– Не хочешь попасть в кадр? – ехидно спрашиваю я, и Леон так быстро дергается в сторону, что едва не падает со стула. – Да ладно, я пошутил.
Я включаю камеру, и адреналин мощной волной разливается по венам. Все под контролем, успокаиваю я себя. Пускай остальное мне неподвластно, но это-то я точно могу контролировать. Так что я делаю глубокий вдох и выхожу в прямой эфир:
– Меня зовут Кэл, и я не могу поверить, что со мной сейчас на связи так много зрителей. Если мы будем продолжать в том же духе, то, вероятно, обойдем по количеству просмотров всю аудиторию недавнего эпизода «Стар-Вотч». Кстати, раз уж речь зашла о «Стар-Вотч», я бы хотел начать с извинений. – Я пересаживаюсь в кресло, чтобы наблюдать за Леоном поверх телефона. – Я действительно разрываюсь надвое. Вся моя жизнь была связана с Бруклином, и я всегда считал, что мое будущее – в Нью-Йорке. Я по-прежнему хочу туда вернуться, но здесь мне тоже очень нравится. И пускай когда-нибудь я получу стажировку, работу или еще что-то подобное, я все равно не перестану использовать «Флэш-Фэйм». Никогда не буду размещать в своем аккаунте рекламу. Некоторые из вас поддерживали меня с самого начала, и я надеюсь, что вы не отвернетесь из-за одной ошибочной, вырванной из контекста фразы, мелькнувшей в «Падающих звездах». Мне правда очень жаль.
Как вы, наверное, догадались, я был потрясен тем репортажем. Миссия «Орфей-5» висит на волоске – интерес к ней, увы, ослабевает. Произошли две серьезные неудачи: мы потеряли в авиакатастрофе одного из наших лучших астронавтов и лишились крайне важного спутника. Сейчас нам больше, чем когда-либо, необходимо, чтобы люди распространяли в интернете информацию о подлинном положении дел. Важно, чтобы все знали, что происходит на самом деле.
В течение следующего часа вы увидите интервью с разными астронавтами, учеными, инженерами и другими членами команды НАСА. Они расскажут вам о своей работе. Объяснят, почему проект «Орфей-5» так важен. Почему мы не можем сейчас от него отказаться. Я надеюсь, что вы ко мне прислушаетесь и поделитесь этим видео со всеми, с кем только сможете.
Я делаю глубокий вдох, избавляясь от обуревающих меня дурных предчувствий.
– Спасибо, что подписаны на меня, – произношу я и обращаюсь к Америке с последней просьбой.
Глава 26
– Привет, меня зовут Брендан. Вы все видели мой последний ролик, где я рассказывал вам о грязи. На самом деле уже почти миллион человек посмотрели, как я воодушевленно вещаю о грязи. Этот предмет всегда меня привлекал, так что простите, я пристрастен.
Я изучал химическую инженерию в Дейтонском университете, а вскоре после этого начал работать с НАСА. Мне сложно объяснить, почему эта миссия так важна. Это все равно что спросить меня: «Эй, а в чем важность гравитации?» Корни вопроса уходят в историю других планет. Далеких и близких. Мы не знаем, какая жизнь была раньше на Марсе и была ли вообще, но нам точно известно, что Марс, условно говоря, омывает вода. Мы знаем, что планета изобилует различными органическими веществами. Что же могло пойти на Марсе не так? Как и когда он превратился в такую пустыню?
Я исследую лишь небольшой кусочек в общей головоломке. У нас есть ученые, которые изучают погодные условия на Марсе, те, кто пытается выяснить, какие растения имеют шанс вырасти на его почве. А еще есть биохимики, которые будут брать пробы воздуха, и исследователи, которые постараются обеспечить нас наилучшими фотографиями этого места.
В любом случае, – продолжает Брендан, – я надеюсь, что вы разделяете мой энтузиазм. Мне повезло, я получил работу своей мечты, и мне не хочется ее терять. Нам предстоит еще так много сделать.
Пока он продолжает свой рассказ, я поглядываю на Леона. Его глаза мерцают, и легкая улыбка играет в уголках губ.
– Думаешь, сработает? – спрашивает он между глотками шампанского. – Типа реально сработает?
– Да кто знает, – хмыкаю я. – Это всего лишь малость, но она может дать людям то, что они так долго упускали из виду благодаря дурацким потугам НАСА и «Стар-Вотч».
Когда сюжет с Бренданом подходит к концу, какое-то время ничего не происходит, и я замечаю, что количество зрителей немного падает. Сейчас, благодаря множеству ранних репостов, нас смотрит в прямом эфире около 1,3 миллиона человек.
На экране появляется Кармела, и я не могу удержаться от улыбки.
– Я даже слегка завидую тому, что мама имеет возможность работать с ней целыми днями, – вздыхает Леон.
– Я тоже. Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы у нее был собственный аккаунт на «Флэш-Фэйм».
Мерцание, исходящее от экрана, освещает лицо Леона, и меня накрывает сильное желание наклониться и поцеловать любимого. Порыв такой сильный, что даже руки начинают ныть и становится трудно удерживать телефон. Непроизвольно моя кисть опускается. Леон забирает у меня телефон и придвигает стул ближе, не отрывая глаз от экрана.
Я складываю руки на коленях, не понимая, как себя дальше вести и насколько близко можно к нему придвинуться.
