За это публика полюбила его после нашего первого совместного стрима – поэтому полюбит и сейчас.
Я благодарю Брендана и предупреждаю, что запущу его пятиминутное видео в 21:05, сразу после своего живого вступления. Не успеваю я выйти в коридор, как замечаю, что ко мне со всех ног бежит Кармела.
– Твой отец рассказал мне, что происходит! Пойдем покажем твоим друзьям из интернета комнату для испытаний шаттлов.
Мои губы растягиваются в улыбке. Кармела так волнуется. Впрочем, как и все остальные. Войдя в комнату, она указывает мне на свое рабочее место. В ответ я направляю камеру на нее саму.
– О нет, малыш Кэл. Только не снимай меня.
– Давай, – подбадриваю ее я. – Люди хотят заглянуть за кулисы, и им нравятся сотрудники, которые здесь работают. Они просто влюбились в Брендана.
– Брендан молодой!
– Ну давай же! – умоляю я, продолжая смеяться.
– Ладно. Только не показывай мое лицо с той стороны.
– Просто представься зрителям по-быстрому, – предлагаю я, – а затем… ты ведь сможешь показать нам испытательную кабину, да? Веди себя так, словно на тебя смотрит вся Америка. Три… два… один…
– Привет всем! Я Кармела, и меня попросили вести себя так, словно за мной наблюдает вся Америка. И знаете что, именно так я и буду держаться. – На ее лице появляется самодовольное выражение. Она завела свою любимую тему, и страстные нотки в ее голосе заставляют меня наклониться поближе, чтобы лучше расслышать слова. – Я живу здесь, в Техасе, потому что мои родители незадолго до моего рождения рискнули всем и иммигрировали из Мексики. Каждый шестой техасец – иммигрант, и я горжусь тем, что вхожу в их число. Мои родители убеждали меня следовать своим мечтам и всячески поддерживали в учебе. Они были бы рады узнать не только о роде моих занятий, но и о том, насколько я люблю свою работу.
Я слышу, как уверенно она рассказывает историю своей жизни. «Стар-Вотч» редко сюда заглядывали, а если и делали это, то никогда не давали Кармеле возможности высказаться. Я вспоминаю, как освещал последние выборы. Как нашел тогда способ усилить влияние своего голоса.
Ее страстные интонации сменяются на более «учительские», и она начинает подробно описывать проводимые тесты, особенности кабины-симулятора. Забравшись внутрь, Кармела показывает зрителям расположенные там кнопки и рычаги.
– И только никому не говори, но на моих испытаниях никто не показывает более быструю реакцию, чем мистер Льюис. Я заваливаю его всевозможными задачами, а он почти всегда щелкает их как орешки. Мне пришлось подключить всю свою фантазию, чтобы сбить его с толку.
Мои плечи расправляются, и сам я гордо выпрямляюсь. Даже если чуда не произойдет и миссию отменят, отец увидит, как о нем отзываются люди. И пусть сейчас он расстроен, зато потом, возможно, сумеет понять, что был более чем достоин этой работы.
Кармела продолжает подробно рассказывать о разных тестах и о том, чем они помогут экипажу в их миссии на Марс. Я спрашиваю ее, почему так важно не откладывать дело в долгий ящик.
– Потому что мне нужна работа, а если полет отменят, то я окажусь на улице. – Она улыбается в камеру. – А если серьезно, Кэлвин, ты должен понимать это больше, чем кто-либо другой. Миссия очень много значит для астронавтов и остальных участников нашей команды. Такого еще никто не делал. Тебе интересно мое мнение? Я думаю, что когда-нибудь Марс станет обитаемым. Может быть, это произойдет не при моей жизни – возможно, что и не при твоей, – но мы никогда не узнаем этого, не сделав первого шага.
На экране моего телефона загорается сообщение от отца: «Когда закончишь, зайди в кабинет 4501. Тебя ждет парень, который работал над спутником и ОЧЕНЬ любит поговорить об антеннах».
Я заканчиваю записывать Кармелу и устанавливаю выход ее видео на своем канале сегодня в 9:15. В голове у меня складывается сценарий шоу. Если я правильно выстрою видеоролики, снабдив каждый вступлением и завершающим словом, то в совокупности все займет около часа с минимальными паузами. Шквал коротких видео может быть воспринят моими подписчиками как спам, но если их посмотрят и поделятся хотя бы некоторыми либо эти ролики привлекут внимание других онлайн-ресурсов – оно того стоит.
Но я не хочу забегать вперед.
Через несколько минут я уже на четвертом этаже, разыскиваю кабинет под номером 4501. И вскоре обнаруживаю его. Я ожидал увидеть большую лабораторию с валяющимися тут и там полуразобранными механизмами, но это обычный офис. Деревянный стол с большим «Маком», планшет для рисования и прочие обыденные вещи.
– А, Кэл. Познакомься, это Кайл – он сконструировал ту антенну.
– Мне очень жаль, что… ну, вы понимаете. – Я делаю жест рукой, изображая взрыв, и широко раскрываю глаза.
Он печально качает головой.
– Чертовски неприятно вышло. Я спроектировал уже десяток антенн, и большинство запусков в итоге отменили. А эту наконец-то довели до ума, изготовили – она должна была стать моей первой антенной, отправившейся в космос. Но потом, как ты только что изобразил… – Он копирует мой жест. – Не говоря уже о том, чем это обернулось для «Орфея-5».
