– Что ты имеешь в виду, Манелла? – спросил он нетерпеливо. – Ты жаждешь обнаружить меня мёртвым? Ах, Манелла! Этот старый дурак Гвент был у тебя и забил тебе голову всякой ерундой! Не верь ему! Когда ты снова придёшь, то найдешь меня здесь живым и сильным! Я слишком силён!
Но Манелла, уступая своему внутреннему волнению, указала на него рукой с предупреждающим жестом королевы из трагедии.
– Не хвастайся! Господь всё слышит! Возможно, у тебя есть тайна, но если станешь играть с божественными силами, то будешь наказан! И скажу тебе вот ещё что: если ты соберёшь над своей головой все громы, и молнии, и прочие ужасающие разрушительные явления мира, то я буду здесь! И тогда ты поймёшь, что такое любовь! Если Господь ввергнет тебя в ад, то я буду рядом!
И на этом с диким, рыдающим криком она рванулась прочь, вниз по холму, прежде чем он успел вымолвить хоть одно слово.
Глава 18
Красное небо разгоралось над Египтом, красное от интенсивной яркости растекавшегося огня. Медленно ползущие воды Нила несли пятна тусклого багрянца вдоль грязных, илистых берегов, окрашивая пальмы и покачивающийся камыш цветом киновари, тут и там длинные косы мокрого песка поблёскивали рыжеватым золотом. Весь Каир был на улицах – и жители, и приезжие, – а приезжие в особенности, почитая важнее их денежного дохода ни в коем случае не пропускать закат; и за пределами Каира, где пирамиды высоко вздымали свои вершины, строго предостерегая об угрозах из прошлого, настоящего и будущего, собралась толпа туристов с арабскими гидами и уставилась вверх, дивясь белому чуду на фоне красного неба – огромному летающему кораблю, который, в отличие от прочих летающих машин, не издавал шума и быстро, плавно и ритмично взмахивал широкими крыльями, словно птица в полёте, будто по собственной воле. Он парил в такой невероятной вышине, что рассмотреть пилота или пассажиров представлялось невозможным. Он завис над пирамидами почти неподвижно на три-четыре минуты, словно собираясь спуститься, и наблюдающий снизу народ усматривал в нём обычные тревожные предзнаменования зла, позаботившись подыскать поблизости безопасное укрытие для себя на тот случай, если огромная машина в небе над ними внезапно выйдет из-под контроля и упадёт вниз. Но, очевидно, его невидимый пилот не имел подобных намерений. Корабль задержался над пирамидами ненадолго и почти сразу же исчез с лёгкой грацией, тихо, стремительно и загадочно для тех, кто успел заметить, как он испарился вдали в направлении Ливийской пустыни. Пирамиды и даже Сфинкс утратили свой интерес для всех людей, пытавшихся разглядеть странного летучего гостя, пока он не исчез. После этого шквал вопросов и комментариев на всевозможных языках прокатился среди путешественников, многие из которых были вполне привычны к тому, что аэропланы, самолёты и воздушная навигация уже стали частью современной цивилизации, однако они оказались в замешательстве от полной бесшумности и лёгкой стремительности этого гигантского птицеподобного аппарата, который появился с необычайной быстротой на фоне глубокого розового блеска египетского закатного неба.
В это время предмет их удивления и восхищения уже оставил позади множество миль и плыл над пустыней, которая с такой высоты представлялась не более чем маленьким песчаным пляжем, где играют у моря дети. Скорость постепенно снижалась, и пассажиры – Моргана, маркиз Риварди и их механик-эксперт Гаспар – всматривались вниз, в раскинувшуюся панораму под ними с пристальным и страстным интересом. Рассматривать было особенно нечего. Все признаки человека здесь отсутствовали. Виднелось только горящее небо над маленьким песчаным островом.
– Каким маленьким представляется мир с воздуха! – сказала Моргана. – Не стоит и половины всей шумихи вокруг него! И всё же это прекрасная маленькая игрушка Бога!
Она улыбнулась, и улыбка её выразила прелестную нежность. Риварди поднял глаза от штурвала.
– Вы не устали, мадам? – спросил он.
– Устала? Вовсе нет! Как можно устать от столь краткого путешествия!
– Мы всё-таки преодолели тысячи миль, покинув Сицилию с утра, – сказал Риварди, – мы выдержали темп, а корабль доказал свою скорость!
Гаспар откликнулся со своего места в конце корабля:
– Около двухсот пятидесяти-трёхсот миль в час, – сказал он, – но они вовсе не ощущаются в движении.
– Но вы ведь ощутили, что полёт вполне безопасен и быстр, не правда ли? – сказала Моргана.
– Мадам, я признаю, что вы превзошли все мои знания, – ответил Гаспар, – меня поставил в тупик ваш секрет, но я смело признаю его силу и преимущества.
– Хорошо! Тогда пойдёмте ужинать! – сказала Моргана, раскрывая кожаную сумку, подобную тем, которые используются в автомобилях для провизии, выставив тарелки, стаканы, вина и еду на стол. – Прекрасно, но нам не хватает ещё горячего кофе. Мы могли бы поужинать в Каире, но это была бы необычайная скука! Маркиз, мы остановимся здесь, прямо в воздухе, и звёзды станут нашими праздничными лампами, восполнив наше освещение! – И она включила мягкую иллюминацию всего интерьера корабля. – Где же мы теперь находимся? Всё ещё в Ливийской пустыне?
