[34].
Я киваю, соглашаясь с ее словами. В них есть смысл. Дело не во мне, а в этом проекте. Я тоже играю немаловажную роль, но пока могу притвориться, будто это не так.
– Что касается запросов от СМИ, у НАСА есть целая команда специалистов по связям с общественностью, которые с радостью займутся репортерами вместо тебя. Почему бы тебе не попросить их о помощи?
Боль в груди слегка утихает.
– Отец сегодня поехал на работу вместе с Грейс?
– Ага, тебе нужна его машина?
Я вынимаю из бумажника пропуск для посещения космического центра, благодаря которому смог оказать поддержку проекту «Орфей» и дать возможность наконец высказаться множеству блестящих ученых.
– Думаю, мне пора нанести им визит и посмотреть, не захочет ли НАСА скорректировать свою ужасную коммуникационную кампанию.
Вероятно, людей исправить невозможно. Но безграмотные коммуникационные кампании? С этим я точно справлюсь.
Я принимаю душ и присматриваю себе подходящий для такого случая лук. Мой выбор останавливается на темно-коричневых брюках и ботинках, скромной рубашке в зелено-коричневую клетку и ярко-оранжевом вязаном галстуке. Шляпу на сей раз я оставляю дома.
Глава 28
Все пятнадцать минут поездки до центра НАСА я занимаюсь дыхательной гимнастикой: сначала глубокий вдох, а затем резкий выдох, пока в легких совсем не остается воздуха. Чем дольше я это делаю, тем больше успокаиваюсь. Несмотря на то что я вчера жестко отчитал отдел НАСА по связям с общественностью, мне вполне по силам помочь им измениться к лучшему.
Я передаю пропуск охраннику, и он вглядывается мне в лицо, прежде чем позволить проехать. Сегодня меня проверяют дольше, чем обычно, но я проезжаю прежде, чем успеваю надумать себе лишнего. Припарковаться мне удается только ближе к концу здания. Сегодня в офис приехало множество людей – я никогда еще не видел, чтобы стоянка была так забита.
У входа в здание я замечаю большой новостной фургон. Спустя мгновение до меня доходит, что это не посторонние журналисты. А съемочная команда «Стар-Вотч».
Я останавливаюсь и подумываю спрятаться в машине и выждать, пока они не уедут, но затем решаю, что мне, видимо, требуется пройти через это испытание. Может, мне нужно сразиться с ними в последний раз, оправдаться перед зрителями и отругать Киару за то, что она тайком снимала меня на видео, выставив все в таком свете, будто я хочу воспользоваться подвернувшейся возможностью, чтобы обеспечить себе карьеру в медиабизнесе.
Только я собираюсь пройти через входную дверь, как замечаю за фургоном какое-то движение. Грива неестественно черных волос развевается на ветру: Киара забрасывает в фургон тяжелый чемодан. Я заставляю себя развернуться и пойти к ней. Чтобы покончить с этим раз и навсегда.
– Киара. – Я останавливаюсь на безопасном расстоянии от фургона и от девушки, которая все еще стоит, прислонившись к нему спиной.
Репортерша на секунду замирает, а затем плавно поднимает плечи. Как всегда, меня застает врасплох ее стильный образ – просторная джинсовая рубашка поверх прозрачной футболки с глубоким V-образным вырезом.
Мы смотрим в глаза друг другу, и я ощущаю, как моя недавняя уверенность стремительно тает. Улыбка у Киары легкая и спокойная, и мне становится интересно, как она умудряется оставаться такой стервой, ничуть не переживая по этому поводу. Мои кулаки сжимаются, и я решаю воспользоваться возможностью заговорить первым.
– Ты не должна была так делать. Я не знал, что меня снимают.
– Малыш, когда я рядом, тебя всегда снимают, поэтому на твоем месте я бы аккуратно взвешивала каждое слово.
Я усмехаюсь.
– Ты можешь надергать цитат и из этой беседы, если захочешь. Или с вас уже достаточно драматизма? Глядишь, у тебя получится накрутить эмоций и создать впечатление, будто я пытаюсь использовать и это для продвижения своей карьеры.
– Да ладно тебе, – пожимает она плечами. – Твоя карьера сейчас определенно идет в гору, с восьмью-то с половиной миллионами просмотров. И не волнуйся, малыш. Ты победил. Поверь мне. Пока мы тут с тобой треплемся, моего босса снимают с освещения миссии «Орфей-5», и мы пытаемся понять, чем нам дальше заниматься.
– Собираетесь перекинуться к «Джет-Экс»? – ехидно спрашиваю я.
– Нет, нет. Они на стороне НАСА. Даже начали заикаться, что выделят деньги на изготовление и запуск нового спутника. В итоге мы просто остались без работы.
– Я пытаюсь испытывать к тебе жалость, – говорю я. – Но что-то слабо получается.
– Знаешь, я выпустилась из колледжа лучшей в своей группе по специальности «журналистика». У меня был такой крутой опыт, такие убедительные статьи. Я была такой наивной – прямо как ты сейчас.
Я молчу, потому что не могу понять, то ли она пытается меня разозлить, то ли говорит искренне.
– Я тоже про себя так думала, – продолжает Киара, – что слишком хороша для «Стар-Вотч», для «желтых» сайтов или блогов и вообще для всего того, что сейчас крутится у тебя в голове. Когда-нибудь ты поймешь.
