже не пытаясь заняться делом по душе. Лишь бы не столкнуться с крушением самых сокровенных желаний.
Одной моей клиентке, которая наконец решилась заняться значимым для нее хобби, приснился сон на эту тему. В этом сне она родила ребенка и полюбила всем сердцем, но вскоре ее надолго посадили в тюрьму и разлучили с малышом. Она заплакала во сне от горя и проснулась. Так ей открылся страх утраты того, что может стать дорогим. Если этот страх слишком велик, он может заставить нас сказать «спасибо, нет» любым значимым связям.
3. Сопротивление взрослению и старению.
Тут мы уже держимся за нить судьбы, но прячем ее в самые дальние углы, чтобы не видеть, как она неумолимо разматывается в сторону конца. Однако она вновь и вновь возникает перед глазами, напоминая о ходе времени.
Так, другой мой клиент периодически рассказывал на сессиях о своем раздражении по отношении к пожилым людям на дороге. Его злили не другие мужчины, женщины или молодежь, а именно «заторможенные старики». Иногда раздражение по отношению к объектам наших проекций бывает заметить проще, чем собственный страх, кроющийся в глубине.
Этот мотив очень хорошо показан в румынской сказке «Молодость без старости и жизнь без смерти». В ней главному герою, Фэт-Фрумосу, была обещана вечная жизнь. Он поселился в волшебном мире, где никто не старел, тогда как в реальности неумолимо шло время. Вернувшись в обычный мир, он мгновенно поседел, а затем умер.
Или в известной притче про смерть, ожидающую в Тегеране:
«Один знатный вельможа прогуливался по саду в сопровождении слуги. И вот слуга, уверяя его, что видел Смерть, которая ему угрожала, стал умолять дать ему самого быстрого коня, чтобы он мог вихрем умчаться отсюда и вечером быть уже в Тегеране.
Хозяин дал ему такого коня, и слуга ускакал.
Возвращаясь домой, хозяин сам увидел Смерть и спросил: “Зачем ты так испугала моего слугу и угрожала ему?”
“Вовсе нет, – ответила Смерть, – я не пугала его, я сама удивилась, что он еще здесь, – ведь я должна встретиться с ним сегодня вечером в Тегеране”».
И та и другая история показывает нам, что смерть – это то, что в любом случае придет к каждому из нас.
Еще одна вариация – радикальное непринятие возраста. Например, человек делает множество рискованных пластических операций, чтобы не допустить возрастных изменений, десятилетиями избегает обязательств, ассоциирующихся у него с взрослостью. На уровне социума это приобретает оттенок субкультуры. Так, существует термин «кидалт» (от английских слов kid – «ребенок» и adult – «взрослый»). Речь идет о взрослых, которые живут исключительно своими детскими увлечениями (мультфильмы, комиксы, игрушки и т. д.); придерживаются ценностей, обычно присущих юному возрасту (требование безграничных прав, но нежелание нести ответственность, краткосрочные удовольствия и т. д.); обладают такими чертами характера, как капризность, наивность, несерьезность.
4. Контрфобический сценарий.
В этом случае человек вместо проживания своей собственной судьбы постоянно убегает от негативных чувств, связанных с опытом прошлого. Он всегда движется «от», а не «к».
Варианты развития событий: «Лишь бы не быть виноватым». Представьте мальчика, воспитанного в семье, где мама всю жизнь говорила сыну, что он обуза, а брак с отцом был сохранен для того, чтобы не оставить ребенка без папы. Во взрослом возрасте он может стать женоненавистником или идейным холостяком, чтобы не оказаться в роли вечно виноватого (как сын, из-за которого не разводились) или того, с которым живут без любви (как отец). Страх повторения сценария родительской семьи заставит такого мужчину максимально избегать условий, напоминающих его детство. Скорее всего, эта дорожка не будет никак связана с путем его предназначения.
Другая установка: «Лучше не высовываться». Если девушка в юности была замужем за мужчиной, который относился к ней плохо, позволял себе оскорбления, измены и обман, то, даже обретя свободу, она может начать бояться показывать себя миру. Стыд за предательство себя, травма отвержения и пренебрежения, активированный комплекс неполноценности заставят ее выбирать в партнеры тех, кто сам страдает от схожих проблем, или стать скрытной, держать дистанцию со всеми, пряча собственную уязвимость. Стыд может ограничивать ее карьерный рост – вдруг, если она привлечет к себе лишнее внимание, все увидят, какая она на самом деле, и узнают, как она позволяла к себе относиться.
