– Вы видите ангела? – прошептал он слабенько. – Я никогда в них не верил! Но вот он – точно один из них! Слава!.. – И речь его оборвалась навеки.
Священник скрестил руки на его груди и произнёс молитву, затем снова поглядел вверх, на то место, где летучий корабль парил в темнеющей синеве. Теперь он находился прямо над каньоном, как раз над огромным разломом, образовавшимся после землетрясения, через который мчался гремящий поток воды. Пока он смотрел, корабль вдруг замер, затем медленно нырнул вниз, будто поклонился, плавно опускаясь в самую глубину расщелины. Он не смог удержать восклицания, которое заставило всех окружающих устремить взоры в том же направлении.
– Этот воздушный корабль полетит в Царствие грядущее! – сказал один. – Ничто его не спасёт, если он нырнёт туда.
Все они смотрели, поражённые, но их ужасная работа не оставляла времени на раздумья над прочими вещами. Священник понаблюдал ещё несколько минут, как бы зачарованный ужасом, поскольку он видел, что, без сомнений, огромное судно целенаправленно спускалось в широкую раззявленную черноту под ним и что, упав туда, оно было обречено разбиться. Вдруг корабль исчез из виду, как казалось, в темноте ревущего потока, и наблюдавший священник перекрестился, пробормотав:
– Господи, спаси их души!
Если бы он мог видеть, что произошло, он бы подумал, что помутившийся рассудок умирающего мальчика, который принял летающий корабль за ангела, не так уж сильно заблуждался, поскольку ни один романист или писатель-фантаст не смог бы вообразить более странной и нереальной картины, чем чудесный «Белый Орёл», с лёгкостью балансирующий на фоне поднимающихся облаков от брызг от кипящей массы воды, в то время как на его носу стояла женщина, прекрасная как легендарная богиня, – женщина, презревшая все опасности и бывшая начеку, ощупывая горящим взглядом каждый укромный уголок и трещину, которую можно было разглядеть сквозь туман. Над ревущим потоком её ясный голос звучал серебряным трубным зовом, когда она отдавала приказы двум мужчинам, которые, также презрев всякий страх и риск, отважились на это путешествие под её командованием, – Риварди и Гаспару.
– Опускаемся медленно, дюйм за дюймом! – кричала она. – Нужно искать здесь!
Они молча подчинились. Оба отдались в её руки, смирились и были готовы в любой миг встретить смерть. Поначалу они не пытались противиться приказам Морганы, они вместе покинули Сицилию через пару часов после её призыва, и их трёхдневное путешествие через океан прошло без рисков и происшествий, да на такой скорости, что это трудно было себе вообразить без холодной дрожи. Им не было дано никаких объяснений по поводу цели этого длинного и стремительного полёта; и лишь теперь, когда «Белый Орёл» парил над Калифорнией и достиг сцены ужасной разрухи, произведённой землетрясением, они начинали думать, что подчинили свою волю и жизнь капризу сумасшедшей женщины. Однако никто из них не отступил, а продолжал выполнять приказы, поскольку даже в стрессовой ситуации и посреди ужаса, естественным образом вызванного их потрясающим положением, они видели, что летучий корабль держался ровно и, чем бы ни была та энергия, которая его поддерживала, он держал высоту, а его таинственные вибрирующие диски непрестанно пульсировали жизнью. Казалось, ничто не могло нарушить его равновесия или повредить механизмы. И в соответствии с командами его женщины-создательницы, они опускались, пока, так сказать, почти не окунулись в поток и не промокли от брызг; на самом деле сама лёгкая фигура Морганы на носу выглядела скорее как прелестный дух, восставший из вод, чем как тело из плоти и крови, – так преобразилась она в пыли вездесущей пены. Она стояла прямо, отдавшись приключению, которое казалось безнадёжным, осматривая каждый водоворот и мерцавшую рябь; её глаза, горящие как звёзды, обыскивали чёрные расколотые камни со страстной жадностью, когда вдруг на её глазах тонкий луч света – цвета чистого золота – ярко упал, подобно указующему персту, на мелкую заводь прямо под ними. Она посмотрела и вскрикнула, оборачиваясь к Риварди:
– Сюда! Сюда!
Он поспешил на её сторону, и Гаспар за ним. Бассейн, на котором остановился её взгляд, был достаточно неглубоким, чтобы было видно галечное дно под водой, и там лежали, казалось, два трупа – один мужской, другой женский, который наполовину прикрывал собою мужской.
Моргана указала на них.
– Их, должно быть, сюда вынесло! – уверенно проговорила она. – Нужно их поднять! У нас есть верёвки и лебёдки – это несложно! Почему вы медлите?
– Потому что вы требуете невозможного! – сказал Риварди. – Вы посылаете нас на смерть, чтобы спасти уже мёртвых!
Она повернулась к нему с гневом во взгляде.
– Вы отказываетесь мне подчиниться?
Что за лицо предстало перед ним! Бледное как мрамор и со столь же ужасным выражением, как у Медузы Горгоны, оно оказало парализующий эффект на него, и он задрожал и затрясся под её взглядом.
– Вы отказываетесь мне подчиниться? – повторила она. – Тогда, если так, то я уничтожу этот воздушный корабль и вас вместе с ним за две минуты! Выбирайте! Повиновение или жизнь! Ослушание или смерть!
Он отступил в ужасе от её взгляда, который придавал ей сверхъестественную красоту и властность. Эта женщина-«фея» была и в самом деле феей! И те необычайные силы, которыми её наделяет легенда, теперь, казалось, проявились в её неотразимом влиянии.
