ре попроще, провёл рукой над плёнкой, пропел несколько отрывистых фраз на инрийском. Планшет ярко вспыхнул, загудел – и вместо плёнки возникло цветное, объёмное, словно окно, открытое в иную реальность, изображение.
Море, всё в барашках волн – тёмно-синяя вода, ярко-голубое небо над ней. На воде серый утюг большого военного корабля – дым валит из двух толстых труб, стволы огромных пушек, попарно торчащих из четырёх башен, беззвучно выплёвывают языки пламени вперемешку с клубами дыма. Дальше – ещё один корабль, лёгкий крейсер с частоколом из четырёх длинных, тонких труб на палубе и острым, заваленным вперёд, как у клипера, форштевнем – тоже ведёт огонь. Лейтенант, И ещё одна деталь, не вполне типичная для морских баталий Великой Войны – над крейсером завис дирижабль, похожий на гигантского жука-плавунца ярко-алого цвета. Вокруг него, перед ним, под ним лопаются в воздухе ватные облачка противоаэропланных снарядов – зенитные плутонги обоих кораблей ведут по чужаку беглый огонь изо всех стволов.
Лейтенант сразу узнал корабли - «Гебен» и «Бреслау», чью схватку с «плывунцом» къяррэ он уже имел удовольствие наблюдать вместе с Л'Тисс. Тогда он не смог досмотреть занимательное представление до конца - потерял сознание от раздирающей ногу боли. А когда пришёл в себя – всё было уже кончено. Изображение, как и связь, установленная между Теллусом и Старой Землёй, пропало, с ними покончил созданный наездницей Тусклый Шар. Тогда Уилбуру даже не пришло в голову спросить, чем закончился этот бой. Что ж, теперь он мог сполна удовлетворить своё любопытство.
А посмотреть было на что: вот вспышка взрыва рванула бок воздушного корабля, и из образовавшейся прорехи потёк густой шлейф то ли пыли, то ли газа ярко-алого цвета. Уилбура невольно передёрнуло - он то знал, чем грозит физический контакт с этой субстанцией. А зенитчики к тому моменту уже пристрелялись, и снаряды всё чаще лопались вплотную к блестящему, словно покрытому хитиновой чешуёй боку «плывунца», и каждый раз это вызывало новые и новые извержения багровой пыли. Кораблю къяррэ всё труднее было держаться в воздухе – похоже, вместе со смертоносной субстанцией, он терял и подъёмную силу. Вот «плывунец» опустил округлое рыло – Уилбур ясно разглядел, что «вёсла»-перепонки уже разорваны снарядами, - и быстро пошёл вниз. «Бреслау» повалился в крутую циркуляцию, пытаясь уйти от столкновения, но не успел. Бесформенная алая блямба, в которую к тому моменту уже превратился «плывунец» ударилась о корпус в районе мостика, и переднюю часть крейсера, от полубака до третьей дымовой трубы, сразу заволокло алым туманом.
Лейтенант придушенно ахнул – пусть боши враги его Родины, старой доброй Англии, но ни один человек, каким бы врагом он ни был, не заслуживал такой жуткой смерти, какой погибали сейчас кайзеровские моряки, заживо рассыпающиеся дьявольской алой пылью под бронёй, в своих наглухо запечатанных отсеках и орудийных башнях.
VI
Старая Земля,
Англия, Портсмут.
Таверна «Рундук Дэви Джонса».
- Весь Ист-Энд залило огнём и отравляющим газом, сколько народу там погибло – вообразить страшно! Когда разбирали рухнувшие дома, трупы вытаскивали из-под завалов и выкладывали на мостовой рядами, так брезентов, чтобы из прикрыть, не хватало. Вы знаете, парни, я не из тех слабаков, кому дурно становится от одного вида крови, но это зрелище и меня проняло…
Говорил матрос с линкора «Нельсон» - он три дня назад отшвартовался в Портсмуте, и команда навёрстывала долгие месяцы похода в первой попавшейся таверне. Чего-чего, а питейных заведений здесь было в достатке.
