— И по полетам соскучилась и по смене мест, — продолжил я её мысль, на что последовал еще один несмелый кивок, — ну, иной раз и подобное времяпрепровождение бывает нужно. Осталось нам быть тут относительно недолго, а главное, — воздел я перст, — цени бесценный опыт: получив миллионы кредов, ты найдешь чем себя занять, а не погрязнешь в пучине порока! — со снобским видом подытожил я, наконец вызвав у Ланы улыбку.
Вообще, девчонке при всех прочих равных оказалось и вправду тяжеловато. Причем, если «соперничество» с Ситарой она воспринимала как развлечение и игру, то сборища золотой молодежи вводили её в тоску. Ну, опять же, есть надежда что послезавтрашнее мероприятие даст свои плоды, а с мууном, если не удастся встретиться, буду пробовать варианты тайного проникновения или случайной встречи. Довольно сложно, Дамаск, как и Палыч вели довольно замкнутый образ жизни, но торчание в этом болоте поддостало уже и меня.
Учитывая официальность мероприятия и начало его с самого утра, пришлось нам с Ланой направиться в предварительно арендованный (именно целиком!) салон красоты. Тушки наши умащивали маслами, причем даже запах подбирался в соответствии со статусом «нетитулованного дворянина и супруги», именно так я позиционировал себя, сознательно идя на некоторое нарушение протокольного этикета.
Позже же на головах стали возводить архитектурный ансамбль из волос, более того, недостаточная длина моих патл препятствием не являлась, и их тут же, на месте, нарастили до «должной» длины.
Ну и, безусловно, толстый слой белил, причем не только на лице, но и на руках и шее, поверх которых изобразили несколько простых полосок, несомненно, преисполненных глубокого внутреннего смысла.
А вот дальше я еще раз пошел на нарушение, точнее обход протокола: конкретного фасона одежды прописано не было, были лишь некоторые граничные условия «закрытости», «длины» и прочего, что было довольно логично: мода за тысячелетия, в отличие от протокола, менялась часто.
Так что к торжеству моя моднючая персона красовалась в балахоне, только фасон балахона был аналогичен плащу с короткой пелериной, у Ланы же аналогичный аксессуар был длинной до пояса и кружевным.
Предоставленные специально обученным мажордомом как «Господин Верворменд и госпожа Мис», проникли мы на территорию особняка Ким. Двухэтажный обширный зал, выполненный в псевдоантичном стиле, заполняли всяческие аристократы, занятые общением и весельем, для чего использовались банкетные столы, расположенные вдоль стен. Наш же путь лежал к самой виновнице праздника.
Последняя вызвала некоторую жалость — ейный балахон был выполнен из металлизированной парчи. Если бы не старший родич, отрекомендованный как господин Ким, очевидно, отец именинницы, придерживающий последнюю под руку, подозреваю, что она бы долго в этих веригах не устояла.
Полный жгучей зависти взор виновницы торжества, направленный на наши наряды, порадовал моё доброе сердце, так что мучить Ситару я не стал, коротко поздравив, да и выложив «дарственное подношение» на стол, как ни удивительно, для дарственных подношений.
Господин Ким же отметил некоторую новизну в подходе к одежде, слегка улыбнулся и изволил нам кивнуть. Подумав, я изволил кивнуть в ответ, чем явно польстил и порадовал сего господина. Ну и срулили мы нафиг подальше от именинницы, потому как завистливые взгляды начинали приобретать тяжесть корабельной артиллерии.
В процессе легкого веселья у банкетных столов меня постигла печаль и, можно сказать, огорчение: дело в том, что аристократические морды, присутствующие на празднике, были покрыты толстым слоем грима, причем, зачастую, сложными узорами. Все это, безусловно, несло в себе глубокий внутренний смысл, которого я, как ни удивительно, нихрена не понимал.
В общем, искать Палыча я банально не знал как. Рожу–то его я в сети не раз видел, вот только под гримом я его не узнаю, ну, по крайней мере не всматриваясь в каждого встречного пристально и с разных ракурсов. А такое моё внимание местные аборигены не поймут-с, дикари-с.
Впрочем, то ли форса, то ли простое везение послало мне спасителя. Правда, увидев эту разрисованную рожу не на приеме, я бы сначала её бы как минимум иммобилизовал, потому как стремная и агрессивная она была на вид. Впрочем, сам обладатель рожи, Навин, поздоровался с нами вполне мирно.
— Кстати, Зерг, — попивая какой–то коктейль, цедил он, — не думаю, что вас пригласят на какой бы то ни было прием в будущем, — думал он, что портит мне настроение, — это любопытно, не нарушает протокол, но чересчур, — помотал он лапой, — эпатажно для…
— Безродного дикаря непонятно откуда, — с милой улыбкой на гриме лица закончил я, — я в курсе, Навин, — просветил я собеседника, — просто ты несколько неправильно расставляешь акценты: я отдыхаю и наслаждаюсь представлением, — обвел я рукой с бокалом окружение, — и скажу тебе по секрету, не горю желанием повторения подобного.
