о было предпринято и сделано, поскольку миллионерша приказала, чтобы был построен воздушный корабль для её собственного использования и личного удовольствия, вместе с аэродромом для его хранения и стоянки. Летучий корабль был главной трудностью всего предприятия, поскольку рабочие, нанятые для его строительства, были уверены, что он никогда не взлетит, и пересмеивались между собой, пока работали над воплощением идеи женщины и проекта женщины. «Как может он взлететь без двигателя?» – благоразумно спрашивали они, ведь в нём не было двигателя! Однако им скрупулёзно и самым щедрым образом платили за труд; и когда, несмотря на их зловещие предсказания, корабль был выведен для испытательного полёта под руководством Джулио Риварди, который поднялся на борт один, управляя судном с легкостью и проворством, невиданными доселе, – они оказались более напуганными, чем воодушевленными. Несомненно, внутри жил какой-то дьявол! Поскольку, как может взлететь вещь без действия какой-либо очевидной физической силы? Как получилось, что его гигантские крылья расправились по бокам, словно по собственной воле, и начали ритмично двигаться, как крылья птицы в полёте? Каждый, кто работал над проектом, был в большей или меньшей степени заинтригован. Они, соответственно полученным инструкциям, подключили воздушный корабль к электричеству на новый, необычный манер, однако внутри не было батареи для генерации тока. Две маленькие коробочки или камеры, выполненные из какого-то таинственного металла, который не расплавился бы и под действием сильнейшего жара, были по отдельности установлены на противоположных концах корабля; они были изготовлены в строжайшем секрете в другой стране и привезены на Сицилию самой Морганой, но до времени они оставались пустыми. Выглядели они малозначительно – едва ли больше обычной канистры для бензина на один галлон. Когда Риварди проводил проверку, он установил в каждую коробочку по одной цилиндрической трубочке, выполненной по форме внутреннего вкладыша, как свечу подсвечник; все рабочие наблюдали за ним в ожидании разъяснений, но он их не дал. Он только исключительно тщательно закрыл коробочки, установив внутрь трубки. И тогда, через несколько минут, вся машина бесшумно запульсировала, как живая с бьющимся сердцем, и, к удивлению и почти страху всех свидетелей того, что представлялось им чудом, корабль подпрыгнул вверх, как птичка скачет по земле, и легко взлетел в воздух, а его широкие белые крылья рассекали воздух, уверенно и ритмично поднимаясь и опускаясь. Поднявшись, он сразу поплыл в горизонтальном полёте, очевидно, с совершенной лёгкостью; и после нескольких быстрых кругов он медленно и грациозно спланировал вниз, опустив на землю своего пилота без страха и тряски. Его сразу же окружили и начали задавать тысячи вопросов, на которые, как это было очевидно, он не мог ответить.
– Как могу я сказать! – отвечал он всем вопрошавшим его. – Эта тайна принадлежит женщине!
Женщине, простой мужской игрушке, терпеливой рабыне мужчины! Как может женщина обладать какой-либо тайной! Инженеры и механики презрительно смеялись и пожимали плечами, тогда как огромный летучий корабль стоял перед их глазами, построенный и обладающий такой мощью и такими возможностями, что это казалось совершенно невероятным. А теперь приехала его создательница – женщина, чьим грубым чертежам они следовали, облекая их в реальную форму; и в ожидании её приезда среди рабочих царило жадное нетерпение. Тем временем подобный фонарю просвет в небесах расширился, и паутина тумана, которая окутывала море, начала рассеиваться, и Джулио Риварди, шагая взад-вперёд, останавливался время от времени, вглядываясь в направлении дорожки, которая вела вниз, от материка к берегу, в нетерпеливом ожидании увидеть там эльфийскую фигуру, более походившую на духа, чем на смертную, плывущую к нему сквозь рассеивающуюся дымку утра. Слова дона Алоизуса странным образом преследовали его, хоть его здравый смысл и резко отвергал фантастические мечтания, к которым они привели. Она, Моргана Роял, была не способна любить, как заметил священник; и всё-таки по временам – только по временам – она казалась в высшей степени привлекательной. Иногда – опять-таки, только иногда, – он замечал в себе неудержимую страсть и восхищение перед нею, из-за чего он почти терял над собой контроль. Однако гордость помогала ему сдерживать себя – он всегда помнил, что был лишь её оплачиваемым работником и что состояние её было так велико, что любой мужчина, слишком настойчиво домогающийся её расположения, едва ли мог быть свободен от скрытой корысти. И пока он размышлял, несколько раздражённый, над всеми условиями своего положения, небо озарилось нежнейшим розовым оттенком на востоке, предвещая близившийся восход. Он поднял глаза…
– Наконец-то! – воскликнул он с облегчением, увидев маленькую скользившую тень, приближавшуюся к нему, – фигуру Морганы, так плотно завёрнутую в серый плащ с капюшоном, что она почти сливалась с медленно исчезавшим утренним туманом. Она откинула капюшон, подойдя ближе, открыв маленькое бледное нетерпеливое личико, на котором её глаза горели почти неземной яркостью.
