. Он утверждал, что его онлайн-код подпадает под понятие свободы слова, таким образом, правительство ограничивает его права, которые гарантирует первая поправка к Конституции США. Дело было передано в федеральный Апелляционный суд пятого округа США, где ходатайство Уилсона о судебном запрете было отклонено[217]. В постановлении суда говорилось, что, хотя конституционные права Уилсона и могли быть временно ущемлены, судебный запрет может нанести постоянный ущерб национальной безопасности страны.
Однако тремя годами позже, в июне 2018 года, Государственный департамент США изменил свою позицию[218]. В рамках мировой сделки правительство согласилось выплатить Уилсону 40 000 долларов[219] для возмещения гонорара адвокату и разрешить ему опубликовать онлайн свои модели, включая инструкции для полуавтоматической винтовки AR-15[220], – оружие такого же типа использовалось в массовом убийстве в начальной школе Сэнди-Хук в 2012 году и в других массовых бойнях. Девятнадцать штатов и Вашингтон подали в суд, чтобы отменить это решение[221]. В ноябре 2019 года федеральный судья в Сиэтле признал их правоту, постановив, что условия мировой сделки нарушают федеральный закон.
Рассредоточенная власть приводит к еще большему рассредоточению власти. Пока закон пытается наверстать упущенное, модели для печати опасного оружия продолжают распространяться, способы такого распространения сложно обнаружить и невозможно предотвратить этот процесс, когда все выходит за пределы сайта Уилсона. В 2019 году журнал Wired сообщил о децентрализованной глобальной сети энтузиастов 3D-печати оружия, которые в знак уважения к Уилсону называют себя Deterrence Dispensed (букв. «Распределенное сдерживание»), в нее входит как минимум сто участников, которые активно рассредоточивают власть, распространяя повсюду самодельное пластиковое оружие[222]. Используя цифровые платформы для обмена информацией, члены группы обмениваются идеями, отзывами и файлами САПР; они выкладывают схемы на сайты для медиахостинга, а вместе с оригинальными моделями оружия и модификациями старых планов они бесплатно предоставляют любому желающему чертежи Defense Distributed.
В 2020 году Коди Уилсон снова привлек внимание общественности, запустив новый сайт и предложив новую бизнес-модель[223]. В этот раз, как он утверждал, он следовал федеральному закону, продавая доступ к сайту и тысячи моделей огнестрельного оружия только резидентам США, пренебрегая судебными постановлениями, поскольку те касались лишь экспорта. Сферы, где переплетаются технологии, правовое регулирование, терпимость общества и действия преступников, будут продолжать развиваться.
В своей книге «Конец власти» известный мыслитель и журналист Мойзес Наим напоминает нам, что власть невозможно измерить: «Власть нельзя подсчитать или выстроить по ранжиру. Оценить можно лишь ее действующие силы, ее источники и ее проявления – в том виде, в каком они представляются нам»[224][225]. Субъектами власти в этом случае выступают отдельные участники организации Defense Distributed, создающие в собственных гостиных пластиковое оружие типа пистолета Beretta M9 и винтовки AR-15. Факторы и источники – смертельная комбинация доступных технологий, которые легко использовать во зло, и бессилия закона. А проявлением окажется потенциальная гибель невинных жертв.
Поскольку технологию все труднее становится отследить, труднее выявить и последствия злоупотребления ею. Мы можем не осознавать ее силы, пока не увидим причиненного ею вреда. Даже там, где у нас есть информация, – к примеру, мы знаем, что люди в даркнете («теневом вебе») делают оружие, – у нас недостаточно возможностей, чтобы отслеживать последствия.
Эти истории показывают, что рассредоточенная власть лишает закон силы. Национальные правовые системы не обладают достаточными возможностями, чтобы обеспечить соблюдение законов и защиту граждан за пределами национальных границ. В технологически безграничном мире на передовой понятие юрисдикции еще требует уточнения. Даже если бы законы могли идти в ногу с современными технологиями, контролировать их исполнение практически невозможно. В результате никто уже не верит в право как в сдерживающий фактор. Истории Хэ Цзянькуя и Коди Уилсона демонстрируют, что наша способность разрабатывать новые, эффективные и подлежащие исполнению законы для управления инновационными технологиями явно отстает от самих технологий, а существующие законы субъекты рассредоточенной власти с легкостью обходят.