- Тела все обуглены, скрючены, изъедены какой-то дрянью, глаза у каждого второго вытекли. Один – вот ей богу, не вру! – сам себе рот руками разорвал, наверное, вдохнуть хотел – да так и помер, бедолага. Я был в Лондоне в пятнадцатом, когда боши в первый раз бомбили город с цеппелинов - тогда тоже были пожары, и убитых немало, но до того ужаса, что вчера творился далеко.
- Вот всегда так: районы, где живут бедняки, никто защищать не хочет. – поддакнул петти-офицер, низкорослый, чернявый, с рваным ухом. - Небось, на Сити ничего не упало!
Обсуждали последние, самые важные события -бомбардировку Лондона воздушной армадой синекожих чужаков. Это была уже третий подобный налёт за прошедший месяц, и дым от горящей столицы, подхваченный северо-восточным ветром, плотным одеялом накрыл Портсмут – так, что силуэты дредноутов, стоящих у входа на внутренний рейд, едва угадывались сквозь серую пелену.
- Упало и на Сити, хотя поменьше, конечно. – возразил матрос. Он, единственный из посетителей таверны, был во время налёта в Лондоне и по десятому разу пересказывал увиденное. – Пикадилли наполовину выгорела, в Вестминстере, и то были пожары. Зато лётчики молодцы - один из дирижаблей чужаков сбили, в Темзу рухнул, прямо на моих глазах! А когда падал, так и не загорелся, зараза! А ведь мне приходилось видеть, как сбили германский цеппелин - пламя было такое, что полнеба полыхало!
- А у нелюдей и не цеппелины. – глубокомысленно заметил другой матрос рыжеволосый и веснушчатый. Его бескозырка, на которой едва различалось название корабля, «Лизард», лежала рядом на столешнице, и кончики ленточки отмокали в большой луже портера. - Это у бошей цеппелины, а эти другие. Оттого, наверное, и не горят.
- У нас рассказывали, что боши на нас эту погань и наслали. -проворчал уоррент-офицер с нашивками механика, тоже с «Нельсона».
- Бошей нелюди точно так же бомбят. – помотал головой «лизардовец». – Я сам видел, у Дарданелл, как они цельный ихний линейный крейсер на дно отправили. Там, правда, дирижабль был другой – ярко-красный, и пылью исходил особой, тоже красной и едучей, что твоя кислота. Она, эта пыль, корабль и сожрала, прежде чем кто-то за борт успел выкинуться!
- Красный, говоришь, и с пылью? – недоверчиво переспросил механик. – Что-то слышал я о таких. Слушай, а вот может, ты всё врёшь?
Сказано было обидно, но рыжий на это внимания не обратил – сунул веснушчатый нос в большую оловянную кружку с портером и принялся шумно хлебать. Уоррент-офицер с сожалением покосился на него, несколько раз сжал и разжал огромные кулачищи – он-то рассчитывал на более оживлённое завершение дискуссии.
- Наш лейтенант говорил, что у них внутри не водород, который горит и взрывается, а какой-то другой газ, не горючий. Оттого их и сбить так трудно!
- А ещё летают они очень высоко. – сказал матрос, тот, что побывал в Лондоне. - А крылатые твари там, на высоте, отцепляются, пикируют - и ну огнём город поливать! Шустрые такие, вёрткие, хрен догонишь… Я видел, как они с нашими «Сопвичами» дрались – не поверите, стоит нашему за одним погнаться погонятся, так он в полёте, на месте зависает, перекувыркивается и навстречу прямо в лоб палит!
- Зато пулемёты у наших поубойнее будут. – рыжий в подтверждение своих слов громко икнул, извергнув густые запахи лука, жареной рыбы и дрянного пива. - Стоит разок задеть попасть – враз этих гадин в клочья рвёт!
- Что да, то да. – согласился комендор с «Нельсона». – А вообще-то, большие дирижабли до Лондона не долетают, а крылатых тварей заранее сбрасывают, миль за полсотни. Тот, которого над Темзой завалили – тот поменьше был, вроде как разведчик. А город всякие твари да стрекозы атакуют - и немногие, скажу я тебе, назад возвращаются, потому как наши парни из Воздушных сил тоже не дремлют!