И наконец: «На всякий случай буду готовиться к худшему». Подобный сценарий концентрируется на возможном повторении того, что когда-то произошло. Если кто-то из родителей потерял работу и столкнулся с депрессией, мы станем прижимистыми и тяжелыми на подъем, лишь бы не рисковать и не оказаться в такой же ситуации. Другие возможные вариации – патологическое накопительство вплоть до захламления дома, дружба с токсичными, но гипотетически полезными людьми под девизом «на всякий случай».
5. Жизнь в борьбе.
Человек находится в постоянном противостоянии с чем-либо. Вариация: «Борьба с ветряными мельницами». Это выражение пришло к нам из «Дон Кихота» Сервантеса, где герой сражался с мельницами буквально. Сегодня оно стало крылатым и означает противостояние воображаемому противнику, бесцельную трату сил. В реальности это часто происходит из-за разнообразных обид. Так, бессознательная обида дочери на отца может трансформироваться в постоянное яростное отстаивание своих границ с мужчинами, даже если те и не планировали нападать. Схожим образом мы можем бороться с административной системой на работе или вступать в соперничество с коллегами, тогда как в душе у нас засело, например, недовольство, что мама с папой уделяли больше внимания брату или сестре. Через механизм проекции мы направляем свой гнев на тех, кто напоминает нам обидчиков.
Или еще вариант борьбы: «Я вам всем докажу!» – эта установка также отклоняет нас от собственной линии жизни. Из-за нее мы застреваем в отношениях с людьми из прошлого, пытаясь все-таки получить их одобрение или заставить пожалеть о сказанном и содеянном. Например, мама говорила ребенку, что он глупый. Стремясь доказать, что это не так, он выберет академическую карьеру и даже добьется в ней успеха – будет кандидатом наук, доктором, профессором… А потом осознает, что потратил годы не на то, что было ему по душе, а на попытки заслужить любовь и принятие.
Если нас ведут по жизни подобные сценарии, мы теряем контакт со своей нитью судьбы, и тогда материалом для построения настоящего и будущего становятся разнообразные негативные чувства. В итоге мы не создаем свое аутентичное будущее, а живем прошлым – застреваем в нем, убегаем от него или боремся с ним. Наша же нить судьбы разматывается впустую.
Подведем итог. Избегание нити судьбы из-за страха перед темой смерти, конечности всего и болезненности жизни лишает нас очень многого, начиная от смыслов, заканчивая радостью от привязанности и сопричастности, ведь чтобы все это испытывать, надо… жить.
Далее мы рассмотрим, что же поможет решиться взять нить судьбы в руки, несмотря на сопутствующие риски.
Для этого мы обратимся:
● к образу древнегреческого бога Диониса, воплощающего собой единство жизни и смерти;
● идее взаимобытия Тит Нат Хана, красиво показывающей нам, что все в этом мире связано;
● концепции Жизни–Смерти–Жизни, предложенной Клариссой Пинколой Эстес.
Также в качестве иллюстрации мы рассмотрим фильм «Фонтан» Даррена Аронофски, который наглядно демонстрирует процесс принятия смерти как теми, кто уходит, так и теми, кто остается.
ВОПРОСЫ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
1. Вспомните свои ситуации утраты чего-либо значимого. Речь может идти о всем том, к чему вы были привязаны: друзья, родственники, места, привычный уклад жизни. Какие чувства вы испытали и какие выводы сделали?
2. Какие из перечисленных сценариев избегания нити судьбы вам показались близкими? Как конкретно они выглядят у вас? А может быть, по мере прочтения этой главы вам пришел в голову еще какой-то сценарий избегания, который не был описан.
3. Подумайте над фразой «нелюбовь – это защита». Какие мысли и чувства возникают у вас, когда вы произносите эти слова внутри?
Дионис и единство жизни и смерти
Согласно одной из популярных версий, Дионис – сын Зевса и смертной женщины Семелы. Его почитали как бога вина и виноделия, дикой природы и инстинктов, экстаза и блаженного освобождения от мирских проблем. Он тесно связан с Великой Матерью и женским началом в целом. Этого бога сложно представить в городской среде. Скорее, мы увидим его танцующим на лесной опушке в компании прекрасных девушек или спящим в стоге сена.
