— Здрав будь, Горислав! — поприветствовал его гость, протягивая ладонь.
— И тебе здравствовать, Данила! — ответил на рукопожатие директор. — Садись. Чай? Кофе? Или чего покрепче желаешь?
— Ничего не надо, — отмахнулся Нерождённый. — Чай не хочу. Кофе уже обпился за сутки. А если чего покрепче употреблю, то точно засну прямо у тебя в кабинете. А оно тебе надо?
— Да спи на здоровье! — улыбнулся Елецкий. — Всё лучше, чем снова о каких-то проблемах выслушивать.
— О, так ты уже знаешь?
— Не знаю, но догадываюсь, — поморщился директор. — Должно быть, обиженные родители и до тебя добрались?
— Родители? — задумчиво нахмурился глава дознавателей. — А, тот случай с полосой препятствий! Нет, я здесь не из-за этого.
— А из-за чего же? — поморщился Елецкий. Похоже на его голову свалились новые неприятности.
— Слышал, что сегодня ночью в городе творилось?
— Ты про разрушенное здание городской стражи? — удивился Горислав Михайлович. — Только не говори, что это мои ученики постарались…
— Тут пока не всё понятно, — покачал головой Данила Фёдорович. — Но в одном ты прав, твои ученики отличились. Точнее — ученик. Некий боярин Северский.
— Северский⁈ — удивился Елецкий.
— Уже знаешь его⁈ — в свою очередь удивился дознаватель.
— Лично не знаю. Но на него храмовые жрецы Перуна жаловались, — пояснил свою реакцию Горислав Михайлович.
— А, вот оно что, — вдруг рассмеялся Данила Фёдорович. — Ну, их понять можно! Хотели парня пугнуть маленько, а в итоге сами перепугались.
— В смысле? — ничего не понял директор.
— Да не суть, — отмахнулся его собеседник. Но заметив недовольство на лице Елецкого, всё же пояснил: — У Северского в усадьбе жрица Живы живёт. Благословлённая. Вот она Перуновых жрецов и пугнула. А они обиделись. Но сейчас речь не об этом. Ночью, помимо здания городской стражи, сгорел ещё и дом князя Стародубского. Вместе с ним самим. И родня князя обвиняет во всём боярина Северского. И даже ходили к Государю, требуя княжеского суда.
— Стародубский?
— Артём Фёдорович.
— Артём… — задумчиво протянул директор. — Так он же тысячник городской стражи. И то здание…
— Да, он курировал, — кивнул Нерождённый, правильно поняв недосказанный вопрос.
— А при чём тут Северский?
— Да были у него проблемы с князем. Артём ему даже виру выплачивал. Вот родня на него и подумала.
— Кто именно из родни? — строго спросил директор академии.
— Богдан Мстиславович Стародубский.
— Младший брат Великого князя, значит, — задумался Елецкий. — Он же Артёму получается не самый близкий родственник. Совсем другая ветвь.
— Род-то один, — пожал плечами Данила.
— И чего ему нужно от боярина?
— Так говорю же, обвиняет его в смерти Артёма Фёдо…
— Данила, прекрати! — перебил его Горислав. — Реально он чего хочет? На Артёма ему точно плевать. Тут двух мнений быть не может.
— Вот это я и хочу выяснить, — сдался глава дознавателей, тяжко вздохнув. — Потому прошу у тебя разрешение забрать Северского.
— Подожди! — вскинулся Елецкий. — Как забрать Северского⁈ Он что же, в академии⁈
— Охрана на входе говорит, что в академии. Пришёл вчера вечером, вместе с княжной Мещерской. И больше территорию не покидал.
— И какие тогда могут быть обвинения, Данила⁈ — повысил голос директор. — Да ещё и княжеский суд! Совсем Стародубский рассудком тронулся⁈
— На меня не смотри! — выставил перед собой ладони в защитном жесте Нерождённый. — Мне приказали и я пришёл. А добро на княжеский суд дал Наследник.
— Так… — задумчиво подёргал себя за бороду Елецкий. — Нужно Трёхозёрова звать.
— Не надо! — очень быстро воскликнул Данила Фёдорович. — Что мы, без него не договоримся?
— Что, Данила, не хочешь с бывшим начальником повидаться? — ехидно спросил Горислав Михайлович.
— Не хочу! — честно заявил Нерождённый.
Когда-то давно боярин Трёхозёров, будучи ещё начальником Великокняжеских дознавателей, сильно невзлюбил Данилу. Что там была за история, Горислав толком не знал. Но новый глава старого откровенно побаивался. Или же делал вид. С Данилой Фёдоровичем ни в чём нельзя было быть уверенным до конца.
— Тогда давай сами всё решил, — хмыкнул директор.
— Чего хочешь предложить? — тут же, по-деловому, поинтересовался Нерождённый.
— Северского я тебе не отдам, — начал Елецкий.
— Сам приведёшь на суд? — уточнил Данила.
— Приведу. Он ученик академии. А значит, я за него отвечаю.
— Всего один день как ученик.
— И тем не менее, — пожал плечами директор. — Когда суд?
— Послезавтра.
— Быстро как… А кто из князей в городе? Точнее, кто из князей будет присутствовать? Известно уже?
— Известно, — кивнул Нерождённый. — Но пока предварительно. Само собой сам Стародубский Богдан. Он будет один из их рода. Хотел ещё одного Стародубского позвать, но наследник не разрешил.
— Это понятно. Так бы суд точно в фарс превратился. Ещё кто?
