Насекомия, как они есть, в общем. Живут логовами, с королевами во главе. Бездарно косят под дикарей, потому как с Селонии на верфи Кореллии идет мощный поток, на минуточку, управляющей электроники. И верфь своя у них есть, правда про неё ни хрена не известно, кроме названия. Даже за деньги.
Судя по нарытому, Висса стерильная самка, а судя по поведению, самка она при этом не фригидная, ну и ролью муравья не прельщенная. А корабль она, судя по представлению, считает своим логовом.
Ну, в общем, нормальная такая фуррятина. Тараканы у ней, при учете её роста, не больше её самой, решил я. Ну и стал колупаться в датападе, насчет интересного найти, при этом подешевле, потому как бесплатного я уже не искал, знал что бесполезно.
Так и просидел за серфингом–обдираловкой до момента, пока корыто пребывания явно мотнуло, несильно, но ощутимо. Просто взяли и взлетели, ни бюрократии, ни фига. Я конечно, не против, но как–то в виденные мной реалии не вписывается. Ну, впрочем, и к лучшему.
А в кают–компанию, тем временем, завалилась влажная киска. В смысле выдра, но влажная, видимо реально плавала. Была она бесстыдно разоблачена, потому как ни пояса с кобурой, ни браслета не имела, впрочем, фиг бы с ней.
Но Висса расположилась напротив и стала задавать всякие вопросы, на которые я не только не хотел отвечать, но и не знал ответов. Так что с мордой постной и тоном ровным выдал я в итоге:
— Пять часов до места, — монотонно озвучил я, — после заказа можно и поболтать, — подумал и конкретизировал, — немного. Ты на самой базе была? — на что несколько расстроенная фуррятина кивнула, — Скажи, Висса, если я правильно понимаю, — помахал я датападом, транслирующим голограммы однотипной станции, — стены купола изнутри покрыты растяжками и распорками, — на что выдра выразила согласие, — я вот думаю, зачем нам тащиться через жилые массивы, с каким–никаким риском, когда можно одеться в белое, — демонстративно потыкал я в себя, — и спокойно пройти до места. Разумные крайне редко смотрят вверх, да и если смотрят — невнимательны.
— Не смогу, — уставилась на меня обиженная морда, а в ответ на удивленный взгляд почти прошипела, — устану я, устану! На полдороге, не дальше, а там все под углом, зафиксироваться толком не за что.
Хм, странно. Я вроде нормально потяну, а она…. А она наверное на взрывных мышцах работает. Чисто видовое, дошло до меня. Так, ну ладно, а если подумать.
— Висса, а ты сколько весишь? — прикидывая маршрут спросил я, — со снаряжением и оружием, — уточнил на всякий.
— Ну где–то семьдесят, может чуть больше килограммов, — надеюсь честно ответила она, — а что ты задумал?
— Смотри, отдохнешь ты быстро, по логике тебе двадцати минут более чем хватит, а то и пятнадцати, но я беру с запасом, — на что заинтересованная выдра кивнула, — семьдесят, да даже восемьдесят килограмм, — на что последовал гневный взмах хвоста, — я вполне удержу, даже с учетом дороги и обратного пути, — последовал разгневанный взгляд, — ну прости, ты сильнее, мы выносливее, природа, — развел лапами я, — да и отдыхать мне придется потом очень долго.
— А удержишь? — последовал логичный, в общем–то, вопрос.
— Три точки фиксации если будет — точно удержу, — ответил я, — слушай, а почему бы не взять снаряжение?
— Не пропустят, — помотала фурря мордой, — властям станции все равно на оружие, но зацепки и альп–снаряжение на станции — это преступление. Не выпустят с корабля, а просвечивают всех.
Ну, учитывая застройку и прочее, в чем–то даже логично, решил я. Ну и обсуждали мы детали до момента, когда все наёмники «Тяжелого Молота», кроме Аллана, не оказались в кают–компании. Типа планировать. Охрененное планирование заключалось в том, что мы с Виссой «как–нибудь», добираемся до места с объектом, освобождаем его, ну и если за нами гонятся, то сидящая неподалеку команда прикрывает нас и отступает к кораблю.
Вообще, появлялось ощущение, что я на детском утреннике. На вопрос о том, кто останется на корабле, мне дыроглазый ответил что никто, мол у них охренительная система свой–чужой, потолочные турели, и всем врагам капут. Ну блин, даже не знаю, какая–то кустарщина и дилетантщина, как по мне.
Но все серьезно кивают, вроде все как надо. Ладно, пофиг, объект я вытяну, на чистой физике, факт. Ну а если война, так двадцать пять рыл я с гарантией в минуту положу. Проверено на полигоне. Так что как попадаться, так и устраивать, если что, затяжные бои с превозмоганием я не намерен, а потом свалю.
А эти, креативные молотки, пусть дальше сами разбираются, со своим «креативным планированием».