Исследовательница архетипов, психолог Джин Шинода Болен отмечает, что царство Диониса «распространяется на всю природу, и в особенности на ее животворную и оплодотворяющую влагу: текущий в дереве сок, пульсирующая в венах кровь, жидкий огонь винограда, таинственные неуправляемые приливные процессы в природе – то, что приходит и уходит»{82}.
Антиковед Вальтер Отто в своем детальном исследовании{83} культа Диониса отмечает некоторые характеристики этого древнегреческого бога.
● Экспрессивность. Бог изображается страстным, хохочущим, он связан с экзальтацией, возгласами ликования, безудержными танцами.
● Шум и грохот. Часто к его имени добавляли эпитеты «кричащий» или «рычащий».
● Безумие. Спутницы Диониса, менады, одержимы им. Они то мечутся из стороны в сторону, то стоят молчаливо и неподвижно, словно обращенные в камень. Они вскармливают своим молоком диких животных, но в измененном состоянии сознания могут и растерзать кого угодно голыми руками.
● Энергия жизни. Так, корабль, где Дионис оказался в плену у пиратов, внезапно наполнился потоками вина. Согласно другой легенде, благодаря появлению Диониса из стен дворца начали сочиться молоко и вино.
● Избавление от страданий. Этого бога иногда так и именовали – Избавитель.
● Особый мир. «Дионис – властелин очарованного мира, вечно восхваляемый даритель вина, избавитель от забот и печалей, расточитель наслаждений и восторгов, экстатический танцор и любовник», – отмечает автор.
● Двойственность, единство жизни и смерти. Отто пишет: «С природой божества связано и то, что в нем воплощены все силы земли: плодородие, неисчерпаемый запас жизненных сил, а также разрывающая боль, ночная тьма и смерть. Он – дух экстатического безумия, который присутствует при каждом зачатии и рождении, но всегда готов пойти дальше, обернувшись разрушительной силой и смертью. Он – сама жизнь, которая во всем своем изобилии и силе неразрывно связана со смертью».
Этот бог противоположен рациональности, но служит ей необходимым дополнением. Сама традиция свидетельствует об этом. Считается, что в Дельфах святилище Диониса находилось при храме Аполлона – «правильного», интеллектуального бога. Три зимних месяца люди поклонялись Дионису, а все остальное время – Аполлону.
Аполлон – любимый сын Зевса. Он успешен, блюдет закон и правила, руководствуется разумом. Его заповеди: «познай себя» и «знай меру». Аполлон властвует в небесном царстве интеллекта и воли, прекрасно ориентируется в мире экономических и социальных норм. Но в то же время из-за своей рассудочности Аполлон как бы отделен от земного, телесного. Ему сложно испытать сексуальное слияние, экстаз, единение с природой, поскольку он слишком много размышляет. Этот бог не способен просто отдаться моменту, ведь на заднем плане для него всегда присутствуют планирование и оценка ситуации.
Дионис же, в отличие от Аполлона, действует инстинктивно, импульсивно, позволяет себе увлечься потоком, не сопротивляясь ему. Если Аполлон, слушая музыку, анализирует ее и наслаждается гармонией мелодии, то Дионис воспринимает ритмы телесно: он самозабвенно и спонтанно танцует, погружаясь в состояние, похожее на транс.
Дионисийское начало можно ощутить во множестве ситуаций в современном мире. Например, на фестивале, посвященном Масленице. Горы блинов, громкая музыка, хороводы, сжигание соломенных фигур – что это, если не современный вариант дионисийской мистерии? Любопытно, что аналогичные Масленице праздники существуют по всему миру. Во Франции чревоугодие и всевозможные увеселения приходятся на Марди Гра («жирный вторник»). Венеция славится карнавалом с масками, изначальное назначение которых – анонимность, открывающая путь для принципа «можно всё». Проводят карнавал и в Бразилии. Экстатические танцы, летние музыкальные фестивали, дегустационные ярмарки, ночевки на природе, где вся компания вдруг бежит купаться голышом в горном озере. Тут тоже витает дух Диониса.
Но вернемся к нашей теме. Чем Дионис может помочь нам в борьбе со страхом реальности? Как он поспособствует тому, что мы не будем бояться брать в руки нить своей судьбы, осознавая тот факт, что эта нить не бесконечна?
Дионис – тот, кто, воссоединяя нас с нашим телом, с природой, помогает увидеть смысл в самой простой, земной жизни. Где наш путь подобен приливам и отливам, имеет начало и конец. Где мы, словно созревающая виноградина, сначала будем цветком, затем зеленой ягодой, после напитаемся соком и превратимся во что-то иное, умерев и продолжившись одновременно.
