Посмотрел на номер и описание приехавшей на мой вызов машины.
Мда, а ведь я специально указал, что нужен вместительный багажник. Волею судьбы и алгоритмов приложения вышло так, что «моим» таксистом оказался именно восточных доброхот. Улыбаясь, он выбрался из своего «Кашкая», но сразу поскучнел, когда увидел мой весьма габаритный багаж.
— Сиденья надо складывать, — вздохнул (если верить приложению) Михаил, открывая багажник, и тут же выругался на каком-то грязнокавказском.
Ну да. Так и поедем. Я — Рустам Магометович, и мой водитель — Михаил Васильевич.
Глава 6. Гостеприимный Питер
— Охуеть! — выдохнул я, ничуть не стесняясь своих эмоций.
— …эге-гей… гей… гей… — разнеслось по коридору и комнатам эхо.
И не потому, что это было какое-то особенное толерантное Питерское эхо, а потому что Семен оказался куда сдержаннее. А эхо — избирательным, и почему-то выбрало именно его залихватское «Эге-гей!» для развлечения.
В Питер мы прибыли поздним вечером, так что насладиться архитектурными видами северной столицы из окна такси мне не удалось. То ли «белые ночи» сегодня не подвезли, то ли подвела весенняя погода, но любоваться пришлось исключительно цветастой иллюминацией.
Красиво, конечно, все такое светится и так далее. Но совсем не то, чего мне хотелось бы.
За свои годы мытарств по городам Центральной России я старался избегать совсем уж крупных мегаполисов. Неуютно мне там, да и залетных домушников местная братия вряд ли воспримет с распростертыми объятьями. Но здесь и сейчас я был даже не секретным агентом Конторы на задании, а туристом, который надеется осесть в культурной столице надолго.
И вести себя собирался именно как турист.
Но это уже завтра, а сегодня и времени то осталось совсем ничего — только-только чтобы заселиться в снятую для меня Мариной квартирку, связаться с «координатором» да лечь спать.
— Охуеть… — уже в третий раз кратко, но емко выразил я свои впечатления.
Первый раз это было, едва я вошел в подъезд дома на Большой Конюшенной.
Хотя, нет. Подъезды остались где-то там, за посадочной полосой аэропорта. А это была, мать ее, настоящая парадная.
Чистая.
Огромная.
С высоченными потолками.
С лестницами, по которым можно туда-сюда таскать рояли в два потока, вежливо приподнимая шляпу, приветствуя встречающихся на пути коллег-рояленосцев».
С аккуратной лепниной, с ажурными кованными перилами, со следами многочисленных каблучков на выщербленных ступенях, с подставкой для зонтиков и «парковкой» для велосипедов.
И, сука, с лифтом, в который едва-едва удалось впихнуть мой чемодан.
Какие уж тут рояли? Только по лестницам, только хардкор!
Мой этаж. Мой коридор. Моя дверь в самом конце — и очередной выплеск эмоций.
«Квартирка» оказалась настоящими апартаментами.
С двумя спальнями, с рабочим кабинетом, с огромной ванной, с «запасным» туалетом, с высоченными «хер допрыгнешь» потолками и, разумеется, с Большим Черным Роялем, тем самым, что по лестницам можно таскать в два потока. Зеркала, лепнина, скрипучая мебель с затейливой резьбой — вот это вот все повсюду. Словно в музей заселился, честное слово.
К счастью, кухня оказалась вполне себе современной встроенной, бытовая и видеотехника тоже весьма на уровне. А то я уже, было, морально приготовился осваивать примуса и ламповое аналоговое телевидение.
— Эй, чего уставился? — вплыл сквозь стену Семен.
— Пытаюсь прикинуть метраж, — честно отозвался я, — Да тут же еще три раскладушки поставить можно!
— В ванную комнату? Зачем?
— Так ведь места полно!
Угу. И это не смотря на душевую кабину, собственно огромную чугунную ванну и джакузи.
Нет, мне и раньше приходилось по рабочим «делам» бывать в дорогих квартирах и богатых особняках. И куда пораскошнее видал ванные комнаты, и побольше. Но не в жилом же многоквартирном доме, где слева, справа, сверху, снизу и напротив живут в точно таких же квартирах самые обычные люди с семьями! Из тех, что выставляют в общий коридор старые лыжи или детский трехколесный велосипед, или заглядывают к соседу за сахарком или за «может, по пятьдесят?» в неизменной майке-алкоголичке и «пузырчатых» трениках.
Я его когда увидел в общем коридоре, то чуть не попросил Семена меня ущипнуть.
Обычный такой дядечка, небритый и в растоптанных сланцах — ни тебе цилиндра на всклокоченной шевелюре, ни рояля в руках, ни монокля на подбитом глазу.
— По делам или по работе? — дохнул он на меня перегаром.
— Эм-м-м… — не сразу нашелся, что ответить я.
— На площадке не курить, музыку допоздна не слушать, шалав не водить, — кратко проинструктировал сосед, — Тут, между прочим, тоже люди живут.
И протянул мне руку. Обычную такую мозолистую лапищу простого пролетария:
— Дядя Толя.
— Дядя Руслан. То есть, просто Руслан. Можно и Рус — так мне привычнее.
«Дядя Толя» исчез за дверью через одну от снимаемых мною апартаментов, а Семен вышел из-за стены возле моего плеча: успел спрятаться, когда сосед объявился в коридоре.