– Думаю, нет. Мы уже её преодолели, – сказал Риварди, – мы теперь над Сахарой.
При этом он остановил корабль в воздухе. Моргана подошла к иллюминатору шёлковой «гостиной» и выглянула наружу. Огромный корабль окружали освещаемые просторы небес, сейчас они имели интенсивный тёмно-фиолетовый оттенок, тут и там его пересекали тускло-красные остатки исчезнувшего солнца, внизу же была только тьма. Впервые нервная дрожь пробежала по телу Морганы от вида этого чёрного хаоса, и она быстро отвернулась к столу, где Риварди и Гаспар ожидали её к столу. Что-то весьма чуждое её отважному духу заморозило её кровь, но она переборола это чувство и, усевшись за стол, превратилась в очаровательную хозяйку для двух её товарищей во время ужина, хотя сама она едва притронулась к пище. После ужина они вновь заняли свои посты.
Огромный корабль начал движение, и угнетающая нервозность вновь напала на Моргану, она сама себе не могла объяснить её причин и, чтобы укрепить силы, она вновь подошла к окну, забранному прозрачным, кристально-чистым материалом, на вид как стекло, но который совершенно невозможно было разбить, и сквозь него она с трепетом смотрела на великолепие звёздного неба. Миллионы миллионов миров, хранившие тайну бытия, скрытую от человечества, мелькали перед её глазами и располагали к глубокой печали. Отважная, со львиным сердцем, что билось в её хрупком теле, и упорная в своей решительности разгадать то, чего ни одна женщина ещё не разгадывала прежде, той ночью она чувствовала настоящий страх. Нечто неумолимое подкрадывалось и холодило её кровь, она чувствовала, что какая-то мистическая сила внутренне окружала её невидимым кольцом. Она позвала Риварди:
– Мы не слишком ли высоко летим? Вы не меняли курса?
– Нет, мадам, мы на прежнем уровне.
Она повернулась к нему, и лицо её побелело.
– Что ж, будьте осторожны! По-моему, мы находимся в иной атмосфере – в воздухе я ощущаю сильное напряжение, или это мне только кажется. Не нужно рисковать, лучше избегать Большой Туманности в Орионе, например!
– Мадам, вы шутите! Мы находимся с триллионах миль от любого крупного созвездия…
– Мне ли этого не знать? Вы поняли меня слишком буквально, маркиз! Конечно же, я шучу! Но я уверена, что мы проходим через волны какого-то нового эфира, не совсем подходящего для обычного человека. Ах! что это было?
Она тревожно вскинула руку и прислушалась. Слышался отдалённый и чётко различимый звон колоколов. Колоколов громких и мягких, колоколов звучных и глубоких, чистых и серебристых – звонивших низкими дрожащими ударами вздымавшегося и опадавшего ритма и звука! Вы слышите?
Риварди и Гаспар одновременно вскочили на ноги, поражённые. Несомненно, они слышали! Невозможно было не расслышать столь гармоничного звона! Напуганная сверх меры Моргана подскочила к окну кабины и, выглянув наружу, вскричала от смешанного ужаса и любопытства, поскольку внизу, посреди бывшей чернильной темноты Великой пустыни, лежал великий Город, простиравшийся на мили и блиставший из конца в конец необычайно глубоким золотым сиянием, которое, казалось, купало его в блеске закатного солнца. Башни, купола, мосты, улицы, площади, парки и сады ясно можно было различить с корабля, который внезапно замер и теперь неподвижно завис прямо в воздухе; хотя на несколько секунд Моргана была слишком потрясена, чтобы это заметить. Она снова призвала своих товарищей:
– Смотрите! Смотрите! Мы нашли его! Медный Город!
Но напрасно она звала их. Повернувшись в ожидании ответа, она увидела к своему ужасу обоих мужчин, распростёртыми на полу без чувств! Она подбежала к ним и попыталась оживить – они спокойно и глубоко дышали, будто находясь в состоянии глубокого, здорового сна, но не в её власти оказалось разбудить их. Затем её осенило, что «Белый Орёл» больше не двигался, что он, фактически, висел неподвижно, и её исполнил мгновенный прилив энергии, поскольку она, как того и желала ранее, оказалась одна на корабле и могла делать что хотела. Её покинули все страхи, нервы успокоились, и отважный дух её загорелся решимостью. Она встала за штурвал, однако корабль, хоть и легонько вибрировал, но не двигался с места. Внезапно тихий, глубокий голос проговорил прямо у неё над ухом:
– Не пытайся рулить. Ты не сможешь сдвинуться.
Её сердце рванулось в груди, затем почти замерло от чистого ужаса. Она почувствовала, что ей становится дурно, и сделала отчаянное усилие преодолеть физическую слабость. Этот голос – что за голос? Несомненно, его породило её воображение! Он заговорил снова – на этот раз с интонацией исключительно успокаивающей и нежной.
– Почему ты боишься? Тебе здесь нечего бояться.
– Кто говорит со мной? – спросила она слабым голосом, оглядевшись и никого не увидев рядом.
– Один из города внизу, – последовал немедленный ответ, данный ясным, отчётливым тоном, – я общаюсь с тобой посредством Звукового Луча.