Таким образом, Дионис помогает нашему внутреннему Аполлону (разуму), осознающему непостоянство и конечность всего, примириться с этой данностью. Ведь для Диониса все это не так страшно. Он не заканчивается, а продолжается в иной форме. И попросту об этом не думает, а живет здесь и сейчас.
Как конкретно использовать дионисийский дух для примирения с реальностью? Разберем это на примерах, учитывая его характеристики, описанные выше.
1. Шум и экспрессивность.
Эта черта Диониса помогает нам проживать свои эмоции. Кто из нас не хотел пойти в поле и, что называется, «проораться» в момент, когда узнал какую-либо ужасающую новость или столкнулся с истощающим стрессом? В случае серьезных потрясений людям нередко помогают такие «дикие» реакции: выть, метаться, как раненый зверь. Выпустив наружу эту часть своей личности, дав ей волю, мы выражаем невыразимое – то, что сидит внутри. Всем нам знаком и детский ритуал «побить крапиву палкой» – когда сверстники не взяли тебя с собой играть или когда в скуке бродишь один после того, как лучшего друга увезли в город родители. Погружение в себя и подобная экспрессия освобождают.
2. Безумие в хорошем смысле этого слова.
В моменты высокого напряжения, в экстремальных ситуациях Аполлон – наша рациональность – зачастую не помощник. Нужен режим «выключенного ума». Возьмем, к примеру, боевой транс. Барабанные ритмы, хоровое пение и ритмичные движения способны ввести человека в особое состояние, устраняя страх и привнося ощущение единства и воодушевления. На соревнованиях по регби, где выступают команды из Новой Зеландии, можно наблюдать боевой танец маори под названием «хака». Во время его исполнения танцоры характерно топают ногами, бьют себя по бедрам и груди, выкрикивают особые фразы. Все это погружает в состояние сознания, в котором сил становится больше, а страхи отступают.
Особый эффект оказывает и совместное пение. На одной из лекций, посвященной народному фольклору, я узнала, что в период страды, когда нужно было успеть собрать урожай за короткий срок, работники в конце дня не ложились спать, а заводили хороводы и начинали петь вместе. Это заряжало их энергией, чтобы с первыми лучами солнца вновь выйти в поле. Благодаря дионисийскому духу открывалось второе дыхание.
3. Дионис – избавитель от страданий.
Благодаря этому аспекту божества у нас словно появляется иное измерение, позволяющее переносить ужасную сторону нашей реальности. Мы обретаем способность время от времени слегка «захмелеть» и увидеть мир в особом свете, когда в реальности тяжело или страшно.
Например, мы можем опьянеть от музыки, утратить трезвость рассудка, погрузившись в увлекательный фильм или книгу. Вспомните знаменитый кадр с музыкантами, самозабвенно играющими на тонущем «Титанике».
Людей, захваченных своим делом, часто называют «одержимыми» – в некотором смысле в этом также присутствует дионисийский дух, отключающий голову и растворяющий в процессе.
О подобном писал Виктор Франкл{84}, отмечая, что узники концлагеря порой могли петь, разыгрывать сценки или шутить – это помогало им хоть на мгновение перенестись из бараков, наполненных духом смерти, в безмятежность: «Изредка, время от времени, устраивалось что-то вроде эстрадного концерта. Какой-нибудь барак прибирали почище, притаскивали туда пару скамеек, составляли “программу”. И вечером сюда приходили те, кому в лагере жилось сравнительно не так уж плохо, – капо, лагерные рабочие, не входившие в обычные команды. Они приходили сюда, чтобы немного посмеяться, а может, и поплакать и во всяком случае хоть чуть-чуть отвлечься, забыться».
Еще одна иллюстрация – танец под названием «меренге». Существует ряд версий о его происхождении. Согласно одной из них, это танец рабов, чьи ноги были скованы колодками, поэтому танцевать они могли лишь перенося вес тела с одной ноги на другую. Возможно, танцуя меренге, люди мысленно уносились прочь от тяжелой жизни, находя в этом жизнерадостном ритме радость и единение.
В менее экстремальных ситуациях все это тоже может работать. Представьте супружескую пару, уставшую от интенсивной работы и каждодневного ухода за грудным младенцем. И вот, впервые оставив малыша с бабушкой, они идут в ночной клуб как в старые добрые времена, словно ничего больше не существует и никаких обязательств нет.