— Ну ты где застрял? Долго тебя ждать? — недовольно пробурчал он, — Успеешь еще и познакомиться, и за жизнь потрещать, и за «а вот при Сталине такого бардака не было!» выпить.
Разумеется, вещи пришлось затаскивать в квартиру самостоятельно: от Семена помощи никакой, а просить дядю Толю я постеснялся.
— Охуеть…
— Это Питер, детка, — ухмыльнулся человек-призрак, — Но ты особо не обольщайся, такое тут далеко не повсюду. Есть и обычные хрущовки, и «муравейники», и царские палаты — всякого хватает. Ну и с районом тебе конкретно повезло: тут до Невского рукой подать, считай, самый центр, вокруг сплошные музеи с ресторанами.
Я даже всерьез начал задумываться, а не раздобыть ли для Марины действительно настоящее яйцо Фаберже, за такие хоромы-то? Кстати, до самого музея тут оказалось всего полтора километра — не обманул призрак, и впрямь, самый центр!
— Давай-давай, напарник, выгружай свое барахло и пошли! — торопил меня Семен, пока я гулял по квартире, осматривая комнаты.
— Куда пошли?
— По Питеру гулять, конечно! Рубинштейна, Золотая Миля — что, неужели никогда не слышал?
— Нет.
— Ты из какого колхоза вылез, дядя? Ну а про «в Питере пить» — тоже не слышал?
— Слышал.
И не раз. Причем, по пути сюда: два раза в такси по радио и один раз на улице, в исполнении компании подвыпивших подростков, сидящих на ступенях подъезда.
Или парадной.
— Так ведь поздно уже?
— Наоборот, самое время. Там жизнь только-только начинается — это же Питер!
Я бросил взгляд на часы: оставалось минут сорок до связи с координатором. Хотя, за это время можно было запросто добежать хоть до Эрмитажа, хоть до Исакиевского, хоть до самих яиц Фаберже — и вернуться обратно. В общем, от перспектив захватывало дух.
— И все же, развлекаться будем завтра, а сегодня нужно выспаться.
— Какой-то ты ску-у-учный, — расстроился Семен, — Давай хотя бы в какой-нибудь паб заглянем, опрокинем по кружечке на сон грядущий.
— Так. Стоп. А с твоей-то стороны откуда такой энтузиазм? Ты же вообще — призрак!
— Ага. Только вот когда они меня в своей лаборатории всякими штуками изучали и тыкали в меня образцами, я кое-что заметил. Оказывается, что если меня надолго засунуть в какую-нибудь жидкость, или жидкость в меня, то она того… начинает впитываться.
— В смысле?
— Помнишь, где мы c тобой первый раз увиделись?
— В кабинете Шефа.
— А где я был?
— Из шкафа появился.
— Именно! Кстати, у вашего Шефа там элитного вискаря больше, чем в магазине на полках!
А вот и пояснительная бригада подъехала — так вот, оказывается, почему Семен был такой словоохотливый и бабоприставучий! Просто он, сидя в шкафу, полном виски, навпитывался до состояния повышенной социальной активности.
— Что, трубы горят? Или чего там у вас, призраков, горит с похмелья? — сообразил я.
— Выручай, начальник, — кивнул тот.
— А почему бы и нет? Только сперва ответь-ка мне на один вопрос. Ну ведь не чемодан, наполовину забитый самой обычной пряжей, заинтересовал службу безопасности? Готов поспорить на бутылку виски, что ты опять что-то учудил.
— Ну-у-у… — замялся тот, — Кажется, я пел.
— Ты что?
— Пел. Я иногда пою во сне. Свернулся, пригрелся, вот меня и разморило…
Мда. Пожалуй, напевающий чемодан действительно мог привлечь внимание. И за что мне такое наказание, а? Поющий во сне призрак, которого даже в бок не толкнешь!
— Да ты не боись, в этих хоромах места нам на двоих хватит. Ты меня не увидишь и не услышишь даже. И баб можешь тоже водить: я не против.
Ну конечноЮ он не против! А вот мне не охота во время процесса соития увидеть торчащую из стены голову или руку, показывающую одобрительно большой палец.
— Так что, прогуляемся на сон грядущий? Тут совсем недалеко, буквально вниз спуститься.
— До Рубинштейна?
— До ближайшего паба.
«Гугл» подтвердил его слова: Ирландский, Шотландский, Английский и даже Русский — и все это рядом.
— Мда… Вот тебе и «в Питере пить». Тут бы не спиться!
В итоге я остановил свой выбор на одном из ирландских пабов, что находились на этой же улице — просто потому что времени до сеанса связи оставалось совсем мало. Взвалив на плечи рюкзак, в котором уже пристроился уменьшенный человек-призрак, я спустился вниз и зашагал к пабу.
— Слушай, а как ты вообще во все это ввязался? — обратился я в пустоту.
— Во что?
— Бои без правил, мутанты, как вышел на наших? Да и вообще, как дошел до жизни такой? Когда узнал, что у тебя есть особые способности?
— В горле совсем пересохло, — многозначительно пожаловался голос за спиной.
— Твое горло лежит хрен знает где в коме.
— Тогда я весь пересох.
Ну и хрен с тобой.
«Гав-гав-гав!» — внезапно раздалось где-то совсем рядом, и я испуганно отпрянул в сторону.
Не то, чтобы меня пугали собаки, просто уж как-то неожиданно оно все случилось.