Примечание к части
Подлетает наш злобный герой к станции и худеет. И гложут его сомнения, а не зря ли он вез в енту опу. Вот лучше бы, продался бы в рабство положительному, толстому, розовому, летающему жиду. Это гарантированный путь в Верховные Главнокомандующие, ДДГ гарантирует этоߑƼbr /> сам с подозрением зыркающий старина Киберъ Рассвет
5. Девять коррунят
После охренительно важного, нахрен не нужного «совета в кают–компаниях», пополз я с Виссой на местный склад. Мне нужно было придумать–приладить сбрую, в которой фуррятина предастся безделью и гедонизму.
Ну и были у меня подозрения, что на обратном пути там окажется наш объект, потому как сомневаюсь я, что даже целый и здоровый мажор удержит наши скорости.
Плюс, была у меня пара идей, насчет самозатягивающихся петель. Одна правильная, приятная и из той же категории, что жечь огнем.
А вторая, насчет фиксации на распорках–канатах станции. Тут, конечно, все зависит от их гладкости и сопротивлению трению, но вроде как никто веревки к запрещенным предметам на станции не относил, так что попробовать никто не помешает.
Собственно, за этими приготовлениями мы и дождались стыковки. Стыковка, кстати, была хоть и известна по воспоминаниям, но несколько напрягала — вокруг полусферы станции было кольцо, типа полей у котелка закрытое неким полем. Очень мне это поле, не пропускающее газ, но пропускающее твердые объекты, было любопытно. И свет оно пропускает. А газ, то есть атмосфера в корабле при проходе через него как?
Ну и сам факт пребывания в окружении космической пустоты был несколько напрягающ. Некритично, но неуютно, факт.
На входе на станцию нашу группу товарищей встретили еще одни фурри. Правда, встречающие вызывали желание не пожмякать–погладить, а взять и показать неправоту. Максимум — зажарить до золотистой корочки, со специями. Вызваны же эти праведно–кулинарные мысли были тем, что охранники станции были натуральными свинотами.
Во–первых, они до нас (а подозреваю и всех) докопались и не откапывались, пока не получили мзду.
Во–вторых, они очень противно, с неприятными звуками говорили, очевидно, из–за строения челюсти.
Ну и в-третьих, они были свинотами, то есть гаморреанцами.
Причем, если рожей они были кабаны–кабанами, то телом, пальцами что рук, что ног (торчащими из сандалет и благоухающими), они были именно людьми. Тут уж точно и с гарантией искусственно выведенный вид, ногти, количество и расположение суставов, все человеческое. Каким эстетам и затейникам такое понадобилось — фиг знает, но факт.
А проникнув под купол, я был несколько ошарашен: и вправду, этакий паутинно–трущобный городок немалых размеров, часть обиталищ местных был даже не из картона, а из тряпок. На веревочках.
Ну и количество аборигенов, от людей до пакости всякой впечатлял. И все они галдели, готовили, жрали и наоборот, в замкнутом и явно перенаселенном пространстве.
Как–то я смысла существования подобной станции вообще не понимаю, тут же каким бы то ни было делом занята десятая часть от силы, в лавках и мастерских. Причем, десятой от взрослых, поправился я, увидев стайку детёнышей разных видов и явно криминальной направленности.
Впрочем, проникнув на второй ярус, мы оказались в окружении не трущобных лачуг из фекалиев и веток, а скорее все же домов довольно нормального вида. Бытовок скорее, но на фоне того, что было внизу — царских хором и прорыва архитектурной мысли.
Наши спутники, бредущие в некотором удалении от нас, разместились в неком открытом заведении общепита и предались свойственным им порокам, ну а мы с Виссой, завернутой в белоснежную простыню (что–то вроде бурнуса) двинулись вдоль стены станции.
Кстати, с ростом я угадал, фуррятина была метра в два двадцать с копейками ростом, естественно, распрямившись на задних лапах.
Ну, в целом, нашли место, не просматривающееся ни камерами, ни глазами, в некоем закутке между складами. Впрочем, камеры я тут обнаружил исключительно над магазинчиками, хотя и искал с пристрастием.
В общем, мысленно поплевал я на кого–то, ну и полезли мы по стене. Обиталище синдиката пребывало на третьем ярусе, несколько смещено от центра, занимаемого администрацией станции, что дополнительно сокращало наш маршрут.
Из совсем позитивного — распорок не было вообще, к куполу была банально приварена паутина канатов и цепей. В принципе, даже без веревочной сидушки можно было найти место для отдыха, хотя с ней, безусловно, удобнее.
Так что через двадцать минут, преодолев треть маршрута (решил не перенапрягаться и не перенапрягать партнершу), я под офигевающим взглядом фуррятины отцепил от сбруи петлю, захлестнул ей пару фактически соприкасающихся канатов и в итоге, с комфортом, присел–повис на верхотуре. Висса после указующего жеста забралась мне за спину, пропустив лапы в специально заготовленную сбрую, ну и узрев, что я не напрягаюсь, начала клевать меня в мозг. На тему что я охрененно полезный и умелый, но какого фига я не сделал аналогичную сбрую ей? А ежели это ухаживание, так оно излишне, она сама не против. Ну и если оно, то явно не уместное в свете проводимой операции.
И трындела она, шепотом, из–за спины мне на ухо вещи всякие, пока не достала меня окончательно, так что дернул я слегонца её за вибрисс на морде.
— Ты сссдурел? — почти по–змеиному прошипела фурря.