4. Создание особого мира в «аполлонической» повседневности.
Это особенно важно в моменты напряжения: когда ежедневник ломится от списка дел, когда предстоит стрессовый период на работе, переезд или ремонт. Найдите для себя подходящий способ пребывания в телесности, с отключенным разумом: танцы, пение, игра на музыкальных инструментах, телесно-ориентированные практики, приготовление и дегустация еды в кругу близких, массаж. Иными словами, подойдут любые занятия, задействующие тело и органы чувств. Тогда наше природное начало получает то, чего так жаждет: выплеск напряжения, свободу, насыщение. А значит, мы можем со спокойной душой возвращаться к Аполлону: двигаться к поставленным целям, заниматься бытовыми вопросами.
5. Идея естественного единства жизни и смерти.
Хорошим примером здесь будут казачьи песни. Многие из них посвящены проживанию перехода от жизни к смерти. Повседневная реальность этого сословия была сопряжена с риском, и благодаря песням они будто заранее принимали все возможные варианты исхода событий. Возможно, вы слышали романс «Не для меня придет весна» (существующий в самых разных вариантах):
Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется.
Там сердце девичье забьется
С восторгом чувств – не для меня.
Если вслушаться в нее, особенно в формате хорового исполнения, то можно буквально ощутить, как мелодия и текст дают эффект проживания, осознания, что этот мир остается здесь после того, как нас не станет.
Вы можете найти для себя песни, мелодии, которые дают вам эффект проживания тех аспектов жизни, которых вы боитесь: смерть, утрата близких, расставание. Прочувствуйте их, постарайтесь уловить ощущение естественной драмы жизни.
На эту тему есть хорошая дзен-притча{85} о подготовке нового императорского сада к открытию. В день завершения работ правитель пригласил знать полюбоваться созданной красотой. Среди всех гостей император более всего желал услышать мнение Мастера Лин-чи, считавшегося знатоком эстетики. Ко всеобщему удивлению, Мастер ответил: «Странно, но я не вижу ни одного сухого листа. Как жизнь может существовать без смерти? Из-за того, что здесь нет сухих листьев, сад мертв. Я думаю, что сегодня утром его очень тщательно подметали. Прикажите принести немного сухих листьев». Когда его пожелание исполнили, подул ветерок, который начал шуршать разбросанной листвой, и с этим шорохом сад тут же ожил! Мастер же отметил, что теперь все в порядке.
У Рильке также есть прекрасные строки на эту тему: «Так мы живем, прощаясь без конца». То есть, начиная жить, мы вступаем на путь к смерти, а начиная отношения – на путь к расставанию. И это естественно.
Еще один способ это прочувствовать – взаимодействовать с первозданной природой. Погуляйте в лесу и вдохните аромат коры дерева, попейте воды прямо из ручья, не набирая ее в бутылку. Почувствуйте на себе капли дождя, пройдитесь босиком по снегу. Заметьте, как листочек становится кормом для гусеницы, как птичка хватает гусеницу и несет своим птенцам. Задача – ощутить себя в единении со всем вокруг, словно вы «набор молекул» в постоянной изменчивости, умирающих и возрождающихся.
Дионисийский дух делает нашу жизнь более полноценной, позволяя почувствовать ее вкус всеми рецепторами, ощутить телесно. Когда реальность тяжела, он может уносить нас в иные миры. В моменты, когда мы устали от чрезмерного целеполагания и обязательств, Дионис погружает в состояние «здесь и сейчас», где нет времени, а есть лишь единение с природой и растворение в пространстве.
Напоследок поговорим об отрицательных чертах Диониса, о его опасности. Это, конечно, разнообразные зависимости, потакание агрессивным импульсам и низменным желаниям. При слишком сильном контакте с Дионисом мы можем потерять человеческий облик. Так, например, про людей, страдающих от серьезной алкогольной зависимости, зачастую говорят, что они перестают быть собой, ведут себя как животные.
В обращении с этим божеством нужна осторожность, так как некоторые способы ухода от реальности опасны. Поэтому важно соблюдать баланс между Аполлоном и Дионисом, не отдавая чрезмерного предпочтения последнему. Стоит брать от дионисийского духа лишь его позитивные аспекты.
