— Я никогда не тренировала с сыном Великую Триаду, поскольку, как вам давно известно, в силу своего потенциала не способна создать подобную связку. У меня были подозрения, что Алексей Иоаннович сможет добиться Алмазного ранга, и он готовился по соответствующей программе. Однако что касается Великой Триады… Я рассказывала сыну о мастерстве и силе его предка. Мы, конечно же, много читали и пытались разобрать цепочки для вязки заклинаний. Но никаких специфических навыков и знаний у нас нет и не было. Мой сын просто очень силен.
— Что нас и удивляет, — не унимался Мещерский. — Потомок носителей Сапфирового и Изумрудного рангов — и вдруг перепрыгивает Алмаз! Как это возможно, по вашему мнению⁈ Это противоречит всем законам!
Светлейшая княгиня лишь пожала плечами.
— Я не специалист в области генетики. Однако гены и наследственность — вещь непредсказуемая и коварная. У деда Алексея Иоанновича был Алмазный ранг. У обоих его дядюшек — тоже. И, как видите, даже внешностью он пошел в породу Романовых. Ничего удивительного, что и потенциал мог ему передаться.
— Вместе со способностью определять вредоносные артефакты, — криво улыбнулся великий князь. — С какой стороны ни взгляни, его сиятельство — уникальная персона.
— Быть может, потому, что провел детство и юность в ссылке, куда отправили его семью, — холодно ответила княгиня. — И посвятил все свое время раскрытию потенциала, научившись чувствовать свою силу так, как иному не дано и в пятьдесят. В конце концов, его отец смог поднять свой ранг. Мы лишь использовали все возможности, что у нас были, не отвлекаясь ни на что иное.
Мне было приятно, что она защищала меня. Что была готова наброситься на них, как коршун. Но меня защищать было не нужно.
— Кстати, раз уж речь зашла об этом, — я перехватил инициативу под возмущенными взглядами советников. — Ваше императорское высочество, как себя чувствует цесаревич?
— Почьему он спрашьивайет? — удивилась императрица. — Ви што-то сказьйали о мальчьикье?
Хотел загнать меня в угол — теперь пусть сам выкручивается. Федор Николаевич глубоко вздохнул, а матушка слишком поздно пнула меня по ноге под столом.
— Цесаревич чувствует себя намного лучше. Полагаю, ваша… интуиция вас не подвела, Алексей Иоаннович.
Что и требовалось доказать. Я все-таки выбил трон из-под его задницы. Но если смотреть с позиции интересов государства, то не факт, что я сделал плохо. Впрочем, вводных для предположений пока мало.
— Такь йэто он? — охнула молодая императрица. — Он вьильечьил?
Я покачал головой.
— Боюсь, не вылечил. Ваше императорское величество. Просто обнаружил вредоносный артефакт рядом с кроваткой. И попросил от него избавиться.
Мещерский продолжал внимательно на меня пялиться, и я уже опасался, что сейчас загорюсь от столь пристального взгляда. Глава «Четверки» покачал головой.
— Хорошо. Я могу предположить, что у вас действительно есть некая чувствительность к этой… негативной энергии. В это еще можно поверить. Но Великая Триада… Если это правда, то… То это вызовет переполох в империи и за ее пределами. Великая Триада — это не просто набор заклинаний, это символ! И с такими вещами нужно обращаться предельно аккуратно.
Великий князь кивнул.
— Согласен. Вопрос гораздо важнее, чем вам сейчас может показаться. И для того, чтобы подтвердить у вас Черный Алмаз, одних свидетельств, пусть и столь уважаемых лиц, Совету недостаточно. Поэтому я вижу лишь одно решение, — он взглянул на Мещерского, и тот едва заметно кивнул. — Алексей Иоаннович, вы должны повторить Великую Триаду. Повторить ее в присутствии Совета регентов и публики. Лишь когда мы убедимся, что это было не разовое везение, можно говорить о том, что чудо действительно свершилось.
Глава 9
Когда великий князь договорил, во всем Белом зале повисло напряженное молчание. Матушка возмутилась.
— Прошу прощения у почтенных членов Совета, но это немыслимо! Мой сын уже прошел Испытание и показал свою силу. Это подтверждено экзаменаторами и прочими свидетелями. Так позвольте осведомиться, почему ему отказывают в законном праве носить свой перстень?
Мещерский переглянулся с Кутайсовым и Федором Николаевичем.
— Боюсь, ваша светлость, вы неверно нас поняли, — с любезной, но не особо приятной улыбочкой, сказал он. — Никто не оспаривает права вашего сына носить алмазный перстень. Ни у кого нет сомнений в том, что он прошел испытание на Алмазный ранг. Речь идет именно о Великой триаде. Алексею Иоанновичу нужно повторить этот подвиг, чтобы закрепить это достижение.
Светлейшая княгиня едва сдерживалась от гнева.
— Повторить. На публике. Он что, по-вашему, цирковой артист?
Я осторожно взял ее за руку под столом, призывая успокоиться.
— Все в порядке, — шепнул я. — Если нужно, повторю. Я в себе уверен.
— Дело не в этом, — сквозь зубы ответила матушка. — Дело не в содержании, в форме подачи.