- А нелюдям это побоку. – буркнул рыжеволосый тип с нашивками сигнальщика на рукаве. Они у себя на дирижаблях новых стрекоз выращивают, все об этом знают. Два десятка в бой пошлют – а у самих на борту ещё столько же вылупляется. Да так быстро, что не успеют уцелевшие из боя вернуться, как уже новые готовы!
- А пилоты? – спросил механик. – Их-то где брать взамен убитых?
- А пилоты им вовсе не нужны. У стрекоз ихних мозгов хоть и мало, а чтобы подлететь к городу и сбросить людям на головы какую-нибудь дрянь, хватает, и даже с избытком. Ну и на то, чтобы о наших истребителей отбиваться – жить-то все хотят, даже твари эти поганые…
- А вот теперь ты врёшь! – рыжий сигнальщик с размаху заехал кружкой по столешнице. Будь она глиняной – наверняка разлетелась бы в мелкие осколки, но оловянная посудина выдержала, наоборот, на доске осталась глубокая вмятина. - Врёшь ты, не будь я Томми Грандерс, раздери меня черти! Есть на них пилоты – синекожие, остроухие и зубы, как у акул, треугольные! Я сам одного такого из воды вытаскивал, дохлого!
- Значит, я вру? – уоррент с «Нельсона» выкарабкался из-за стола, попутно едва не опрокинув скамью, и встал, уперев огромные волосатые кулаки в бока. Его собутыльники расступились – со стороны казалось, что посреди тесного, насквозь провонявшего табаком и скверным пивом зала таверны воздвиглась башня никак не ниже лондонского Биг Бена. – А ну повтори, сукин ты сын, коли посмеешь!
Рыжий вместо ответа швырнул в визави кружку, и возьми он прицел чуть повернее – наверняка расквасил бы тому физиономию. А так грозный снаряд пролетел мимо уха механика и со звоном вынес маленькое, почти непрозрачное от пыли и следов мух окно.
- Наших бьют! – заорал молчавший до сих пор матрос, судя по надписи на бескозырке, тянущий лямку на том же, что и рыжий, эсминце Его Величества «Лизард». Он подхватил лавку, с натугой размахнулся и снёс на пол сразу двоих «нельсоновцев», спешивших на помощь своему уорренту. Через несколько секунд таверна «Рунду́к Дэ́ви Джо́нса»[1], что стоит на самой границе припортового квартала и доков, ходила ходуном от великолепной драки, в которой участвовало не меньше трёх десятков матросов, петти- и уоррент-офицеров Королевского Флота.
«Дэйли Мэйл», …марта 1918 г.
«Могли ли мы два месяца назад хотя бы помыслить о том, что будем жалеть о временах, когда на Лондон падали «всего лишь» бомбы с кайзеровских цеппелинов и многомоторных бомбовозов? И, тем не менее – именно такие разговоры слышал наш репортёр сегодня на обугленных, закопченных руинах того, что вчера ещё было лондонским районом Ист-Сайд. Сбылись самые страшные предсказания писателя-фантаста Герберта Уэллса – и не просто сбылись, а многократно превзойдены по части ужасов, кошмаров и безнадёжности. Честное слово, уж лучше марсианские треножники с сидящими в них осьминогами-кровососами, поражающими доблестных стрелков и канониров британской армии тепловым лучом, чем та напасть, что внезапно обрушилась на нас с небес. На этот раз не было вонзающихся в землю стальных цилиндров – неведомый враг явился на армадах воздушных кораблей, неуязвимых для огня, как уязвимы были для него кайзеровские цеппелины. Этот новый враг обрушивает на нас жидкий огонь, по сравнению с которым огнемёты, наводившие ужас на солдат в окопах Соммы и Вердена – не более, чем карманные зажигалки. А от ядовитого газа, умертвившего за считанные секунды тысячи лондонцев, не спасают самые совершенные противогазы. Враг бросает в бой не треножники, а невиданные доселе летательные аппараты с машущими крыльями-перепонками, подобные гигантским доисторическим стрекозам-меганев