Возьмем, к примеру, мужчину, чей внутренний Аполлон полностью подавляет Диониса из-за установок наподобие «мальчики не плачут» и «ты должен». Он не умеет расслабляться, давать волю эмоциям, даже когда это вполне уместно. Однако его психика все равно нуждается в снятии напряжения, отключении разума, погружении в телесные ощущения, освобождении от внутренних ограничений хотя бы на время. Но многие не знают, как погрузиться в дионисийское состояние конструктивным способом, не причиняя себе вреда. Именно поэтому алкогольное опьянение становится для них единственным способом расслабиться, раствориться в моменте.
Яркий пример деструктивного дионисийского пути показан в фильме «Еще по одной» режиссера Томаса Винтерберга. В нем компания приятелей – мужчин за сорок – решает проверить якобы «научную» теорию[14] о том, что с самого рождения человек страдает от дефицита алкоголя в крови и, чтобы стать по-настоящему счастливым, нужно быть слегка навеселе. Они начинают ежедневно выпивать и смотрят, что из этого выйдет. Результаты оказываются очень разными, вплоть до трагических – один из друзей погибает по неосторожности.
Особый интерес представляет линия главного героя – Мартина. Мы видим, что он пристрастился к выпивке, поскольку не может ощутить дионисийское начало конструктивным образом. У него давно отсутствуют как сексуальные отношения с женой, так и душевная близость вообще. Он лишен доступа к телесной радости и спонтанности, зажат внешне и внутренне, а на работу ходит лишь формально, не испытывая ни к чему интереса.
В результате герой пробуждает в себе Диониса через его опасную сторону – начинает злоупотреблять алкоголем.
В какой-то момент Мартин отправляется с семьей в поход и там, на природе, под открытым небом его душевная и телесная связь с женой восстанавливается. А в финале фильма мы видим, как он свободно и раскованно танцует на городском празднике, посвященном школьному выпускному. Оказывается, он всегда умел и любил танцевать, просто утратил контакт с этой частью своей личности. Алкоголь же был лишь примитивным суррогатом, дающим мимолетное ощущение растворения в моменте, но требующим за это высокую цену, вплоть до ущерба для здоровья и риска для жизни.
Давайте поговорим о том, что еще может освободить нас от страхов, вынуждающих говорить «нет» всему тому, что могло бы наполнить нашу жизнь смыслом. И для этого я предлагаю углубиться в концепцию Жизни-Смерти-Жизни и идею так называемого взаимобытия.
Концепция жизни-смерти-жизни и идея взаимобытия
Кларисса Пинкола Эстес говорит о том, что все природное в мире основано на цикле Жизнь-Смерть-Жизнь, что в общем-то созвучно уже упомянутой дионисийской природе. В качестве иллюстрации писательница приводит сказку о Женщине-Скелете, которую рыбак достал со дна моря. Прежде чем она ожила и превратилась в женщину из плоти и крови, мужчине пришлось лечь со скелетом в постель и пролить слезу. Так он обрел возлюбленную. Эстес предлагает рассматривать жизнь и смерть не как противоположности, а как два аспекта одного и того же, как две стороны одной медали.
Дополним эту мысль концепцией взаимобытия, которую Тит Нат Хан кратко формулирует в следующем образе: «Бумажный листок не может существовать сам по себе, но лишь во взаимосвязи со всем остальным в мироздании. Вот почему слово “взаимобыть” гораздо объемнее, чем слово “быть”»{86}. Идея Тит Нат Хана обладает поистине целительной силой, поскольку она позволяет продолжать цикл Жизнь-Смерть-Жизнь до бесконечности. Бумажный лист, прежде чем обрести привычную форму, был целлюлозой, а еще раньше – деревом. Дерево впитывало воду, солнечные лучи, питательные вещества почвы. Позже листок превратится в книгу или рисунок, а спустя время истлеет и вернется в землю.
Через эту призму мы можем взглянуть на самих себя и на все, что дерзаем полюбить. Ведь мир пребывает в бесконечном взаимобытии, как физическом, так и духовном. Ничто не исчезает бесследно, лишь меняет облик: наше тело когда-нибудь станет прахом, а духовная суть перельется в слова и поступки, в память о нас. То же самое происходит со всем, что мы любили и потеряли. Я подробнее раскрою эту мысль на примере фильма «Фонтан» Даррена Аронофски.
Главной героине, молодой женщине Иззи, осталось жить совсем недолго – у нее опухоль мозга. Ее муж Том – онколог, он проводит все дни на работе, пытаясь найти лекарство, чтобы спасти любимую, но при этом жертвует последними днями, которые они могли бы провести вместе.
