В посёлок Дёмино добирались довольно долго. А всё из-за экипажа, в котором ехали Васька и Ирина. Причём ключница решила отправиться на тризну сама, никого не спрашивая. Но спорить с ней никто не собирался.
Мы же с Сильновым и бойцами ехали верхом.
Одно место, уже на подъезде к посёлку, показалось мне смутно знакомым. И, немного поломав голову, я вспомнил. Именно здесь началась моя жизнь в этом мире. И именно здесь убили настоящего Маркуса Дёмина!
Чёрт! Я ведь в самом начале думал, что рано или поздно обязательно найду тех четверых недоумков и отомщу. А сейчас тот случай даже как-то из памяти почти стёрся. Да и не мои то были воспоминания, а Маркуса.
Да уж, на фоне моих сегодняшних проблем, то, что произошло на этой дороге, кажется совсем незначительным. Но всё же зарубку в памяти нужно сделать.
В Дёмино нас пропустили без проблем. Даже не стали проверять, кто сидит в экипаже. И этот факт меня порадовал. Значит, всё ещё считают своими. Что, с учётом предстоящего вассалитета, очень хорошо.
На полпути к главной усадьбе рода нас встретил Иван Васильевич с несколькими сопровождающими. И вот у него вид был усталым, словно за прошедшие сутки боярину так и довелось отдохнуть. Хотя, возможно это из-за того, что сегодня боярину Дёмину предстоит отправить души практически всей родни к богам. Даже не знаю, как пережил бы такое на его месте.
Перебросившись с Иваном Васильевичем буквально парой слов, мы все вместе поехали к противоположенному краю посёлка. Именно там, на большом поле, пройдёт тризна.
Пока ехали, я вертел головой, вспоминая эти места доставшейся мне в наследство от Маркуса памятью. И в итоге понял, что все эти виды и воспоминания не вызывают в душе никакого отклика. Всё было чужое.
Но самое интересное, что тоже самое я могу сказать и про Ульчинск. За время моего отсутствия этот город, как и всё княжество, стал чужим. А домом я в данный момент отчего-то считал столицу. Даже странно, если учесть, что долгое время в Москве я, можно сказать, ютился в не особо удобном съёмном доме.
Немного не доезжая до нужного места, мы все спешились, и дальше пошли на своих двоих. И лишь только выйдя на огромное поле, я проникнулся трагичностью момента.
В этом мире, по крайней мере у русичей, к похоронам родни и друзей относятся иначе. На тризне никто не оплакивает ушедшего. Напротив, люди вспоминают его добрым словом и стараются веселиться. Чтобы душа покойного, отправляясь к богам, запомнила родню в лучшем свете и оставила все горести в этом мире.
Сегодня же всё было иначе!
Больше сотни погребальных костров заняли почти весь центр огромного поля. Слева, в полной боевой выкладке, в начищенной броне, выстроились воины рода. Чуть дальше стояли простые жители посёлка. Было их очень много. Навскидку — несколько тысяч. И все эти люди молчали. Тишина была просто оглушающей. Невозможной, для такого большого скопления народа. Но, тем не менее, так было.
А я только сейчас понял, что род потерял не только членов правящей семьи. Были и сопутствующие потери. И судя по количеству погребальных костров, было их неимоверно много.
Мы, род Северских, не сговариваясь, встали чуть в стороне от Дёминых. Иван Васильевич увидев это, сначала нахмурился, но затем кивнул и направился к кострам. Там его уже ждали несколько детей боярских и какие-то жрецы.
Дойдя до места, боярин Дёмин осмотрелся, и как-то резко осунулся, разом постарев лет на десять.
В это время от воинов Дёминых в нашу сторону направился один человек. И лишь когда он подошёл поближе, я его узнал. Снегирёв Артём Романович, если не ошибаюсь. Боярский сын из Старшей ветви рода, что командовал моим выселением с китайской улицы.
В тот раз он не показался мне особо приветливым. Сейчас же лицо Снегирёва и вовсе было злым.
— Вы чего тут забыли, Северские? — прошипел он, подойдя вплотную ко мне и Сильнову. — Поглумиться пришли?
— Тёма, ты в своём уме? — искренне удивился Александр Сергеевич. — Что ты такое несёшь?
Надо сказать, что я и сам офигел от таких обвинений. Но решил промолчать. То ли Снегирёв реально не в себе, то ли это какая-то провокация. Потому что он не мог не видеть, что пришли мы в компании главы рода.
— Это вы не в своём уме, раз осмелились явиться! — всё так же негромко продолжил яриться боярский сын. — Дёмины давно уже не ваш род! Вы ушли, забрав лучших умельцев по охране. И именно из-за вас всё произошло!
— Горе затопило твою душу, Артём, — спокойно ответил ему Сильнов. — Да, мы больше не Дёмины. Но те люди, что лежат на кострах нам такая же родня, как и тебе. Так что ступай. Если хочешь злиться и кого-то винить, то это твоё дело. Но не сегодня.
Снегирёв хотел ещё что-то сказать, но всё же сдержался. Лишь скрипнул зубами, и, бросив злой взгляд, направился обратно к своим людям.
Посмотрев вправо, я увидел, что Василиса выглядит по-настоящему шокированной. Тут и так атмосфера мрачная, а после заявления Снегирёва и вовсе. Ох, не стоило её всё же сюда везти. Но кто же знал.
— Надеюсь это только его мысли, а не общее настроение в роду Дёминых, — шепнул я Сильнову.
