орошо.
Великий князь и матушка о чем-то шептались, но не мешали — и главное.
Я запустил диагностику в маленьком теле, проверяя систему за системой. Дрянь успела порядочно распространиться, и лишь колоссальные вливания эфира поддерживали в бедняге жизнь.
Что ж, со стариком справился, спасу и младенца. Избавление от остаточной энергии Искажения в возрасте от нудя до ста! Повешу вывеску, когда уйду на пенсию…
— Ааа…
Малыш чуть хныкнул и закряхтел, когда я начал снимать первый слой инородной энергии. Заворочался, потянулся ко мне второй ручкой. Потерпи, малец, и так работаю ювелирно.
— Па…
Государь просиял.
— Он меня папой назвал! В первый раз!
Я едва успел закончить работу, когда счастливый отец подхватил внезапно заговорившего сынишку на руки.
— Он меня папой назвал! Дядя Федор, вы слышали?
Цесаревич скорчил гримасу, внимательно посмотрел на государя, затем повернул голову в мою сторону и, внимательно уставившись на меня, ткнул на меня пальцем.
— Па-па…
Неожиданно.
— Ей богу, ваше императорское величество, я здесь точно ни при чем, — усмехнулся я.
Фрейлины встрепенулись и с трудом отняли ребенка у возбудившегося папаши. Я понадежнее сунул игрушку-террориста в карман.
— Спасибо, ваше величество, — улыбнулся я. — Спасибо, что разрешили познакомиться. Но сейчас мне пора уходить. Малышу ведь пора спать…
— Только верни игрушку! Верни игрушку, Лешка!
— Покрашу — и сразу верну, я же обещал.
Я направился обратно к великому князю и матушке.
— Нужно поговорить в соседней комнате, — распорядился я и сам открыл двери. Великий князь несколько опешил от такой наглости, но спорить не стал.
Едва оказавшись в будуаре, я сразу положил морского конька на стол.
— Это вещь, которая отравляла цесаревича. Кто ее подарил?
— Но… С чего вы взяли?
— Не верите мне? Хорошо, вот вам доказательство.
Я со всей силы шарахнул коньком об угол стола. Играшка раскололась, и оттуда выпал совершенно невзрачный камень. Обычный кусок щебня.
— Отсюда, — я положил щебень на туалетный столик. — Кто-то знал о свойствах этого камешка и замаскировал его под игрушку. А теперь вспомните, ваше императорское высочество, кто подарил цесаревичу этого морского конька?
Великий князь ошарашенно переводил взгляд с камня на меня, с меня на камень.
— Я не понимаю… Откуда вы…
Матушка присоединилась к удивлению великого князя.
— Да, Алексей, я тоже не понимаю. Соизволь объяснить.
Опять полуправда, Алексиус. Ты уже почти что мастер спорта.
— Я могу считывать этот фон. После того, как Виктор притащил ту штуковину, я понял, что ее энергия немного отличается. И я, кажется, научился ее распознавать… Разумеется, я могу ошибаться, но от этой игрушки знатно несло этой… силой. Или энергией.
Великий князь замотал головой.
— Да она здесь висит бог знает сколько времени. Кто-то подарил на крестины, она всем понравилась, прикрепили… Господи, да ее проверяли все придворные маги! Каждую пылинку здесь проверили… Алексей Иоаннович, вы уверены?
Что ж, вот и наш изящный финт, Алексиус.
— Мы убрали игрушку от цесаревича. Если ему станет лучше, значит, я оказался прав. Всего-то подождите пару дней.
Это было единственной решение, которое пришло мне в голову в тех обстоятельствах. Да, это не окончательная истина, ведь если бы я просто деактивировал артефакт, состояние цесаревича не сильно бы облегчилось — понадобилось бы очень много времени и эфир всех доступных лекарей, чтобы привести его в чувство. И это при условии, что организм бы выдержал. В редких, очень редких случаях, можно перенести это «на ногах». И в таких случаях в моем мире люди становились членами Ордена.
Но строить догадки и надеяться, когда на кону политическая стабильность всей империи, я не хотел, поэтому просто поглотил всю ту дрянь. Зато теперь начнутся расспросы о моей великолепной интуиции…
— Почему ты не говорил, что можешь чувствовать эту энергию? — спросила матушка.
— До последнего не был уверен. А сейчас подошел к кроватке и остро ощутил что-то… инородное.
Великий князь кивнул.
— Я подниму реестры и опись всех подарков, и мы выясним, кто преподнес эту мерзкую дрянь. Благодарю, Алексей Иоаннович.
Я набрался наглости и посмотрел великому князю прямо в глаза.
— Если я окажусь прав и цесаревичу станет лучше, я рассчитываю на то, что отношение к нашей семье изменится. Вы можете это обещать, ваше императорское высочество?
От такого побелела даже матушка. Ну а что? Наглей только тогда, когда уверен в в результате. Я-то знал, что цесаревич восстановится. Так почему бы не воспользоваться возможностью и выторговать немного милостей для своей семьи?
— Если цесаревичу станет лучше, вы получите исчерпывающую благодарность Совета регентов, — заявил великий князь. — И если выяснится, что способность Алексея Иоанновича чувствовать эту инородную энергию действительно имеет место… Впрочем, об этом еще рано говорить. Но я обещаю, что государство этого не забудет.