Иззи на удивление спокойна, хоть и чувствует неотвратимость происходящего. Она увлечена философией майя и особенно моментом сотворения мира, сопряженным со смертью Первого отца.
Она с воодушевлением пересказывает этот эпизод мужу в музее, демонстрируя древние папирусы с иллюстрациями:
«– Это настоящая книга майя. Смотри, здесь миф о сотворении мира. Это Первый отец, он самый первый человек.
– Он мертв?
– Он принес себя в жертву ради мира. А это Древо Жизни, растущее из его живота. Его тело стало корнями дерева. Они разрослись и образовали землю. Его душа, превратившись в ветви, устремилась ввысь, образуя небо. Осталась только голова Первого отца. Она высоко в небесах…»
На этом Том резко обрывает жену и уходит. Мы видим, что мужчину злит ее легкое отношение к уходу из жизни.
Накануне смерти Иззи просит Тома закончить ее книгу под названием «Источник», которая в символической форме повествует о ее болезни как об инквизиторе, порабощающем средневековую Испанию. Поиск спасения в книге представлен поисками мифического Древа Жизни (источника бессмертия), а сам Том – в образе мужественного и верного конкистадора. Таким образом, бессознательное женщины делает все для того, чтобы подойти к концу со спокойной душой и принятием. У нашей психики нет задачи мучить нас.
Иззи продолжает погружаться в философию майя, рассказывая мужу еще одну историю:
«– Помнишь Моисея Моралеса, проводника-майя?
– Кого?
– Проводника-майя, я тебе рассказывала.
– Ты о путешествии?
– Да.
– В последний вечер он рассказывал мне о своем умершем отце. Но Моисей не хотел в это верить. Он сказал, что если раскопать могилу, то там… его нет. Он посадил семечко на могиле. Из него выросло дерево. Моисей сказал, что теперь его отец – часть дерева. Он превратился в дерево, в листву. Когда воробей склевал плод дерева, его отец улетел с птицами. Он сказал: “Смерть – это путь к благоговению”. Так и сказал: “Благоговение”. Я пытаюсь написать последнюю главу и никак не могу выкинуть это из головы!
– Зачем ты это говоришь?!
– Я больше ничего не боюсь, Том».
Обещание закончить книгу, данное жене, вызывает у Тома гнев, поскольку он не понимает, как ее завершить. На более глубинном уровне он, конечно, протестует против самого факта происходящего, ведь его любимый человек уходит из жизни.
Тому снится сон, в котором он просит Иззи оставить его в покое, но видит ее перед собой в образе королевы Испании, вопрошающей, освободит ли он Испанию от рабства. Том осознаёт, что истинное рабство – это страх перед смертью, который смогла преодолеть его жена.
Во сне Том понимает бессмысленность мечты о вечной жизни на земле и находит сюжет для окончания книги. Последним эпизодом становится момент, когда Том в образе конкистадора умирает, испив сок Древа Жизни, – сквозь него прорастают цветы дерева (повторяя мотив сотворения мира Первым отцом, о котором Иззи рассказывала мужу в музее), а параллельно во сне мы видим взрыв звезды, дающий жизнь новым звездам. Том переживает катарсис, осознав цикл Жизнь-Смерть-Жизнь и идею взаимобытия, и принимает реальность. Проснувшись, он идет на могилу жены и сажает в землю семя дерева.
В этом фильме мы видим, насколько спасительной может быть подобная философия. Иззи находит для себя мифы майя, которые оказываются созвучными ее психике. Именно эти истории успокаивают разум девушки, оберегая ее от страха перед грядущим концом. К тому же постепенно приходит и Том, перестав цепляться за идеи бессмертия.
Возможно, лично для вас идеи майя покажутся чем-то слишком далеким или экзотическим. Но я предлагаю каждому искать собственную философию взаимобытия, которая принесет примирение с возможным и неизбежным, снимет тревогу и позволит по-настоящему взять в свои руки нить судьбы, не боясь единства Жизни-Смерти. Ведь именно такова наша цель – в конечном счете.
Мы можем найти близкую нам философию где угодно: в популярных фильмах, религиозных текстах или даже детских мультфильмах. А порой и вовсе в неожиданных местах. Как-то я услышала удивительную историю от одного из моих коллег, путешествовавшего в свое время по Латинской Америке. Он рассказал, что обитающие там бабочки-монархи живут по интересному принципу: они постоянно мигрируют из одной части континента в другую, а затем обратно. Поразительный факт заключается в том, что для перелета в одну сторону нужно несколько поколений. В точке назначения могут оказаться лишь дети, внуки или правнуки отправившейся туда бабочки.