– Я только что проснулась, – сказала она, – вообразите! Проспала всю ночь напролёт! Какая я же я лентяйка! Однако длинный отдых восстановил мои силы, и я готова ко всему! А вы? Вы выглядите очень торжественным и мрачным! Словно воин в доспехах! Что-то пошло не так?
– Нет, насколько мне известно, – отвечал он. – Рабочие заканчивают кое-какие мелочи в отделке. Я только зашёл, чтобы сообщить им, что вы идёте.
– И они довольны?
– Мадам, они не в том положении, чтобы быть довольными или недовольными, – сказал он. – Им задали определённую работу – и они её выполнили. Во всём, что они для вас здесь делали, следуя вашим инструкциям, я, по правде сказать, думаю, что они проявляли больше любопытства, чем веры в успех.
Полоса розового и серебряного света вспыхнула в небе, осветив бледное лицо Морганы, когда она повернулась к нему с улыбкой.
– Вполне естественно! – сказал она. – Мужчины обычно не интересуются работой женщин, но всегда проявляют любопытство. Женщина – это запутанный лабиринт, а мужчина вечно топчется только в одном углу в надежде её понять – и никогда в этом не преуспевает!
Риварди едва заметно пожал плечами.
– Никогда ли? – спросил он.
– Никогда! – решительно заверила она. – Не усмехайтесь, друг мой! Даже в лучах этого туманного утра я вижу саркастический изгиб вашей верхней губы! Вы очень занятны, знаете ли! Напоминаете мне о той древней истории в Эдеме о мужчине, который отсылает обратно свою женщину, как абсолютно неоцененную им работу! Адам отослал её обратно, упрекнув Создателя словами: «жена, которую Ты мне дал»; ох уж эта жена и это яблоко! Ему бы следовало сказать: «Я ел». Он всегда ест всё, что бы женщина ему не предложила; он бы съел даже её саму, если бы выпала такая возможность! – Она рассмеялась и указала на светлеющее небо: – Видите? Уже почти утро, когда же мы полетим?
Он поглядел на неё, как часто бывало, с дрожью восхищения и удивления.
– Это вам решать, – ответил он. – Вам лучше известны все возможные риски…
– Я прекрасно знаю возможностях, – сказала она, – но ничего не знаю о рисках – их нет. Вот наша безопасность, – и она вытащила из карманов плаща две маленькие цилиндрические формы: – эта эманация величайшей природной силы способна поддерживать нас в течение года, если потребуется! О, люди! Я не имею в виду конкретно вас, но людей в целом! Почему не отыскали вы этого крошечного ключа! Почему эта честь выпала мне! Вперёд! Идём, посмотрим на «Белого Орла» в его гнезде; сегодня пусть он расправит крылья и взлетит – мы предоставим ему полную свободу!
Рассвет распространял свои золотые, серебряные и голубые нити по всему небосводу, и море мягко сверкало в углублявшемся свете, когда она шла к аэродрому вместе с ним, медленно бредущим рядом.
– Вы так уверены? – сказал он. – Не рискуете ли вы своей жизнью в этой попытке?
Она резко остановилась.
– Моей жизнью? А что она такое? Мошка в солнечном свете! Для меня она ничего не значит, пока я не сделаю что-то с ней! Я бы жила вечно, если бы смогла, здесь на этой маленькой круглой Земле, я не желаю лучшего рая. Рай, который нам обещают священники, так исключительно непривлекателен! Но ни для меня, ни для вас нет риска погибнуть в нашем воздушном приключении; мы везём с собой саму квинтэссенцию жизни. Идём! Я хочу увидеть свой летучий дворец! Когда я была маленькой девочкой, я любила услаждать своё воображение историями об Аладдине и его дворце, который перемещался по воздуху. Я говорила: «У меня тоже будет летающий дворец!» И теперь я осуществила свою мечту.
– Это ещё нужно доказать, – сказал Риварди. – После всей нашей работы, возможно, нам удалось полностью воплотить ваш план.
– Если нет, то его предстоит воплотить, – спокойно ответила Моргана. – Нет никаких причин – ни разумных, ни нравственных, ни научных, – по которым он остался бы невыполненным, на нашей стороне все силы природы.
Он промолчал и шёл рядом с ней к аэродрому. Внутри было более полудюжины людей, занятых работой, однако при виде неё они сразу же побросали свои дела, в то время как она, со своей стороны, едва заметила их присутствие. Её взгляд был прикован к огромному, гладкому, продолговатому объекту, свисающему с крыши аэродрома и слегка покачивающемуся из стороны в сторону, будто подталкиваемый некой таинственной воздушной силой. Взгляд Морганы стремительно ощупывал его от края до края с видом одобрения, пока в то же время она принимала приветствия от всех подходивших людей.
– Вы отлично справились, друзья мои! – сказала она на беглом французском. – Это прекрасное творение представляется идеальным снаружи. А как оно внутри?
Невысокий, смуглый, умного вида мужчина, очевидно, начальник, улыбнулся и пожал плечами.
– Ах, синьора! Всё как вы приказывали! – был ответ. – Корабль прекрасен, как кокон для бабочки. Но у бабочки есть одно преимущество – она оживает, чтобы использовать свои крылья!