– Выбирайте! – повторила она.
Без слов она повернулась к Гаспару, кто также молча уже доставал верёвки и лебёдки, о которых она говорила. Летучий корабль замер на месте, неподвижно зависнув над дикими потоками воды и почти затерявшись в брызгах; и посредством странной вибрации множества дисков, которая продолжалась внутри них, он стоял твёрдо, как скала. Сладкая улыбка, будто солнце после бури, смягчило выражение лица Морганы, когда она увидела, что Риварди перемахнул через борт корабля над бассейном внизу, пока Гаспар раскручивал шестерню, с помощью которой он смог бы поднять и удержать утопленников.
– Вот истинное благородство! – воскликнула она. – Я знала, что ваша отвага не изменит вам! Поверьте, вам ничто не грозит!
Вдохновлённый её словами маркиз прыгнул вниз и, сначала подхватив тело женщины, оказался опутанным толстыми прядями её волос, как водорослями, которые обвили его руки и ноги и мешали двигаться. У него было время только на то, чтобы увидеть мраморно-бледное лицо под ними, затем ему нужно было поскорее обвязать верёвками её тело и подтолкнуть вверх, пока Гаспар тянул; оба мужчины сомневались, не нарушит ли её вес баланс корабля, несмотря на его необычайную устойчивость. Моргана, наблюдая с корабля, видела каждое действие и не выказывала ни тревоги, ни нетерпения, ни беспокойства, и когда Гаспар вдруг сказал: «Это даже легче, чем я ожидал!», она только улыбнулась, словно знала это изначально. Ещё через пару мгновений тело утопленной женщины оказалось в кабине корабля, где Моргана опустилась перед ним на колени. Отделив тяжелую массу чёрных волос, скрывавших её лицо, она увидела то, что и ожидала: лицо Манеллы Сорисо. Однако то была смертельная маска её лица – странно прекрасная, но ужасная своей бледной неподвижностью. Моргана с беспокойством склонилась над ним, но лишь на секунду; сняв маленький пузырёк со своей груди, она силой влила несколько капель из него меж её губ и осторожно смочила также запястья и горло. Пока она этим занималась, второе тело, мужское, также было положено у её ног; и она, чуть не теряя сознание, глядела на этот могильный образ Рождера Ситона. Даже каменное изваяние не могло выглядеть холоднее, жёстче, серее, чем эта неподвижная фигура мужчины, случайным образом невредимая, поскольку не было заметно никаких следов ран или царапин на его лице, которое представлялось замороженным; мужчина был так же несомненно мёртв, каким только могла его сделать смерть! Моргана слышала, будто в далёком сне, слова маркиза Риварди:
– Я выполнил ваш приказ, потому что вы меня вынудили, – сказал он дрожавшим от волнения голосом после его отважной вылазки. – И это было не так уж трудно. Но это был напрасный риск! Их уже не вернуть.
Моргана оторвала благоговейный взор от окоченевшего тела Ситона. Глаза её были полны невыплаканных слёз.
– Я так не думаю, – сказала она, – есть ещё в них жизнь – да, есть, хоть временно она и замерла. Но, – здесь она одарила их нежнейшей улыбкой, исполненной любви, – вы, храбрый Джулио! Вы устали и насквозь вымокли, приведите сперва себя в порядок, потом вы сможете помочь мне с этими двумя несчастными; а вы, Гаспар, Гаспар!
– Я здесь, мадам!
– Вы действовали прекрасно – без страха и ошибок!
– Благодаря Богу милостивому! – отвечал Гаспар. – Если бы верёвка лопнула, если бы корабль накренился…
Она улыбнулась.
– Так много «если бы», Гаспар? Не говорила ли я вам, что он не может накрениться? И не подтвердились ли мои слова? Теперь мы закончили нашу спасательную работу и можем лететь, можно уже трогаться…
Он поглядел на неё.
– На борту стало больше тяжести! – сказал он значительно. – Если мы собираемся переносить по воздуху два мёртвых тела, то это может превратиться в небесные похороны для всех нас! «Белый Орёл» не проходил проверку на предмет высокой грузоподъёмности.
Она терпеливо его выслушала, потом повернулась к Риварди и повторила свои слова:
– Мы можем трогаться в путь. Штурвал вверх и прямо!
Как загипнотизированный он подчинился, и через несколько мгновений воздушный корабль, плавно откликаясь на управление, легко взлетел как пузырь из глубин каньона, сквозь яростно бушевавшие брызги, поднимавшиеся от пенного потока, и воспарил вверх, всё выше и выше, так быстро, как какая-нибудь живая птица, рождённая для длительных и изматывающих перелётов. Наступила ночь; и сквозь плотные пурпурные тени калифорнийского неба проявилась огромная белая луна, созерцая, словно призрак, сцену разрушения и хаоса, освещая бледным сиянием усталые и измученные лица спасателей за их ужасной работой выкапывания живых и мёртвых из глубоких земляных ям, которые вдруг поглотили их; а в это время далеко-далеко над ними пролетал «Белый Орёл», постепенно уменьшаясь в размерах на расстоянии, пока не стал не крупнее голубя на своём пути домой. Несколько священников, оглядывая ряды безжизненных мужчин, женщин и детей, убитых во время землетрясения, пели «Nunc Dimittis», когда вечер становился темнее; и только один из них, который первым заме