— Князь Трубицкой, — начал загибать пальцы глава дознавателей. — Князь Нарышкин, Вячеслав Вячеславович. Князь Мерцалов. Молодой князь Балховский. Юрий. Князь Мамлеев. Князь Козловский. Князь Засекин. Князь Мещерский. И, возможно, княгиня Ульчинская.
— Десятым кто будет?
— Наследник.
— Ага. Зная Стародубских, могу с уверенностью предположить, что большая часть этих князей Северского недолюбливают. Верно?
— Недолюбливают — это ещё мягко сказано, — хмыкнул Нерождённый. — Трубецкой, Мещерский и Нарышкин — единственные, кто могут за него вступиться. Про Мерцалова не знаю точно. Но вроде как у Северского был конфликт с его дочерью. Балховский винит боярина в смерти отца и братьев. Мамлеев и Козловский Артёму Стародубскому родня. Оба своих дочерей ему в жены спихнули в своё время. У Засекина с Северским спорные территории. Ну а у Ульчинской наш молодой боярин вообще родича убил. За что был изгнан из княжества в своё время.
— Шустрый паренёк, — удивлённо протянул директор академии. — В таком возрасте стольких могущественных врагов заимел. А Наследник по отношению к нему как настроен?
— Точно не знаю. Но вроде как тоже за что-то недолюбливает.
— Почему именно его обвиняют? Были у Северского причины желать смерти Стародубскому?
— Были. Артём ему успел сильно поднагадить. Очень сильно.
— Как Артёма убили? — задал следующий вопрос директор.
— В его доме была использована неизвестная огненная техника ранга Витязь. Выгорел один зал. Причём полностью. Только пепел остался.
— У Северского есть огненный Витязь?
— У него даже огненный Богатырь есть.
— Однако! — присвистнул Елецкий.
— Ну так что, возьмёшься за его защиту? — вкрадчиво поинтересовался Данила Фёдорович.
— Так ты же меня к этому уже столько времени подводишь! — хмыкнул Елецкий. И серьёзно добавил: — Возьмусь. Своих учеников никогда не сдавал без боя. Тем более что у паренька железное алиби. А вот в чём твой интерес, Данила?
— Будем считать, что я за справедливость, — поднимаясь на ноги, улыбнулся Нерождённый.
— Ну да, ну да, — покивал директор.
— Ладно, думаю, что всё нужное Трёхозёров выяснит. В этом деле учителю нет равных. Ну и желательно побыстрее Северского вернуть на территорию академии. Незаметно. А то ваше железное алиби станет чуть менее железным.
— Так он что, и в самом деле виновен⁈ — воскликнул Елецкий.
— Не знаю, — вздохнул глава дознавателей, остановившись перед дверью. — Смотря с какой стороны посмотреть.
Интерлюдия 2
— Как ты, Елена? — с теплотой в голосе поинтересовалась Саблеслава у девочки. Принцесса после нападения и смерти последних своих верных людей немного осунулась и замкнулась в себе. Она и раньше-то была не особо разговорчивой, переживая гибель семьи. Теперь же и вовсе только отвечала на прямые вопросы.
За те месяцы, что Елена Каролина провела в у неё в гостях, Сабля почти смогла с ней подружиться. И не только потому, что она сестра Маркуса. Княгине чисто по-человечески было жалко девчонку. Тем более, что и она сама не так уж и давно точно так же лишилась семьи. И если бы не дядя осталась совсем одна.
Сейчас они вместе ехали в комфортабельно княжеском дилижансе, и за те дни, что придётся потратить на дорогу до столицы, княгиня надеялась хоть немного растормошить девчонку. Сгладить последствия. Если такое, конечно, возможно.
— Спасибо, я в порядке, — старательно выговаривая слова русского языка, ответила принцесса. Акцент, конечно, до сих пор был ужасным. Но при этом девочка старалась строить фразы максимально правильно. Отчего говорила медленно.
— А как твоя служанка? Мелани, кажется?
— Почти оправилась, — вздохнула Елена. — И я решила, что она больше не будет мне прислуживать. Как только брат заберёт наш трон обратно, я дам ей титул и земли.
— Хорошее решение, — чуть заметно покачала головой Сабля. Зная Маркуса, княгиня сильно сомневалась, что он всё бросит и поспешит отбирать трон. Хотя, с этим боярином ни в чём нельзя быть уверенным до конца.
— А какой он? — вдруг спросила принцесса.
— Что? — не поняла вопроса княгиня.
— Маркус? Что он за человек?
— Сильный, гордый, — задумавшись, ответила Саблеслава. — Очень себе на уме. Иногда совершает совершенно мне непонятные поступки. Но в итоге они, как правило, приводят к его выгоде.
— А как правитель?
— Правитель? — улыбнулась княгиня. — Он пока всего лишь боярин. Это как граф у вас…
— Я знаю.
— Ага. Так вот, боярином он стал потому, что люди сами за ним пошли. Поэтому я думаю, что правитель из Маркуса будет хорошим.
— Саблеслава… — после довольно продолжительной паузы, неуверенно произнесла Елена. — А как ты думаешь, он меня примет?
— Конечно, примет! — уверенно ответила Сабля. — Разве может быть иначе? Ведь ты единственный в мире человек одной с ним крови.
— Одной крови… — снова вздохнула девочка. — Знаешь, я была совсем маленькой и почти его не помню. Но ходили слухи, что его не любили при дворе. И никогда не воспринимали как принца. А некоторые и вовсе издевались, желая самоутвердиться за его счёт. И отец этому не препятствовал. Не думаю, что он с теплотой отнесётся к напоминаю о тех временах. Скорее возненавидит меня.