В контексте идеи взаимобытия это можно интерпретировать так: «Я не умру, а продолжусь в своих потомках» (или в своих делах, которые «полетят» дальше, если у меня нет детей). Или даже так: «Путь моей души – это серия бабочек-монархов, где каждая бабочка – это одно телесное воплощение. В этой жизни я пролечу часть пути, а в следующей – отправлюсь дальше».
Конечно, и наши сны могут нам помочь найти подходящую философию, которая успокоит разум, словно колыбельная. Например, одной моей клиентке, переживавшей кризис среднего возраста, настигший ее после того, как дети выросли, приснился сон, в котором было одно лишь червивое яблоко. Когда мы обсуждали этот образ, женщина с грустью отметила, что уже давно не видела обычных деревенских яблок с червоточинами, ведь в городе мы получаем все фрукты в идеальном виде. Она почувствовала желание увидеть простое яблоко – немного кособокое или помятое, которое может оказаться червивым. Ей хотелось вспомнить, что нет ничего более естественного, чем простая идея: все живое поддается порче, увяданию, трансформации.
Мы заговорили о ее детстве и обнаружили, что в те годы у нее уже было чувство взаимобытия. Она вспомнила, как дедушка, возвращаясь с охоты с дичью, вместе с ней шел на задний двор и высыпал там пригоршню пшена, приговаривая, что это «для душ предков». Это был его ритуал благодарности за добычу, который он разделял с внучкой. Туда слетались маленькие птички, которые клевали зерно. Наблюдая за этим простым действом, девочка чувствовала, что происходит обмен – ты что-то взял, но что-то и отдал. А ужин, который появится на столе вечером, – не просто «еда со сковородки», а нечто, связанное с природой, и мы составляем ее часть.
Сон и последовавшие за ним воспоминания ничего не изменили во внешней реальности этой женщины, но преобразили ее внутренне. Она начала более осознанно относиться к покупаемой еде, к материалам, из которых изготовлена мебель у нее дома, к деревьям, дающим тень по пути на работу. Она увидела во всем этом дары, а не данность, она начала взаимобыть, а не существовать обособленно от мира, замкнувшись в себе. Вместе с этим постепенно отступили ее страхи о будущем и вернулись смыслы.
Итак, мы поговорили о страхе смерти и страхе боли, о взаимобытии.
Кому-то эти темы могут показаться мрачноватыми, но они, без сомнения, необходимы. Рыбак из сказки о Женщине-Скелете переночевал с костями (символ смерти), чтобы обрести живую возлюбленную. Так и нам порой нужно сначала вступить в тесный контакт с самым печальным, чтобы жить по полной и радоваться.
При этом важно не застрять на стадии дружбы со смертью, ведь наша цель – примириться с этими непростыми темами и решиться на взаимодействие с нитью судьбы. Когда происходит застревание, многие забывают, что фраза memento mori – «помни о смерти» – нужна для правильного расставления приоритетов, а не для того, чтобы изо дня в день представлять себе смерть с косой.
В качестве примера приведу мать Антуана Сент-Экзюпери, ставшую вдовой, когда будущему писателю было всего четыре года. Знаменитый автор «Маленького принца» служил военным летчиком, совершая регулярные рейсы. Говорят, что его мать частенько надевала черную вуаль, «предчувствуя» смерть сына, и каждый раз с некоторым разочарованием снимала траур, когда оказывалось, что он все же жив{87}. Можно предположить, что женщина, пытаясь примириться со смертной стороной бытия, в какой-то момент вовсе перестала замечать его живую сторону. Про таких женщин говорят, что они сразу хоронят своих сыновей и мужей, как только те садятся в самолет, за руль или просто выходят за порог дома. Они словно всегда готовы к утрате и, возможно, даже неосознанно ждут этого, так как смерть принесет своего рода избавление от тревоги и неопределенности. К слову, Сент-Экзюпери погиб в возрасте 44 лет, а его отец умер в 40 с небольшим.
ВОПРОСЫ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
1. Как вы понимаете для себя фразу memento mori? Что полезного она может привнести в вашу жизнь?
2. Есть ли у вас близкая лично вам концепция взаимобытия (философия, религиозное воззрение, собственные представления и т. д.)? Обсудите со своими близкими, как это устроено у них, чтобы расширить свой кругозор в этой теме.