Уверенность крепла внутри, словно стебель тростника: гибкий, когда надо, и твёрдый, когда его пытаются переломить. Она сама будет как тростник. Сумеет уклониться, но не позволит себя сломать.
Риан сидел, откинувшись затылком в деревянные доски стены, и смотрел на неё одновременно с любопытством, восхищением и глубоко запрятанной тоской. Ему будет жутко больно отпускать её к тому, кто взял силой и к кому она так недавно попала будто бабочка в паутину.
Она ничего не обещала Риану. И так хотелось верить – всей душой. Ведь будь у него корыстный интерес, он бы сейчас первым говорил о том, как отвоевать поместье, как победить захватчиков и самому стать хозяином. А он смотрит, и невеселая улыбка изгибает его губы, а в тёмном – чёрном в полумраке – взгляде вселенская бесконечность.
Что она знает о нём? Кроме того, что он маг, а ещё тот, чьё дыхание кружит голову, а тепло и нежность дарят невозможную силу. Что он знает о ней? Кроме того, что она дочь плантатора, повзрослевшая, но так ничего и не понявшая девчонка.
Но она очень хочет понять.
29. Лететь, а не падать
– Ты уверен, что у нас ещё есть время? – Ясмин прошла к нему.
– Есть. Но совсем немного. На рассвете надо уйти.
Риан поймал её руку и осторожно подвёл к себе, обнял за бёдра.
Одна ночь – и ещё одно важное решение… Остаться самой на воле или спасти других. Но выбора на самом деле нет, Ясмин знала, она должна завершить эту войну, раз уж ступила на этот путь.
Риан взглянул снизу вверх порывисто и с такой болезненной… нежностью. Она знала, какой он бывает яростный и непримиримый, как готов ввязаться в бой, хорошо представляла, как он едва не убил отца своим даром. И только сейчас видела его ранимым – когда сама оказалась его слабым местом. Так ведь?
Ясмин покачнулась от его объятий и неожиданно для себя опустилась на его колени верхом, оказалась с ним лицом к лицу. Обняла за крепкую напряжённую шею, улыбнулась, но тут же поняла, что сама попала. Что это уже не игра, больше не может быть игрой, все всерьёз.
Его тёплый вздох прошёл по коже, дотронулся до шеи, а губы жарко, касание за касанием, спустились за ухом, по шее. Снова тот терпкий, сладкий, родной запах. Ясмин склонила голову, не в силах справиться с дрожью, а он снова нашёл её губы, прижался горячо и жадно, будто не целовал вечность. Ясмин приникла всем телом, окутав своими распущенными волосами, обхватила его за шею и почувствовала, как Риан вздрогнул от этого.
– Ясмин… Прости, что молчал, – проговорил он с трудом, гладя то спину, то волосы, то сжимая за бёдра. – Не отдам тебя никому больше. Я так люблю тебя. Давно и безнадёжно… Безумно. Люблю. – Голос его стал хриплым, пробирающим. – Знаешь, какой соблазн был поддаться твоей симпатии тогда, несколько лет назад? Ты даже представить себе не можешь. Боги… Но я не хотел испортить твою жизнь. Разрушить всё, что тебе дорого, нашей, никому не угодной связью.
Она невесело хмыкнула.
– Испортить! А в итоге ты, Риан… – она сглотнула, – теперь ты только помогаешь собирать её обратно – по кусочкам… по проклятым расколотым кусочкам. Но я сделала много страшных вещей. Не знаю, простит ли меня Теа, прощу ли сама себя. И иначе не смогла. Просто не смогла… – В голосе прорвалось отчаяние и боль, что прежде так хорошо удавалось сдержать. – За что ты вообще можешь меня любить?!
– Глупая девчонка, – шепнул он только.
Легко взяв её на руки, он сделал шаг до широкой лавки и опустил Ясмин на мягкое покрывало. Укрыл и сам растянулся рядом, позволяя прийти в себя, уснуть хоть на время, чтобы утром окончательно всё решить.
Ясмин устало сомкнула глаза, когда Риан обнял всем телом, обхватил рукой. Она переплела его пальцы со своими, чувствуя всей кожей расходящееся внутри тепло. И растворилась в тепле и этой силе, которая так была ей нужна.
Проснулась она от того, что тёплое дыхание овеяло шею. Осознала, где находится, но не стала шевелиться, вспоминая, перебирая в памяти всё, что случилось за последние дни. Она лежала, по-прежнему прижавшись к Риану спиной. Быть в его объятиях было так… так естественно. Он совпадал с ней очень верно и нужно. Но сейчас не было магии, не было хватающей за душу чужой воли, только они двое. Тело к телу, тесно, жарко.
Ясмин охватили мурашки, и она перевернулась к нему и взглянула в лицо. Чувствует ли он это? И в задумчивых глазах нашла отражение себя.
– Ты хотела знать, что это было, – там, на берегу океана.
– М-м.
– Там ты почувствовала мою любовь.
Ясмин даже приподнялась.
– Значит, так ты умеешь её… дарить?
Риан не ответил, просто прижался к её губам, выдыхая, и снова внутри будто перевернулось, и быстрее забилось сердце. Любовь и правда сильная, настолько, что счастье снова бежит по венам, и восхищение Риана отзывается негой во всём теле. Ясмин откинула голову назад, и волосы соскользнули с лавки. И хотелось смеяться.