— Не знаю, Маркус. Не знаю, — задумчиво покачал головой дядя Саша. — Тёма он такой… Не бесхребетный, нет. Но ведомый. Привык подчиняться приказам, и не всегда имеет собственное мнение. И если уж он пришёл к таким выводам… Значит кто-то нажужжал ему эту мысль в уши. Понимаешь?
— Не нравится мне всё это, — пробурчал я. — Зря всё же отпустил Лао Хе.
— С ума сошёл? — даже чуть повысил голос Александр Сергеевич. — Какие бы не были настроения в роду — это всё же Дёмины. Не будут они нас убивать. Тем более и глава рода тут.
— Предчувствие у меня плохое, дядя Саша, — вздохнул я, озвучив ту мысль, что не давала мне покоя с самого пробуждения. — Как только всё закончится, нужно сразу уезжать.
— Ты же хотел вроде с Иваном Васильевичем на совет рода пойти, — напомнил мне Сильнов то, о чём я рассказал ему ещё вчера.
— Не сегодня, — покачал я головой. — Точно не сегодня.
— Как знаешь, — пожал плечами боярский сын и перевёл взгляд на поле.
Боярин Дёмин всё это время стоял и просто смотрел на погребальные костры. И только сейчас он повернулся в сторону людей рода, распрямил плечи, словно собрался что-то сказать, но отчего-то передумал. Вместо этого он махнул рукой стоявшим рядом боярским детям и направился в нашу сторону.
Оказалось, что все стоявшие рядом с ним воины рода были Стихийниками огня. И уже спустя пару минут все костры разгорелись. А вместе с дымом, что практически сплошной стеной поднимался к небу, этот мир покидали и души погибших.
— Маркус, уезжайте, — сказал Иван Васильевич, дойдя до нас. — Сегодня никаких собраний рода. В другой раз.
— Тоже так думаю, — кивнул я, и, положив ему руку на плечо, слегка сжал. — Крепись, деда Ваня.
На миг из глаз Богатыря ушло привычное безумие. Он посмотрел на меня каким-то беспомощным взглядом, благодарно кивнул, и, развернувшись, пошёл к своим воинам.
— Уходим! — скомандовал я. — И как можно быстрее.
Напряжение не покидало меня всё то время, что мы двигались по посёлку к выезду. И когда стоявшие там на страже воины рода Дёминых остановили нашу кавалькаду, я чуть было не отдал приказ об атаке.
Но оказалось, что нападать они не собираются. Десятник, что подбежал к нам, напротив, выглядел очень доброжелательным.
— Боярин, — обратился он ко мне, — там тебя люди ждут. Я не стал их в посёлок пускать. Всё же пусто тут у нас сегодня.
Глава 19
Вроде все свои, а тут нож в спину.
Я ведь только что предыдущий вынул
Олег Груз
— Что за люди? — удивился я.
— Боярский сын какой-то. Из рода Корневых. И с ним пяток воинов.
— Хм. Понял. Спасибо, пообщаюсь с ними.
— Проблемы? — поинтересовался Сильнов.
— Не думаю, — покачал я головой. — Люди Ярика. Я и сам хотел их навестить, но они успели раньше.
Метров за двести от посёлка мы увидели стреноженных коней, что мирно щипали травку, и шестерых воинов.
Поравнявшись с ними, я спешился и остановился, пытаясь понять, кто тут боярский сын. Следом спешился и Александр Сергеевич, встав рядом со мной.
— Здрав будь, Маркус Святославович! — поприветствовал меня один из воинов. Крепкий мужчина лет тридцати пяти. — Я боярский сын Маслов, Николай Алексеевич.
— И тебе здравствовать, Николай Алексеевич, — поздоровался я, и пожал протянутую руку. — Что привело тебя сюда?
— Узнали мы, что ты в княжество вернулся, — как-то слегка смущенно ответил он. — Понимаю, что сейчас не время, но о делах наших бы поговорить. Да и боярин наш тебе даже не представлен.
— Не понял… — слегка завис я. — Ярослав же…
— Нет, нет. Брат его младший, Всеслав. Ему боярское звание перешло.
— Точно! — вспомнил я. — Брат! А ещё вроде как две сестры есть. В столице, если не ошибаюсь?
— Верно, в столице, — кивнул Маслов. — Но сейчас они тоже тут, в княжестве. На тризну приехали.
— Ага. Ну, можно и поговорить, — согласился я. И спросил: — А что же ваш боярин сам не приехал?
— Так это… — ещё сильнее засмущался боярский сын. — Спал он. Пять годков всего боярину нашему.
— Понятно, — не сдержал я улыбку. — Ну, тогда поехали в гости что ли, Николай Алексеевич?
— Боярин, уместно ли сейчас? — слегка нахмурившись, спросил Сильнов.
— Да нормально всё, Александр Сергеевич, — отмахнулся я. — Пяток охраны мне выдели, а сам боярышню домой проводи. Ничего со мной не случится.
— Так может, скачала боярышню завезём… — начал было он, но я его перебил.
— Хвати спорить, дядя Саша!
— Понял, — ровно ответил он и повернулся к воинам Северских. — Треф! Четверых ребят с собой возьми. С боярином поедете.
— Принял, — отозвался один из бойцов. Внушительных габаритов дядя лет за сорок, с седыми усами.
— Геннадий — Витязь, — тихо пояснил мне Сильнов. — Очень опытный.