А затем его плечо вдруг касается моего. Мимолетный контакт, но я вздрагиваю. По моему телу пробегает озноб от легкого прикосновения к сильному телу Леона. Я мягко льну к нему, наслаждаясь моментом долгожданной близости.
Когда трансляция переключается на следующее видео, он откидывается назад, держа телефон одной рукой. Другой же обхватывает меня за плечи, и я прижимаюсь к нему так сильно, насколько позволяет моя комично-огромная шляпа. Внезапно его запах снова щекочет мои ноздри – и я вновь переношусь мыслями в комнату отеля, вспоминая, как мы лежали там, свернувшись в объятиях, его губы касались моей шеи, а моя ладонь – его щеки.
– Она великолепна, – говорит Леон. – Мама часто рассказывала мне, как Кармела разносила команду астронавтов в пух и прах, закидывая невыполнимыми задачами, будто опытный игрок кручеными мячами.
– Ну, судя по всему, с моим отцом ей справиться не удается. – Я насмешливо закатываю глаза, но он бросает на меня серьезный взгляд.
– Зря иронизируешь. Я слышал, как мама жаловалась папе, что НАСА рассматривает возможность поменять их местами – чтобы твой отец управлял «Орфеем-5» вместо «Орфея-6».
– Подожди, – протестую я, – мой отец не будет пилотировать никакие корабли.
– Кэл, если очередь дойдет до «Орфея-6», то твой отец отправится на Марс. В этом нет никаких сомнений.
Я откидываюсь назад и впиваюсь взглядом в нависший над нами купол небес. На нем виднеется тонкий серп луны, и я внезапно чувствую, как меня охватывает смятение. Будто все мое тело истыкали булавками. Становится тяжело дышать, я ощущаю себя таким маленьким, а Марс кажется таким далеким. Без преувеличения – очень далеким.
Пятьдесят лет назад, когда мы высадились на Луну, на этих же самых лужайках сидели десятки астронавтов, их жен и астродеток. И глядели на то же самое небо. Луна, наверное, казалась им невероятно далекой. Буквально недостижимой. Но мы сделали это тогда и повторим снова.
– Я, кхм, никогда не рассматривал такой вариант. Ты беспокоишься о том, что твоя мама отправится в полет?
– Не совсем. Просто странно, что ее не будет целых два года. Ну, ты понимаешь, это не совсем нормально, так надолго расставаться с семьей, и когда она вернется, я, наверное, окажусь… в каком-нибудь другом месте. Буду заниматься чем-то совершенно иным.
Спустя несколько минут перерыва начинается видео с Кайлом. Он начинает подробный рассказ о конструкции взорвавшейся антенны.
– Вы вряд ли об этом слышали, но предполагалось, что антенна будет многоцелевой – как вы знаете, она бы нам очень пригодилась для приземления, но также могла предоставить наиболее точные показания погоды на сегодняшний день. Мы бы вывели ее на орбиту Марса примерно за три-шесть месяцев до прибытия туда астронавтов, и это дало бы нам более ясное представление о метеорологическом состоянии планеты.
Я заглядываю в правый нижний угол телефона и, не удержавшись, восторженно хлопаю Леона по руке.
– Четыре миллиона зрителей! И число продолжает расти. – Правило стримов гласит: если просмотров больше, чем подписчиков, значит, вы всё делаете правильно. А у меня вышло совсем правильно.
За углом слышится шорох раздвижной двери, поэтому я быстро прячу шампанское под сиденье. Но это всего лишь Кэт. В ее телефоне эхом отзывается голос Кайла, а на лице красуется совершенно потрясенное выражение.
– «Нью-Йорк Таймс» поделились вашей ссылкой в «Фейсбуке», – с ходу объявляет она. – Похоже, что и Си-эн-эн тоже, и еще кое-кто, но я не успеваю за всеми уследить. К тому же сами видео такие интересные.
– Я понимаю, почему ты так считаешь, – говорит Леон. – И почему мы с Кэлом так думаем, но с какого перепуга этот эфир должен взволновать среднестатистического американца?
– Да ладно тебе, Лео, нам так не хватало настоящей информации, что люди по ней просто истосковались. – Она улыбается. – «Стар-Вотч» развлекают людей, но никому не нравилось, когда НАСА пыталось делать то же самое. Никто не пишет научно-фантастические рассказы, чтобы транслировать пустые сплетни.
– А как же люди вроде Джоша Фэрроу? Они этого не понимают, – не соглашаюсь я. – Собственно, никогда и не пытались. Мои видео всегда были лишены пустой шелухи. Я заработал кучу подписчиков, освещая выборы, хотя большинство ребят даже не достигло нужного возраста для голосования. Людей волнует подобная информация, но ее трудно отыскать за всякими кликбейтными заголовками и фейковыми новостями. – Секунду я молча смотрю на Кэт. – Мне просто не хочется, чтобы НАСА из-за этого развалилось.
Кэт садится рядом с нами. Я протягиваю ей бутылку, и подруга делает глоток. Наклонившись вперед, она вытирает пролившееся шампанское со своего подбородка. Мы досматриваем выступление Кайла, а затем сидим в полной тишине, пока техник-ракетчик излагает различные теории о причинах взрыва и аргументы в пользу того, почему ничего подобного не может произойти при запуске корабля с экипажем.