– Подождите, не могли бы вы еще раз рассказать все на камеру? «Стар-Вотч» ни разу не озаботился объяснить людям, какова же цель проекта. Возможно, вы возьмете на себя эту обязанность.
– Ты уверен, что это хорошая затея? – Кайл в недоумении смотрит то на меня, то на отца. – Обычно, когда я рассказываю про антенны, люди начинают зевать от скуки.
Я не могу удержаться от смеха.
– Я перемонтирую запись, если получится слишком скучно, но уверен, все пройдет хорошо.
Кайл начинает свой рассказ, а я внимательно слушаю его, не перебивая.
Затем начинаю носиться из офиса в офис как угорелый. Я успеваю поговорить с техниками по силовым установкам, которые выяснили причину взрыва, рассказать зрителям о ранней модели шаттла «Орфей-5» и взять интервью у целого круглого стола инженеров.
– А теперь ты. – Я направляю камеру на отца. – Давай.
– Как? Ты не…
– Папа, я уже включил запись.
Он отводит взгляд в сторону, краснеет, волнуется, но я лишь довольно улыбаюсь. Каким бы крутым космическим пилотом ни был мой отец, всегда немного забавно наблюдать, как неловко ерзает твой собственный папа, когда ты берешь его в прицел объектива.
– Так, значит, я Кэл Льюис – в смысле, старший, – и я являюсь запасным пилотом миссии «Орфей-5». Я родился в восьмидесятых, но моя мама еще с пятидесятых не выбросила из дома ни одного журнала, поэтому я вырос на старых статьях «Лайф» о «Меркурии-7» и миссиях «Джемини» и «Аполлон». Разглядывал фото первых скафандров, в которых люди выглядели похожими на гигантские чайники, и пролистывал по восемь-девять страниц реклам сигарет, чтобы найти хоть что-нибудь об астронавтах. Я был одержим космосом, и мне всегда казалось, что я каким-то образом принадлежу этому миру.
Он рассказывает о своей карьере, о времени, проведенном в качестве пилота ВВС, и о том, как с удовольствием работал в компании «Дельта», пока не вышел на пенсию.
– Но затем мне попалось на глаза объявление о наборе астронавтов. Я увидел, что НАСА пытается воссоздать дух и энергию шестидесятых. И поэтому оказался здесь.
– И как тебе кажется, у НАСА это получилось? – спрашиваю я. – Они смогли воссоздать дух эпохи?
Отец смеется, медленно качая головой. Мне кажется, будто я вижу, как в его голове крутятся колесики, пока он пытается понять, как лучше ответить на мой вопрос.
– Нет, откровенно говоря, не получилось. Видишь ли, этот дух на самом деле никуда и не пропадал. Никогда не было такого, чтобы кто-нибудь проснулся с мыслью… мол, эй, космические корабли – это так скучно! НАСА пыталось буквально впихнуть это Америке в глотку, дух шестидесятых и фальшивую картинку с образом «идеальной семьи». – Его взгляд скользит за камеру, чтобы встретиться с моим, и отец улыбается. – Все мы знаем, что идеальных семей не бывает. Когда этот подход не сработал, «Стар-Вотч» нагнали драматизма, и разве можно их за это винить? Им просто были нужны зрители.
На мгновение он замолкает, и я напрягаюсь, опасаясь, что папа решил закончить на этой мрачной ноте. Однако он отворачивается от камеры, глубоко вздыхает и продолжает:
– Но нам есть о чем позаботиться помимо искусственно раздуваемого драматизма. Мы доберемся до Марса. И не потому, что конкурируем с Россией, – нет, теперь мы работаем вместе с Россией, Канадой, Японией и многими странами Европейского космического агентства. Люди всегда спрашивают меня, какова цель проекта, а у меня нет для них ответа. Но мне кажется, если вы прослушаете рассказы наших специалистов, которые для вас подготовил Кэлвин, то поймете, что цели у них, возможно, и разные – но все они правильные, каждая по-своему.
Отец краснеет, осознав, как сентиментально сейчас выглядел. Он ловко выхватывает телефон у меня из рук и переводит камеру на меня. Но я знаю, что хочу сказать зрителям. Я давно об этом думал.
Именно поэтому я улыбаюсь в камеру, прочищаю горло и начинаю свою речь.
– Это Джош Фэрроу из «Падающих звезд». Я выхожу в прямой эфир из офиса службы новостей «Стар-Вотч» с последними новостями о проекте «Орфей».
Нам сообщили, что у Кэла Льюиса – младшего на этот вечер запланировано некое особое мероприятие, почти наверняка посвященное обреченной миссии «Орфей-5». Ожидается, что новое видео выйдет в девять часов вечера, и мы понятия не имеем, что наш герой припас в рукаве для своих зрителей. Но из комментариев на странице Кэла можно сделать вывод, что его поклонники – хотя и большинство из них, похоже, еще не достигли избирательного возраста – очень заинтригованы.
Наши эксперты говорят, на данный момент уже мало что можно сделать. Завтрашнее голосование в палате представителей – дело практически решенное. Но обозначьте свое мнение в нашем онлайн-опросе: «Отказаться от НАСА или оставить НАСА?».