16. Как держать нож
Пока Мартина не ушла, Ясмин быстро попросила:
– Мне нужны травы. Особые, ты понимаешь?
Мартина взглянула на неё встревоженно, словно об этом не принято говорить вслух. Ясмин сейчас было всё равно, кто и что подумает о её вынужденном браке и отношении к хозяину…
– Только сделай это так, чтобы никто тебя не видел, пожалуйста.
Вальдер не пришёл к ней ни в эту ночь, ни в следующую. Днём только снова говорил с Ясмин о делах, но даже не пытался коснуться или раздеть её взглядом, как прежде. С одной стороны, это успокаивало, а с другой… скребло душу какое-то странное чувство. Ясмин решила, что это напряжение из-за непредсказуемости нового насилия, и на время успокоилась.
Прошло несколько дней, дел становилось всё больше: спустя два месяца после сезона дождей начался сбор урожая. Больше не было праздно шатающихся рабочих, все, кто мог, уходили на работы в поле, а остальные занялись обеспечением их провизией и прочими хозяйственными заботами.
На плантации тут и там подпаливали тростник, чтобы избавиться от мёртвой листвы и воскового покрытия на стебле. Полыхало ярко, но быстро – и можно было собирать.
Ясмин без конца мысленно возвращалась на жаркие поля тростника, думая, как там сейчас Риан. От прежнего и почётного звания приказчика и распорядителя конюшни, живущего в большом доме для прислуги на отдельном этаже, он дошёл до простого рабочего и вынужден гнуть спину под палящим солнцем. И она тому виной!
Хотя Ясмин не верила, что Риан стал бы покорно служить Вальдеру, какими бы ни были условия. Он всегда был слишком гордый и, пожалуй, самый неподконтрольный работник. Помнится, отец нередко скандалил с ним и пытался приструнить, а один раз, говорят, они едва не схватились в настоящей драке. Но строить Риана выходило плохо – и только из-за лошадей, которые демонстрировали к Риану особую любовь, отец его не трогал.
Рядом оставалось всё меньше верных и преданных людей – или создавалось такое впечатление. Словно Вальдер своим присутствием разогнал их, как колдовской ветер. Душу крутила тоска, и Ясмин, улучив момент, дошла до комнаты Эсвель и постучала.
– Как… как вы? – спросила она у женщины, повернувшейся на стук.
Солнце по-прежнему заливало лучами крохотную комнату, делая её светлой и очень уютной. Пожалуй, сейчас здесь куда уютнее, чем в её собственной огромной и просторной спальне.
– Обо мне-то не беспокойся, – подняла голову Эсвель с улыбкой.
– Завтра проведаю Риана и остальных… – пообещала Ясмин, усаживаясь на край небольшой койки, где спала портниха. – Мне очень жаль, что так вышло.
– Ох, госпожа, – покачала она головой, – диву даюсь, что в вашей ситуации вы беспокоитесь о ком-то, кроме себя.
– Но, – недоумённо нахмурилась Ясмин, – как я могу не беспокоиться? Там ваш сын, который пришёл спасать меня. Я чувствую свою вину… И не могу придумать, как им помочь.
Эсвель прикусила губы, будто не хотела говорить, но всё-таки сказала:
– А тебе, ты считаешь, помощь не нужна?
Ясмин повела плечом, ёжась от острого и откровенного вопроса.
– Я справлюсь.
– Он потребовал с вас… исполнить супружеский долг, верно? Простите, если это слишком откровенный вопрос! Простите меня за это, госпожа. Я просто знаю, что чувствуешь в такие моменты. Как выворачивает наизнанку. Когда тот, кто противен, прикасается, словно имеет на это полное право…
Ясмин отвела взгляд и уставилась на лучи солнца за окном. Этот разговор не мог бы случиться раньше, они никогда не были близки, но теперь, после всего, что случилось, что-то привело её сюда. Какая теперь разница, насколько откровенно говорить, если всё самое ужасное уже произошло?
– Ваш муж был жесток? – с сочувствием проговорила Ясмин, покосившись на седовласую, ухоженную и такую сильную на вид женщину.
– Нет, что вы. Я любила его больше жизни.
– Тогда кто?
Эсвель глубоко вздохнула и посмотрела на Ясмин непроницаемыми глазами.
– Ваш отец, госпожа.
Что было в её глазах? Обида? Застарелая ненависть? Злость и на саму Ясмин?
– Простите. Я не знала…
Знала, что он может распускать руки, но именно про Эсвель – ничего. Не знала. Или не хотела знать и брать на душу грехи собственного родителя. Дикая злость снова пробудилась внутри… от того, что именно он – её отец! От того, что он отдал её Вальдеру. От того, что она сама теперь так бессильна!
– Не переживайте, – криво усмехнулась Эсвель, – он не зашёл слишком далеко, не смог. Думаю, тот отпор, который он от меня получил, научил кое-чему. А может, и нет, мне то неведомо, однако с некоторых пор кириос ди Корса обходил меня стороной.
– Это поэтому Риан тогда готов был его убить?
– Я ничего не говорила сыну, – кивнула Эсвель, – но он догадался по моему лицу. Он всегда умел читать мои мысли, ничего не скрыть. Не переживайте за него, госпожа. Мой сын достаточно силён, чтобы постоять за себя. Он не погибнет напрасно.
Ясмин, откинув с плеча жаркие волосы, снова вспомнила его – замученного на солнце, с пересохшими губами, лишённого сил и свободы, но с такими горящими и полными ярости глазами, что не приходилось сомневаться – Риан не из тех, кто сдаётся.