— Разумеется, никто не считает это забавой, — всплеснул руками великий князь. — Дорогая сестрица, я должен напомнить вам, что такое явление, как Черный Алмаз, встречалось настолько давно, что действительно стало легендой. Многие наши предки-государи и их ближайшие родственники пытались добиться этого, пробить этот потолок. Но ни у кого не вышло. А теперь ваш сын на первом же Испытании внезапно являет то, что было недоступно императорам!
— Зачем публичность? — не унималась матушка. — Проверку можно устроить хоть здесь. Для чего устраивать из этого шоу?
Великий князь тяжело вздохнул.
— Затем, что мы и аристократия должны во всем удостовериться, — сказал он. — Потому что если Черный Алмаз окажется не легендой, а правдой, в дворянской среде может начаться хаос. Император и так слаб, а на фоне этого чуда могут пойти тревожные разговоры…
Ах вот как они все это выкрутили! Тихие кухонные разговоры о том, что недоразвитому императору нечего делать на троне, шли уже давно. Они, собственно, и не прекращались с момента Трагедии.
На какое-то время удалось утихомирить радикально настроенную оппозицию, когда у молодого императора появился наследник. Преемственность власти сохранена, ребенок родился здоровым, все довольны… Предполагалось, что Совет регентов просуществует до совершеннолетия цесаревича, а затем император отречется и передаст власть сыну.
Но цесаревич был еще слишком мал, его дар должен был проявиться лет через тринадцать — не раньше. И неизвестно, что именно проявится и в какой форме. Здоровье тоже штука нестабильная, и вчерашний здоровый младенец завтра может оказаться в смертельной опасности. А новых детей императрица пока что не рожала…
Короче говоря, Совет регентов и вся империя постоянно балансировали в условиях вялотекущего династического кризиса.
А теперь вдруг появляюсь такой красивый я с легендарным Черным Алмазом. Причем даже не носящий фамилию Романова. Ясное дело, что в дворянской среде, да и не только в ней, начнут задавать еще более неудобные вопросы. Зачем немощный император на троне? Зачем вообще теперь нужен император, если даже самый сильный маг не принадлежит к его роду…
Словом, я создал весьма неприятный прецедент, и Совету регентов было гораздо выгоднее публично посадить меня в лужу, а не возвеличивать. Проблем меньше.
Чудеса — они вообще не всем удобны. Один известный одаренный пару тысяч лет назад совершил несколько чудес в этом мире — и это тоже много кому не понравилось. И чем все для чудотворца закончилось, мы тоже знаем.
— Почтенный члены Совета регентов, — я поднялся и обратился ко всем присутствующим. — Я готов повторить Великую Триаду. В любом месте и в любое время, которое вы назначите. Однако смею напомнить, что мне, как и любому магу, необходимо время на восстановление сил. Сегодня я прошел все этапы Испытания, отдав много накопленных сил, а их я старательно собирал несколько дней. Надеюсь на ваше понимание в данном вопросе.
Закончив говорить, я сел и внимательно изучал реакцию советников. Мещерский, Кутайсов и неназванная дама явно заинтересовались и даже воодушевились. На другой половине стола реальный интерес проявил только министр Императорского Двора Голицын. Оно и понятно — наверняка ему придется все это организовывать.
Федор Николаевич обратился к Рюмину:
— Иван Петрович, раз Алексей Иоаннович принимает наши условия, полагаю, именины цесаревича вполне подойдут. Это будет небольшой закрытый праздник в Царском селе, на котором будут присутствовать члены семьи, советники, придворные и гости. Вы также будете приглашены как родственник его императорского величества. В июле, как раз через десять дней. — Он обернулся ко мне. — Этого ведь хватит, чтобы восстановить силы, Алексей Иоаннович?
Я украдкой покосился на матушку. Хорошая новость — нас уже пригласили на семейное мероприятие. Это прогресс. Плохая — они создадут все условия для того, чтобы мой позор, если я не справлюсь, был грандиозным.
Матушка на миг поджала губы, но затем вернула любезную улыбку.
— Мы с благодарностью принимаем приглашение на именины цесаревича и ждем официального подтверждения. Мой сын будет готов.
Я коротко кивнул.
— Непременно буду, почтенные советники.
Секретарь Рюмин что-то записал в роскошной записной книжке с золотым срезом и обменялся парой знаков с великим князем.
— В таком случае решено, — сказал дядя. — Благодарим вас за аудиенцию и согласие. Официальное приглашение будет направленно дворцовой почтовой службой в ваш особняк.
Нам намекнули, что встреча была закончена. Мы с матушкой поднялись, я поклонился, а она вновь присела в реверансе, и после церемонии прощания нас наконец-то выпустили из Белого зала.
У стен были уши. Главное — ничего в стенах Зимнего не обсуждать. Поэтому вышли мы молча, лишь обменявшись парой взглядов.
В соседнем зале нас дожидался обер-камергер Шрюмер.
— Ваша светлость! — он раскраснелся не то от переживаний, не то от жары. — Как все прошло?
— Вполне неплохо, — отозвалась матушка. — Благодарю за гостеприимство, Борис Владимирович.