Как определить два самых важных последствия? То, что Alexa будет включена постоянно, может в буквальном смысле спасти жизнь людям с самыми разными эмоциональными и физическими ограничениями, включая трудности с мобильностью, доступом и общением. Например, моя коллега после операции не могла двигаться; она сказала, что с помощью своего устройства звонила и посылала сообщения без использования рук, только голосовыми командами. Многие повседневные задачи, с решением которых нам помогает Alexa, могут не иметь решающего значения и не быть ситуациями на грани жизни и смерти, но запись разговоров гостей без их ведома и согласия может означать серьезное злоупотребление доверием в ваших отношениях.
Еще есть вопрос потенциально непредсказуемого использования ваших данных. В пользовательском соглашении Amazon говорится: «Amazon обрабатывает и сохраняет в облаке ваши диалоги с Alexa, в том числе ваши голосовые команды, музыкальные плейлисты и ваши списки необходимых дел и покупок, составленные с помощью Alexa» (курсив мой. – Авт.)[626]. Мы понятия не имеем, как компания использует ваши данные и как может измениться ее пользовательское соглашение.
Более глобальное последствие может заключаться в том, что мы невольно нарушаем свои собственные принципы.
В качестве одной из важнейших сил я выберу разрушение столпов, а именно информированного согласия. Получение согласия требует, чтобы ваши гости были адекватным образом информированы и чтобы их отдельно попросили дать согласие. Это наша ответственность, а не ответственность Amazon, юристов или ваших гостей. Также здесь играют роль размытые границы. Обычно мы не разговариваем с предметами, не просим у них совета. То, как будут со временем меняться наши отношения с цифровыми помощниками, частично подпадает под ответственность компаний и законодателей, при этом будут меняться и наши потребности, и уровень комфорта. Общество также должно будет сформулировать правила этичного использования этих продуктов с учетом многочисленных преимуществ, которые они приносят людям в необычайно сложных жизненных ситуациях. Эта технология способна изменить жизнь пожилых людей, людей с инвалидностью и сообществ, где нет возможности для того, чтобы услуги предоставлял человек.
Есть ли какие-то преимущества в том, чтобы не сообщать другу, что ваш разговор слушает Alexa? Хотя многие из нас привыкли жить с цифровыми помощниками, трудно представить обстоятельства, при которых запись слов друга без его ведома укрепила бы доверие и связь между вами. Мы можем осознанно взвесить все возможности, которые может дать эта технология, с учетом того факта, что некоторые из способов ее применения также сопряжены с большим риском. Есть альтернатива: выключайте свои устройства, когда приходят гости, или просто открыто скажите, что Alexa сейчас включена. На мой взгляд, этот вариант гораздо лучше, чем забыть упомянуть об этом или даже намеренно не говорить об этом гостям. В любом случае вы будете решать за кого-то другого – а это решение принимать не вам.
Этика на лету не означает, что вы должны кидаться куда-то очертя голову. От вас по-прежнему потребуется быть мужественными, чтобы забрать эти ключи от машины, чтобы поднять голос как сторонний наблюдатель, чтобы противостоять дезинформации и отвечать на угрозы, такие как отказ от вакцинации. Нам все равно необходимо проверять, что мы не отбираем возможность сделать выбор у другого человека, будь то право наших детей самим определять, как они будут представлены онлайн, или право нашего гостя поговорить о чем-то один на один с хозяином. Однако на передовой часто возникают дилеммы, которые требуют более глубокого и более продуманного подхода для принятия наиболее эффективного решения, и этика на лету здесь неприменима. Например, решение, покупать ли набор для генетического тестирования 23andMe и предоставлять ли этой компании ДНК вашего ребенка, совершенно точно не будет решением на лету. Политика компании в отношении представленных ДНК детей изобилует потенциальными проблемами, которые должны стать для вас сигналом тревоги[627].
Еще один вопрос, который нельзя решить на лету, – это выборы. Как мы говорили в главе 3, для этого нам нужна детальная информация со множеством нюансов, и нужно много слушать и обсуждать, чтобы применить для принятия решения этическую схему.