Рассредоточенная власть даже сдвигает границы прав человека, будь то право определять физические черты своего ребенка или свобода слова. Это возвращает нас к определению передовой, или «грани». Рассредоточенная власть отодвигает закон все дальше и дальше от реальности, в которой работают наши этические принципы. Она увеличивает важность этики и расширяет спектр нашей ответственности за то, чтобы подходить к выбору этично. В частности, рассредоточенная власть разрушила классические представления о типе и объеме полномочий по принятию решений в корпоративной, личной и правительственной сферах.
Рассредоточенная власть не просто наделяет силой отдельных людей, она позволяет использовать это распределение власти и корпорациям. Эта тенденция на интуитивном уровне кажется нелогичной, но она возникает благодаря рассредоточению власти корпораций (власть получают субъекты, у которых ее не было) и одновременно накоплению власти у корпораций (за счет прибылей и господства их технологий, а также из-за их вторжения в область деятельности государства).
Рассредоточенная власть требует корпоративного участия, например, когда продаются или иным способом используются социальные сети, 3D-принтеры, материалы для редактирования генов или площадки для экономики совместного потребления. Один из первых этических вопросов, которые я изучаю в связи с корпорациями, относится к тому, в какой степени они отдают себе отчет о своей ответственности за рассредоточение власти, продавая свои товары и услуги. Хотя многие компании требуют согласия клиентов с условиями предоставления услуг, предупреждая пользователей об их ответственности и ограничениях, в целом эти документы направлены на то, чтобы снять с корпораций юридическую ответственность. Потенциальные последствия рассредоточения власти в компании не проходят достаточно дальновидную и продуманную фильтрацию. Но даже при максимальных усилиях анализ того, что пользователи могли бы делать со своими технологиями или услугами – до того, как обрушить эти технологии на общество, – часто не дает результатов из-за того, что спрогнозировать траектории рассредоточенной власти на передовой очень сложно.
Как специалист по этике, я убежденный сторонник инноваций. Пользователи различных технологий несут свою долю ответственности. Но когда рост прибыли и влияния происходит на фоне рассредоточенной власти, на компании ложится огромная ответственность: они должны обязательно поставить процесс на паузу, прежде чем наделять людей инструментами, которые могут нанести вред. Поскольку ни закон, ни пользовательское соглашение не позволяют эффективно контролировать неправомерное использование, компаниям следует подумать о том, как они могут внедрить в свои технологии этические нормы. Вопрос, который я задаю каждому клиенту, звучит так: «Что вы можете сделать со своей технологией, чтобы внедрение этических норм не отставало от внедрения новых продуктов?»
Корпорации не только рассредоточивают власть, они в то же время ее монополизируют. Одним из новых способов увеличения корпоративной власти является приватизация таких областей, которые ранее находились в зоне ответственности правительства. Когда я впервые побывала в Смитсоновском национальном музее воздухоплавания и космонавтики, я смотрела на все в изумлении. В то время космос в США был вотчиной Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA), независимого государственного ведомства, ответственного за гражданскую космическую программу страны. Но сегодня, когда мои студенты думают о космосе, им приходят на ум имена генеральных директоров корпораций и предпринимателей, например, вспоминается компания SpaceX основателя Tesla Илона Маска, Blue Origin основателя Amazon Джеффа Безоса и Virgin Galactic Ричарда Брэнсона. Эти корпоративные титаны сегодня доминируют в новостях о космосе, а теперь и в нашем воображении.
Но когда контроль над сферами, за которые раньше отвечали избранные демократическим путем правительства, попадает в руки частных лиц, могут возникать небывалые дилеммы. Границы этической ответственности требуют пересмотра. Например, космические путешествия – неотъемлемая часть нашей национальной обороны и взаимоотношений с союзниками. Нам необходимо будет обеспечить контроль властей за безопасностью таких путешествий и прозрачность для общественности, потенциальных инвесторов и будущих пассажиров. И нам необходимо будет сделать так, чтобы как правительства, так и отдельные компании обеспечили гражданам равноправный доступ к таким путешествиям. Также все более актуальными становятся вопросы ответственности за совместное использование преимуществ. Например, как корпорации будут распространять свои уникальные исследования и знания на благо общества?
Учитывая исключительные мощь и ресурсы этих компаний, правительства должны воспользоваться этим преимуществом или пойти на риск оставить неиспользованными значительные возможности для обороны, исследований изменения климата, искусственного интеллекта в обществе и так далее. У нас нет ни времени, ни ресурсов, которые были бы лишними для решения этих неотложных проблем, и это потребует вклада со стороны многих заинтересованных сторон. Во многих подобных сферах правительство