— С этой точки зрения, — задумался собеседник и фыркнул в бокал, — да, забавно. Не ты развлекаешь нас, а мы тебя.
— И правда забавно, юноша, — пробасил сзади голос господина Кима, — но не слишком ли самонадеянно?
— Каждому свое, господин Ким, — ответил я, — в бытии вольного путешественника масса недостатков, но есть и достоинства, — отсалютовал я бокалом, — например воспринимать события и людей как есть, не обращая внимания на излишества. Например, прием мне не по нраву, — вызвал я легкую нахмуренность у собеседника, — а вот ряд лиц, особенно сама именинница, более чем. Кстати, господин Ким, не слишком жестоко было с вашей стороны оставить её? — поинтересовался я.
— Она, господин Верворменд, переодевается, — ехидно ответил мне мужик, — подозреваю, что моей компании в этот момент, она предпочла бы другую, — и срулил по своим делам.
На фига подходил, что хотел узнать, толком я не понял даже с духом разума, очень уж «размытые» мысли и эмоции, никакой конкретики. Лезть же глубже в сознание было можно, но мне бы пришлось «подвисать» на обработке, так что решил я забить. Ну, вроде, ко мне настроен нейтрально–благожелательно, хотя, по большому счету не так это и важно.
— А может и будут звать, — протянул Навин, — хозяин одобрил, так что, возможно, — подмигнул он мне, — вы станете родоначальниками новой моды.
— Да и хатт с ней, — изысканно пожелал я моде новых свершений, — у меня к тебе есть два вопроса. Первый, чем мы будем заниматься весь день? Если ты скажешь, что торчать тут, я, наверное, сбегу, — честно признался я.
— Все не настолько страшно, — начал успокаивать меня собеседник, — еще час, и сам прием окончится, а празднование будет происходить с друзьями именинницы, на природе, насколько я в курсе её планов.
— Тогда вопрос два, — озвучил я хотелку, — не подскажешь ли, если конечно в курсе, есть ли тут Шив Палпатин?
— А зачем тебе этот политикан? — удивился Навин, — он, если ты не в курсе, после гибели семьи с головой ушел в политику, даже сейчас, скорее всего, на террасе с датападом.
— Некоторые уникальные артефакты, как я слышал, — выгреб я обрывки знания канона, — оказались несколько лет назад у него. Не особо важно, — помахал я лапой, — но довольно интересно, так что хотелось бы перекинуться парой слов. Ну а нет, так нет, — легкомысленно заключил я, — составишь Лане компанию на несколько минут?
— Составлю, — кивнул Навин, — кстати да, ходили слухи о его коллекции.
В общем, на террасе рожа была одна, любовалась садом и прочей гербологической фигней. Подумал я, да и не стал подходить и прочее. Просто обозначил цель паре заготовленных духов, да и вернулся к Лане с Навином, изобразив на косметике лица некоторое разочарование.
А последующий пикник был довольно неплох, приятная музыка, неплохая еда. Впрочем, задерживаться мы с Ланой не стали, и к обеду покинули аристократическое сборище. Правда, Ситара выказала недовольство, но делать нам тут объективно было нечего, а некоторая симпатия к ней не стоила жертвы пребывания в аристократической тусовке.
Вообще, стоит отметить, думал я уже дома, что я себя несколько переоценил. Страдать бессмысленной фигней, которой, по сути, являлась аристократические будни, я банально долго не смогу. Собственно, некоторые провокационные высказывания, нестандартная одежда — это потворствование подсознательному желанию послать всю эту шоблу нафиг.
Так что ждем духов со слепками мозгов Палыча (благо, невидимость духов для даже достаточно сильного одаренного в очередной раз подтвердилась), по результатам решаю, как добраться до мууна. А потом, либо занимаемся с Ланой учебой, свернув всяческую социально–аристократическую жизнь, либо вообще слетаем проверить, как там поживает картоха и её верный адепт Мэл.
Тем временем духи выполнили контракт: копия сознания Палыча оказалась в распоряжении моего «постоянного духа». Более того, имея этот слепок, я смогу посылать к нему засланцев, не зная его местонахождения. Скажем так: я получил «адрес» сознания, по которому контракторы найдут его через многомерье.
Предупредил Лану о том, что я, возможно, надолго отключусь, и теребить меня без веской причины не надо, и погрузился в изучение ума местного злобного то ли гения, то ли придурка.
А через несколько часов я понял, что я пророк, потому как некую среднюю, между гением и придурком, хотя, как по мне, ближе к последнему, нишу занимал Палыч.
Итак, для начала, был господин Палпатин безумцем. Насколько я могу судить, навязчивая идея, прототип в воспоминаниях не баловал четкими терминами, однако патологию, близкую к палычевской, припоминал. В общем, весь мир театр, все люди в нем актеры, ну а наш протоимператор еще и режиссер до кучи.
Хрен знает, что там мутит Дамаск, возможно тоже уехал крышей. Или Палыч, как все безумцы, умело это скрывает, черт знает. Но, например, у Палпатина было восемь сценариев «красивого убийства» учителя, с отрепетированными диалогами и прочими «красивостями». И два варианта собственной гибели от его рук, причем так же «красиво».