Обдумать вопросы этики, прежде чем действовать, важно при любом выборе. Благодаря технологиям импульсивные действия стали легче, чем когда-либо раньше; в результате вы можете полагать, что решения надо принимать в срочном порядке. Но на самом деле большая часть нашей силы исходит из того, что нам делать не обязательно. Большинству из нас, например, нет никакой нужды прямо сейчас публиковать фотографии детей в социальных сетях, устанавливать дома умные колонки или отправлять ДНК ребенка в 23andMe. В роли потребителей, родителей и граждан мы часто располагаем достаточным временем, чтобы изучить потенциальные проблемы и альтернативы, прежде чем принять решение. Мы должны использовать это время, в том числе позволить компании совершать ошибки без вашего участия и наблюдать за реакцией регулирующих органов, потребителей, самой компании и экспертов, пытающихся угнаться за этой технологией.
Этика на лету упрощает интеграцию этики во многочисленные решения и обсуждения, с которыми мы сталкиваемся каждый день, и даже в те из них, которые случаются раз в жизни. Это, в свою очередь, дает нам больше власти и возможностей для выполнения наших собственных обязанностей – независимо от того, какие инновации компании обрушивают на общество или какие регулирующие органы не справляются со своей задачей. Наши коллективные дебаты и решения по этим вопросам имеют значение на всех уровнях, поскольку мы заблаговременно берем под контроль нашу собственную этику и этику общества.
Глава 8Устойчивость и восстановление
17 июля 2016 года Наташа Эднан-Лаперуз вместе с папой и лучшей подругой прибыли в лондонский аэропорт Хитроу[628]. Они направлялись на каникулы на юг Франции[629]. По дороге на посадку в самолет British Airways девочек переполняло волнение, но прежде они остановились, чтобы купить что-нибудь на завтрак в магазине сэндвичей Pret A Manger. Наташа сосредоточилась на одном: на ингредиентах[630].
Хотя ей было всего пятнадцать лет и во многих отношениях она была типичным подростком, Наташа очень тщательно проверяла этикетки. У нее была сильная аллергия на орехи, семена кунжута, молочные продукты и бананы – эти продукты были для нее смертельно опасны, поскольку могли вызвать анафилактический шок[631]. Как позже свидетельствовал ее отец Надим, Наташа купила багет с соусом тапенада с артишоками и оливками и изучила этикетку: там говорилось, что в состав сэндвича входят оливки, артишоки, базилик и хлеб – все, что она любила и, насколько ей было известно, что ей можно было есть без опаски[632]. Она передала сэндвич отцу, который перепроверил все ингредиенты[633]. Многие продовольственные сети размещают в магазинах предупреждения об аллергенах, но, когда Надим оглядел полки холодильника, он ничего такого не нашел[634].
Наташа съела свой сэндвич у выхода на посадку и сразу же почувствовала зуд в горле – первый признак аллергической реакции[635]. Она приняла жидкое антигистаминное средство, и зуд прошел. В 7:30 все трое поднялись на борт самолета, следующего в Ниццу, и девочки разместили в соцсетях видеоролик: они смеялись и в радостном возбуждении махали друзьям руками[636]. Примерно через 25 минут Наташа снова ощутила зуд в горле[637]. Она приняла еще одну дозу антигистаминного средства, но эффекта не было[638]. Вскоре у нее зачесалось все тело, а шея покраснела. Когда девочка подняла юбку, ее папа увидел, что ее тело «покрывали огромные красные припухшие волдыри… как будто ее ужалили сотни медуз»[639].
Надим сделал Наташе в правое бедро инъекцию эпинефрина, содержащего дозу адреналина[640]: он должен был снизить кровяное давление, расслабить мышцы в легких, чтобы облегчить дыхание, и уменьшить крапивницу и отек, возникающие при аллергических реакциях. Ничего не изменилось[641]. Отец сделал ей второй укол, но симптомы только усилились. До приземления оставалось примерно 35 минут. Грудь Наташи стала тяжело вздыматься, она хватала ртом воздух, умоляя отца: «Папа, помоги мне. Я не могу дышать!»[642]
Экипаж British Airways обеспечил девочку кислородом с помощью одного из бортовых баллонов[643]. Пассажир, получивший диплом о медицинском образовании всего лишь днем ранее, предложил свою помощь[644]. Надим беспомощно наблюдал, как у его дочери развивается анафилактический шок. Ее кожа стала синей; тело наклонилось вперед; потом она потеряла сознание[645]. Командир самолета позже скажет, что не знал, насколько серьезно состояние Наташи, а потом уже стало слишком поздно, чтобы совершить аварийную посадку в другом аэропорту