А она? Прогибается под чужака, делает то, что он хочет. И не может найти выход.
Ведунья сказала, что все должны соединиться в ритуале, чтобы лишить его сил, но между тем кто-то уже устраивает себе новую жизнь – с новыми порядками. А сама Ясмин даже не знает, чем таким дорогим для неё может пожертвовать. Казалось, что больше ничего нет. Кроме, пожалуй, её собственной жизни.
К очередному душному вечеру Ясмин почувствовала сильную усталость. Прежде обычного она отправилась из гостиной наверх, как вдруг услышала чьи-то голоса в комнате для гостей первого этажа. И, как бы ни хотела пройти мимо, не смогла не заметить знакомый силуэт Вальдера, стоящего спиной к двери.
Гардины в комнате были задёрнуты, и только узкая полоса света пробивалась из окна и освещала двоих. За Вальдером показалась пышногрудая Ирта, явно льнущая к мужчине. До Ясмин донёсся её тихий смех, а потом она увидела, как Вальдер огладил по-хозяйски служанку по бедру и запустил руку ей в волосы.
Ясмин даже не смогла сразу скрыться: застыла, как окаменевшая, глядя, как служанка беззастенчиво скользит руками по груди хозяина. Попытавшись быстро скрыться, Ясмин споткнулась и тут же быстро пошла прочь, не оглядываясь, заметили её или нет. Какой-то дурацкий стыд залил щёки, будто она подглядела нечто совсем непристойное.
Какое ей может быть дело? Он гадкий чужак и взял её силой, ей, наоборот, стоит молить богинь, чтобы он обратил внимание на другую, которая, тем более, так жаждет его ласк.
Но на их землях женщин защищала богиня Теа: муж, который открыто изменяет своей жене, порицается всеми. И видеть, как чужак бесцеремонно гладит другую, было тошно, словно он назло насмехается над древним законом и… над ней самой.
И всё же виденное задело её больше, чем должно. Неужели ей обидно, что он предпочёл ей, знатной девушке и наследнице плантации, простую, но любвеобильную служанку?! Ведь всё происходит как можно лучше! Пусть он увлечётся другой и оставит в покое её!
Она быстро взбежала по лестнице, когда её догнали. Вальдер успел обхватить её за талию прежде, чем она скрылась за дверью.
– А ты любопытная, оказывается, – бросил он и вошёл вместе с ней в комнату.
Внутри всё похолодело и сжалось в противный комок. Притянула к себе несчастье! Ясмин резко повернулась к нему, так, что кудри хлестнули по его лицу. Вальдер ласково убрал их и прижал пушистые волосы к её голове, не выпуская Ясмин из своих рук и глядя прямо в глаза.
– Да ты ревнуешь…
– Чушь! – чуть не прорычала Ясмин, хватаясь за его руки. – Иди и любись с ней – она так давно этого жаждет! Льнёт к тебе, как та кошка, какую ты хотел из меня сделать. С первого дня ластится, как увидела тебя.
Вальдер смотрел, как она злится, а потом просто склонился и поцеловал, дразняще прикусив губу. Ясмин пыталась отстраниться, но он держал её крепко, и прижался снова, уже жадно приникая к губам. Прошёлся языком, чуть касаясь, и Ясмин ощутила, как от предчувствия того, что он хочет сделать, слабеют колени.
– А ты соскучилась ведь по мне, – прошептал он в её раскрытые губы.
– Нет! Отпусти!
Вальдер не слушал и просто поднял её за бёдра и донёс до кровати. Ясмин билась, как озверевшая, уже ничего не видя. Мерзавец! Ублюдок! Гадкий самец, который только умеет, что издеваться. Он получает удовольствие от чужих страданий!
Вальдер уложил её на спину и сам лёг сверху, прижал своим телом. Ясмин отвернула голову в сторону, но он везде настигал.
– Ты сама сказала «да» и решила выйти за меня замуж. – Он гладил её волосы, скулы, очертил пальцами губы.
– Ты не оставил мне выбора! Как и отец!..
– Выбор всегда есть. Просто признай, что мы можем стать хорошей парой. – Вальдер держал за плечи. – У меня есть власть и сила, я могу помочь тебе управлять здесь. А ты красива, неглупа и своей непокорностью сводишь с ума…
Его дыхание стало чаще и тяжелее, а широкие ладони спустились ниже на талию.
– Ты хочешь… можешь спать с Иртой… я не против! – Ясмин с трудом выдохнула, когда Вальдер сжал бедро сквозь ткань платья и провёл, задирая его выше.
– Это слишком предсказуемо и… немного скучно.
Она чувствовала себя втоптанной в грязь. Он не только взял её силой, но и заставил… заставил почувствовать себя продажной девкой, которая поддаётся этим ласкам.
От этой мысли внутри разворачивалась бездна. Значит, Ясмин и правда такая! Считала себя гордой и свободной, а сама прогнулась под чужака и позволила ему делать с собой… всё это. Он подчинял себе, умело, уверенно, словно лучше её знает, что ей на самом деле нужно. Но это лишь унизительное опустошение.
Никогда ещё Ясмин не испытывала такого отвращения к себе… Не проходил привкус гадкости, ужасной неправильности. Только наоборот – спала пелена тумана, спасавшая до этого. В этот раз Вальдер ничего не делал, чтобы она впала в забытьё, будто нарочно хотел ей показать всю порочность её натуры.