Она хлопает дверью фургона и запрыгивает на водительское сиденье.
– Даже если я в итоге и окажусь в шоу вроде «Стар-Вотч», – отвечаю я, перекрикивая рев двигателя, хотя неизвестно, слышит ли меня Киара, – я всегда буду относиться к собеседникам, у которых беру интервью, по-человечески.
Пожалуй, больше нам сказать друг другу нечего.
Я шагаю прочь от фургона, раздраженный тем, что по сути никаких точек над «и» не расставил. Но, возможно, такова реальная жизнь. В общении с семьей или с друзьями всегда есть шанс что-то исправить. А вот рабочие отношения мы рискуем закончить на плохой ноте и чувствовать себя из-за этого крайне паскудно.
На входе мы едва не сталкиваемся с Джошем Фэрроу, а он меня даже не замечает. В кинофильме соперник обратил бы на меня внимание, проходя по коридору, кивнул с понимающим видом или насмешливо покачал головой. Но Фэрроу просто пялится в свой телефон, мрачно скривив губы. Наверное, уже прорабатывает детали своего очередного проекта, который снова разрушит чьи-то жизни.
Вхожу в офис Донны Шлейфер, и все, кто собрался внутри, как будто замирают. Я обнаруживаю там Тодда Коллинза, директора по связям с общественностью, а рядом со столом маячит свободное кресло, с которого, должно быть, только что поднялся Джош.
– О, Кэлвин, – выдыхает Донна, на ее лице появляется ошеломленное выражение. – Проходи, проходи.
– Мы… хм, только что о тебе говорили. – Тодд закрывает за мной дверь, и они оба выжидающе на меня смотрят.
– Вы следили за ссылками на мои видео в прессе? – с ходу спрашиваю я.
– Да, конечно. Мы также попросили «Ассошиэйтед Пресс»[35] опубликовать подготовленный нами пресс-релиз.
– И… что это означает? – настораживаюсь я.
– Ах да, извини, – спохватывается Тодд. – «AП» – это служба, в рамках которой местные и национальные новостные организации могут либо публиковать свои новостные релизы, либо воспользоваться чужими. Это хороший способ привлечь внимание локальной прессы, поскольку «AП» присутствует повсюду. У нас в обойме около шестисот мелких новостных сетей с местным контентом, поэтому, возможно, какие-то телепрограммы тоже используют твои ролики.
– В плане соцсетей, – вмешивается Донна, – к твоим услугам самые известные в мире ученые – мы называем их инфлюэнсерами, – которые поделятся твоим видео.
– Донна, – я не могу удержаться от смеха, – я знаю, кто такие инфлюэнсеры.
Она продолжает, как будто не услышав моей ремарки:
– Большой трафик идет с новостных сайтов, особенно ориентированных на подростковую аудиторию, ведь их зрители, очевидно, больше знакомы с платформой «Флэш-Фэйм».
– Это поможет спасти миссию? – спрашиваю я, ожидая, что взрослые рассмеются, посчитав меня ребенком, который не разбирается, как тут все работает.
– Ну, возможно, – чешет затылок Тодд. – Все не так просто. Палата представителей уже отложила голосование, чтобы разгрести все голосовые сообщения и электронные письма, которыми их завалили со вчерашнего вечера. Момент выбран крайне удачно, и нас поддерживает множество людей.
– Тем не менее, – говорит Донна, – у нас сегодня вечером состоится заседание совета директоров, на котором они также могут принять решение закрыть проект «Орфей». Многие считают, что риски слишком высоки.
– Всякое может случиться, – вздыхает Тодд.
Я тоже вздыхаю. Это же противоречит самой идее НАСА. Риск сопутствует любому космическому полету и, черт возьми, любому научному исследованию. Но я все равно киваю, понимая, что людям требуется просчитать все возможные варианты, а я просто не принадлежу к их числу. Со своей стороны я сделал все, что смог.
Теперь остается только ждать.
– Когда у вас встреча? – интересуюсь я.
– В три часа.
– Хорошо, вот мое предложение: сейчас у меня в электронной почте висит около семидесяти пяти запросов на интервью. Я мог бы согласиться на некоторые из них, если нужно, но мне совершенно непонятно, какие из них будут опубликованы. Можно их вам переслать? Я могу поболтать на камеру, но мне кажется, что НАСА должно само с этим справиться. Я не хочу перетягивать одеяло на себя. Наука – вот что должно стоять в центре истории. И так было всегда.
У Донны такой довольный вид, кажется, будто ее распирает от радости. Донна сцепляет ладони, словно возносит горячую молитву, хотя, может, так оно и есть – в конце концов, мы же в Техасе.
– Перешли их нам, – произносит она. – Я возьму на себя все блоги и социальные сети. Тодд, пусть твоя команда распределит все остальное.
Весь следующий час я непрерывно курсирую между пресс-офисом и кабинетом Донны, отслеживая новые обращения и мониторя настроения публики. Донна показывает мне массу способов, с помощью которых можно увидеть, сколько людей посмотрели видео, а также скольким зрителям оно так понравилось, что они поделились им с друзьями. Плюс я знакомлюсь с сотней других информационных инструментов, и становится слегка не по себе от осознания, что мы, оказывается, живем в насквозь цифровой эпохе. С другой стороны, я этому даже рад. И еще я рад, что у НАСА есть такой человек, как Донна, которая при всей суматошности действительно знает свое дело.