Молодец, дядя, дай им пока что экскурс в историю.
Я же собрал остатки воли и полностью сконцентрировался на процессах в теле. Вот он, яд. Растительного происхождения, довольно сильный. Мое сердце колотилось как ненормальное, а перед глазами все плыло. Я закрыл их, словно концентрировался перед сотворением заклинания, но в этот момент вязал целительную связку из эфира и огня.
Первым делом — выжечь токсичное вещество. Просто убрать его из цепочки реакции, чтобы действие прекратилось. Секунда, две… Готово.
Затем преобразование — моя истинная специализация. Я разложил оставшиеся части вещества на стихии и преобразовал их в чистую энергию — она как раз понадобится мне для шоу.
Третье — частичка силы Искажения. Преобразовав ее в огромное количество эфира, я наполнился силами и был готов работать.
Кто бы ни хотел испортить мне выступление, сейчас он будет неприятно удивлен.
— Итак, сегодня Алексей Иоаннович согласился повторить чудо, которое явил в Михайловском замке. Все мы с нетерпением желаем увидеть своими глазами то, что прежде мог сотворить только император Петр Алексеевич Первый…
Дядя обернулся ко мне, и я кивнул, когда мы встретились взглядами. Он приподнял брови, словно уточнял, действительно ли я готов. Я жестом показал большой палец.
— Триаду! — воскликнул император. — Леша, покажи нам Триаду! Пожалуйста!
— Мне нужно место, — ответил я и, взглянув на деревянный пол сцены, покачал головой. — Здесь опасно. Попросите гостей отойти подальше — я буду работать внизу, на поляне.
Великий князь тут же распорядился всем расступиться на добрый десяток метров. Я спрыгнул со сцены, огляделся по сторонам, жестом велел двум излишне любопытным паренькам отойти подальше. Игравшие на Белой башне дети тоже притихли, ожидая представления. Даже Чуфта прилетела поглядеть — чайка устроилась на флюгере и внимательно наблюдала за происходящим на поляне.
— Итак, господа, Великая Триада, — объявил великий князь. — Просим тишины для концентрации его светлости.
Я глубоко вдохнул и выдохнул, настраиваясь на плетение заклинаний. Следовало собрать побольше стихийной силы. Я дотянулся не только до ветра, земли и воды, но и нашел в окрестностях огонь — в шатрах горели ароматизированные свечи — и взял частичку стихии.
В Михайловском замке я импровизировал и не особенно старался над визуальными эффектами — тогда следовало просто показать свои способности. Но сейчас был тот самый момент, чтобы повыпендриваться и впечатлить.
Поэтому я разработал кое-какие интересные визуальные эффекты. Пусть на них понадобится больше эфира, зато как красиво будет смотреться…
— Первый элемент Триады — защитный барьер, — объявил я.
Собрав все четыре элемента и связав их эфиром, я построил огромный купол над всей поляной. Полупрозрачный силовой барьер сверкал, переливался и искрился, словно в небе над нами одновременно брезжил рассвет, сверкали молнии, ярко горели звезды и клубились облака — совершенно невозможное в реальной жизни явление.
Гости ахнули, а император и вовсе подскочил с трона, выбежал на край сцены и, задрав голову, любовался картиной.
— Как красиво…
Позади меня восхищенно перешептывались девицы, а один молодой человек достал из внутреннего кармана блокнот и принялся что-то торопливо записывать.
— Вдохновились на новое стихотворение, Иван Капитонович?
— Это тянет на целую оду, — отозвался поэт.
Насладившись реакцией, я добавил цвета и вспышек энергии — теперь силовые всполохи ярко сверкали по всей площади защитного купола. Вокруг запахло озоном, как перед грозой. Барьер низко гудел и шипел, а вспышки отдавались негромким треском.
— Какая красота! Интересно, как много атак он выдержит?
— Достаточно, — отозвался я, а затем…
Поднялся в воздух. Это был второй элемент Великой Триады — личная зашита.
Под охи и вздохи я поднялся под крышу купола, окутав себя сверкающей пятиэлементной защитой, что сейчас больше походила на доспех, сотканный из чистой силы.
Все это требовало огромного расхода энергии, и в обычной жизни я бы не стал тратить эфир на все эти дешевые спецэффекты. Хотя, конечно, и правда красиво.
— Сгорел сарай — гори и хата, — тихо усмехнулся я и внезапно выпустил заряд эфира в связке с огнем, словно крылья.
Дешевый фокус, но неизменно впечатлявший публику.
— Смотри!
— Ты видел? Нет, ты видел⁈
А теперь оставалось сделать самое сложное и энергозатратное. Я собирался проверить на прочность собственный силовой барьер.
Зависнув в воздухе, я призвал «Стихийное разрушение», но доработал его для большего эффекта. Все стихии были связаны друг с другом в отдельные малые заклинания. Эфир, воздух, вода дали грозу и молнии, огонь с ветром и эфиром — огненный дождь. Вода, воздух и эфир превратились в ледяной шторм. А земля, воздух и эфир стали камнепадом. Все это связалось в разрушительную боевую симфонию, которую я обрушил сверху на наши головы.
И мой собственный барьер оберегал зрителей от буйства боевого заклинания.