Ага, «государство — это я».
Я зевнул, прикрыв рот ладонью.
— Теперь мы можем вернуться домой и немного поспать, ваше императорское высочество?
— Разумеется. Вас отвезут, и мы будем на связи. Анна Николаевна, благодарю за визит. Алексей Иоаннович, рад знакомству. И помните об обещании хранить все в тайне.
Мы вывалились на ночной петербургский ветер, где нас уже ждал тот самый придворный. На двух автомобилях нас перевезли через мост и всполошили охрану появлением дворцовых автомобилей.
Все мы валились с ног от усталости, и я был готов рухнуть в кровать прямо в одежде. Но в холле пришлось задержаться.
Чуть заспанная Яна подала на подносе письмо.
— Пришло сегодня вечером, официальное. На имя Алексея Иоанновича.
Я вскрыл тисненый конверт и развернул лист, а затем поднял глаза на матушку.
— Мое Испытание назначено на послезавтра…
Глава 2
— И не смотри на меня так, — я подкинул в воздух длинную жареную картофелину, и Чуфта схватила ее на лету. — Обещал двойную порцию — получите, распишитесь.
— Гааа!
— Знаю, что поздновато. Но у меня были другие дела, если ты не заметила. Зато картошка здесь отменная.
Я купил две порции размера XXXL в фастфуде возле парка. Чуфта не поверила своему счастью и едва не вырвала первую коробочку у меня из рук. Пришлось шарахнуть наглую чайку небольшим зарядом эфира, чтобы пришла в себя. Бывали у нее заскоки — без дела Чуфта начинала сходить с ума, гадить на головы прохожим, воровать из рук вещи и вообще бесилась.
— Вот, держи еще. Только лови лучше!
Наверняка редкие прохожие считали меня новым городским сумасшедшим. Но мне было плевать — долг платежом красен, а Чуфте я и правда задолжал. Чайке доставляло удовольствие ловить подброшенные в воздух ломтики. Тем более, что я приправлял их энергией Искажения, которую снял с тела Зотова и артефакта из детской цесаревича.
— Ну что, дорогая, пора тебе немного поумнеть и стать более полезной.
Чуфта недовольно на меня уставилась. Дескать, у нее тоже отпуск. И вообще, птицей быть весело, потому что никто не поймает. Издевайся в свое удовольствие.
— Дорогая моя, отдых отменяется. Мы тут пытаемся мир спасти вообще-то.
— Гааа!
Какие-то подростки-гимназисты пялились на нас. Видимо, их впечатлил фокус с подбрасыванием картошки. Впрочем, повторять это я бы никому не рекомендовал: мы-то с Чуфтой были связаны, а вот на остальных она гадила во всех смыслах этого слова и ни с чьим мнением не считалась.
А ведь когда-то были времена, когда Чуфта могла перевоплощаться в красивую девушку. С весьма внушительными боевыми талантами. И кое-чем еще, не менее внушительным. Но стервозных характер никуда не девался. Разве что пакости становились изощреннее.
— Ты что, приручил чайку?
Я обернулся на голос сестрицы. Таня облокотилась на кованый парапет набережной. Я заметил двух служанок, сопровождавших княжну, но они остались в отдалении.
— Кажется, я ее уже видела…
— Ага, приручил, — отозвался я и снова подбросил картошку.
По моим прикидкам к концу первой упаковки Чуфта должна была стать вдвое сильнее. Еще маловато до способности принимать другие формы, но это будет самая мощная и непредсказуемая чайка в мире.
— Откуда ты такая красивая? — улыбнулся я, отметив новое платье сестры. — Неужто от Ворта? Симпатично.
Сестра гордо улыбнулась и даже крутанулась вокруг своей оси, демонстрируя новый наряд.
— Рада, что тебе нравится. Да, сегодня забрали первое готовое платье. Я хотела показать его тебе, но Аграфена сказала, что ты вышел прогуляться на набережную. Сильно переживаешь перед завтрашним?
Откровенно говоря, я переживал лишь о том, чтобы еще сильнее себя не выдать. И думал, как понадежнее спрятать свои истинные способности. Когда у меня заканчивался эфир, приученный к старой работе организм начинал автоматически расходовать резерв энергии Искажения. А это было чревато… Как минимум, неудобными вопросами.
— Нервничаю, конечно. Да и матушка вся на иголках. Ты бы лучше ее отвлекла, показала платье.
Сестра лишь усмехнулась.
— Отвлечь? Новым платьем? Ты что, не знаешь нашу матушку? Да она в гробу видела все эти тряпки. Что ее сейчас действительно беспокоит, так это то, насколько ты готов.
— Мы все знаем, что я покажу все, на что способен.
— Я-то знаю. И уверена, что минимум Сапфир ты получишь. Но матушку не устроит ничего, кроме Изумруда.
Значит, попробуем сделать Изумруд, раз матушке так хочется. Лишь бы хватило эфира и стихийки.
— Знаю, — ответил я и уставился на шпиль Петропавловского собора, высившийся над крепостью. День стоял солнечный, и Петербург заиграл самыми яркими красками. Здорово, что я нашел время немного полюбоваться этой красотой. В последние дни было как-то не до этого.
— Кстати, о матушке. Она просила тебя зайти к ней, как вернешься.