Но уже рассвело. Надо было вставать, что-то делать, куда-то идти. Вслед за поднявшимся Рианом Ясмин тоже с трудом села, поджала к себе колени. Перевела взгляд на бледную, в туманных лучах комнату, расчерченную тенями оконной рамы, и вздохнула так медленно, что услышала своё дыхание. Риан ступил на пол, разрушив стройность теневых линий.
Ей всё ещё нужно пройти этот путь до конца, чтобы понять всё. Чуть хриплым, чужим будто голосом Ясмин произнесла:
– Риан… Оседлай мне Нур. Надо ехать.
Риан обернулся и с полуулыбкой поклонился.
– Да, госпожа.
– Перестань.
– Как прикажешь.
Невозможный!
– Риан!
Внутри тоскливо затянуло, и захотелось на миг бросить свою безнадёжную затею. Одолеть Вальдера – возможно ли?! Даже сейчас. И снова ощутить согревающие объятия Риана, касания его губ, забыть обо всём остальном. Дышать его запахом, наслаждаться каждым мгновением. Мчаться с ним верхом наперегонки с ветром, быстрее ветра, слиться с безграничной свободой.
Риан остановился перед ней, серьёзный и задумчивый. Твёрдо обхватил обеими руками плечи, так, что она ощутила его силу и готовность в любой момент сразиться с незримым сейчас врагом.
– Я соберу всех, кого смогу. Нидейла рассказала про ритуал, что мы можем провести ради защиты от чужой силы. Боги должны нас услышать. Я доеду с тобой до Кон-Унтары, если позволишь. И там уйду.
Прозвучало так горько, и внутри выстудило ледяной водой. Но она должна остаться сейчас сильной, иначе ничего не выйдет. В конце концов, это демон пришёл по её душу.
– Спасибо.
Не тратя больше времени на разговоры, не допрашивая, какой у неё план и есть ли он вообще, Риан занялся лошадьми. Достал у местных седло для Нур, совсем не дамское, но Ясмин уже привыкла за последние дни ездить верхом, перекинув ноги по-мужски, как в детстве. Благо свободное платье, одолженное у доброй женщины, ничуть не мешало.
Нидейла успела вернуться, чтобы отпустить их в путь. Ведунья осталась серьёзной, но глаза смотрели на Ясмин с предчувствием чего-то необычного.
– То, что было здесь, останется здесь? – спросила Ясмин, взяв ведунью за руку.
– Это касается только тебя и твоего рода. Теа прощает вас. Нерождённая душа сама выбрала этот путь. – Она достала откуда-то тонкий, сплетённый из нескольких кожаных шнуров браслет с круглым океанским камнем, по которому шла вязь. – Помни поток света, тот яркий луч, прими его в этот поток и никогда не забывай, что было. Это важно. Просто помни. Каждому своё место. И если будешь помнить – всё будет как должно. Для тебя и для других, кто будет после.
Кто будет после. Вставшее солнце высветило лицо Нидейлы, ярко напомнив то видение ослепительного божественного света…
– Да. Я… кажется, понимаю, – серьзно отозвалась Ясмин, чувствуя волю богов и тихий шёпот духов этих мест. – Мне нужна будешь ты и тот ритуал. Я сделаю всё, чтобы объединить людей и Великих Духов против него. Я сделаю это.
Она прикрыла глаза, кивнула, а потом забралась в седло и дождалась Риана.
– За мной, – лихо сев верхом, скомандовал он и направил мерина по узкой тропе в сторону, противоположную от поместья Джосси.
Но Ясмин доверилась ему и не сомневалась, что Риан знает, что делает, и как стоит пройти, чтобы никого не встретить раньше времени. И, глубоко вдохнув влажный и ещё не жаркий утренний воздух, медленно последовала за ним.
– Кто был твой отец? – спросила вдруг Ясмин, когда в очередной раз поравнялась с ним на широкой развилке. – Ты никогда не рассказывал.
Здесь уже следовало вести себя осторожнее, в любой момент их могли заметить, но Ясмин почему-то было всё равно. Просто плевать. Весь мир сейчас раскинулся перед ней иначе, и душа словно стала шире и бездонней – развернулась следом. И, глядя на простор, хотелось дышать полной грудью. Так, как раньше и не умела.
– Хороший человек, – заговорил Риан, обернувшись на неё в седле. – Как и моя мать. – Он усмехнулся. – Это, конечно, странно, но я всегда считал, что у меня счастливое детство: я любил их обоих, и они любили меня, каждый по-своему, но я хорошо это чувствовал. Он был из хорошего, но обнищавшего после войны рода. Когда мне было лет шесть, кредиторы отняли у нас дом и имущество, и отец взял все трудности и ответственность на себя. Устроился служить в порту Авейры, нашёл нам новый дом. У меня были наставники, и я успешно учился, даже хотел заняться точными науками – чувствовал в этом свой талант. И всё было хорошо, пока не произошёл несчастный случай. Папа погиб во время сильного шторма.
– И твоя мама…
– …мы с ней помыкались какое-то время по разным службам, даже вот в деревне Нидейлы пожили у дальней родни, а потом мать пришла в ваше поместье. Мне было двенадцать, а тебе девять.
– Я помню. – Ясмин широко улыбнулась. – Двенадцать, а отчего-то казался старше. Две служанки тогда поспорили за твоё внимание.
Риан виновато приподнял брови.
– Стало быть, ты тоже благородных кровей? – Ясмин склонила голову набок и заглянула ему в лицо.