— Господи…
— Это какой-то апокалипсис!
— А он точно выдержит⁈
Я поддал эфира в барьер, чтобы он точно справился. Люди испуганно озирались по сторонам, рефлекторно ища укрытия. Стихия бушевала около минуты, и я решил, что с них и с меня хватит — я потратил почти весь эфир из выкроенного запаса.
Сначала закончилась магическая атака, затем я снял защитный купол и уже п последнюю очередь деактивировал свой пятиэлементный доспех и плавно приземлился на сцену.
Великий князь Федор Иоаннович глядел на меня словно на призрака. А император застыл, открыв рот.
Я вышел к гостям и слегка поклонился. Ответом мне было гробовое молчание — настолько громкое, что, казалось, все звуки исчезли.
А затем гости разразились аплодисментами.
— Браво, Алексей Иоаннович!
— Черный Алмаз! Черный Алмаз вернулся!
Я криво улыбнулся. Что ж, теперь посмотрим, что будет дальше.
Ко мне подбежал император — дядя попытался его остановить, но государь вцепился мне в руку мертвой хваткой.
— Ты научишь меня так, Леша? — спросил он, уставившись на меня по-детски распахнутыми синими глазами. — Я хочу научиться так же. Для Пети.
Я смутился. Император даже не проходил Испытаний — регенты и лекари посчитали такую нагрузку в его состоянии неуместной. Более того, государя всячески ограждали от необходимости применять магию. Насколько я понял, его даже не учили. Только показали несколько защитных заклинаний.
Неудивительно, что сейчас, увидев столь эффектную связку, он так воодушевился.
— Если мне будет позволено, я попробую рассказать и показать, как это сделал, — уклончиво ответил я. — Но это очень сложная связка, ею учатся годами.
— Это не фокус, Леша, — государь внезапно посмотрел на меня так серьезно, так по-взрослому, что я даже вздрогнул от неожиданности. — Это чудо. Его нужно сохранить и передать знание потомкам.
Я внимательно посмотрел на молодого императора. Если у меня появится возможность как следует его продиагностировать, я обязательно это сделаю. Потому что мне показалось, что в этом молодом мужчине словно жили и боролись друг с другом два сознания. Эх, не помешала бы консультация орденских менталистов, но и я сам попробую выяснить, как же именно поразило императора Искажение. Не факт, что повреждения обратимы. Но может я смогу найти способ вытаскивать этого «взрослого» на поверхность почаще…
— Непременно сохраним, ваше императорское величество, — отозвался я.
— Я хочу, чтобы Петя тоже мог. Ему понадобится. Помоги с этим.
Государь осекся, когда к нам подошел дядя — сияющий от счастья, с широкой улыбкой. Дядя приобнял меня за плечо и подвел к краю сцены.
— Наш род благословлен Черным Алмазом! И пусть Алексей Иоаннович носит другую фамилию, именно в нем пробудился дар великого предка. Восславьте же нового сильнейшего мага в империи!
Остатки его речи утонули во всеобщем гомоне и криках. Я же внимательно наблюдал за некоторыми гостями в толпе. Князь крови Дмитрий Павлович и его сыночек Павел, казалось, проглотили лом, а под нос обоим нагадили. Эк их выворачивало от обиды и несправедливости бытия!
Я, казалось, мог слышать их мысли: плод морганатического брака, с фамилией выскочки, даже не наследник — а обрел такую силу.
Зато родители были невероятно мною горды! Отец — всегда сдержанный в проявлении чувств человек — крепко обнял матушку за талию и, не сводя с меня глаз, что-то с улыбкой прошептал ей на ухо. Матушка смутилась, словно школьница, шутливо ударила его кулаком в плечо и помахала мне рукой, когда заметила на себе мой взгляд.
Было приятно видеть, что родители сохранили любовь несмотря на все невзгоды, что выпали на их долю.
— Черный Алмаз! — Таня вцепилась в руку Виктора и вместе со всеми размахивала рукой, приветствуя меня как нового обладателя эксклюзивного статуса. Даже брат, немного отойдя от увиденного, широко мне улыбнулся.
Девицы Павловичей, в отличие от мужчин своего рода, приняли случившееся с радостью. Подавшая мне бокал Виктория прыгала и смеялась, словно ее радость была искренней. Это немного меня смутило. Она была одной из главных подозреваемых в отравлении — ничего не стоило подсыпать яд в шампанское, и хорошо, что я по привычке просто пригубил напиток. На ее месте было бы странно радоваться тому, что тот, кто должен был умереть, не умер. Или хотя бы не провалился. Но, теоретически, она могла не знать. Например, если ее просто попросили подать мне бокал.
А вот Кати, старшая, энтузиазм поумерила, зато не сводила с меня глаз. Без тяжелого вечернего платья и тонны бриллиантов она даже выглядела свежее и симпатичнее — легкое синее платье подчеркивало ее аристократическую бледность и яркость глаз. Поймав мой взгляд на нее, она кивнула в сторону, прося меня позже с ней побеседовать. Видимо, Кати обдумала мое предложение и пришла к некому решению.
— Всем шампанского! — объявил государь. — Поднимите бокалы за Алексея Иоанновича!