Садгуру, который уже обезглавил [своего собственного] призрака — ум»[95].
Бхагаван никогда не предписывал никому никакой дисциплины. Он по своей природе был таким — наставлял своих учеников, наравне с ними следуя всем правилам поведения и дисциплине, которую налагал на духовных искателей. Однако он никогда не допускал неумеренности со стороны тех, кто полностью полагался на него. Он мягко поправлял их, когда они были наедине. Некоторые жаловались, что Бхагаван не критикует на публике недостатки в поведении своих учеников.
Увидев однажды причину терзаний одного такого человека, Шри Бхагаван сказал ему: «Кто должен кого направлять? Разве не один только Бог имеет власть направлять всех? Все, что мы можем сделать, — это исправиться самим, тем самым исправляя других».
Великие воплощения, такие как Кришна, Будда, Иисус и Мохаммед, описывали себя в третьем лице («он», «она» или «оно», а не «я»). Махарши указал на то, что оно может быть описано в первом лице:
«Осознавание — настоящая природа человека. В своем естественном состоянии не осознается „что-то“. Почему? Потому что существует только одно. Его природа — это осознавание существования. И это — естественное состояние человека, в том высшем пространстве [осознавания], недвойственном и целостном, нет места двойственности или тройственности.
Таким образом, знание Я — это не что иное, как ясное распознавание своей истинной природы как просто бытия-сознания. Это Я-осознавание, не имеющее ограничений и не допускающее „иного“, описывается как „ведение“ (джняна-дришти) и Я-знание.
Поскольку Я описывается как целое (пари-пурна), а знаками целостности являются недвойственность и неделимость, в состоянии Я становится ясно, что кажущаяся тройственность видения, видящего и воспринимаемого объекта не существует в абсолютной истине, а только [возникает] благодаря воображению».
ПРИСУТСТВИЕ И МИЛОСТЬ БХАГАВАНА
В то время как преданные Шри Раманы боготворили его как Бхагавана, Махариши, а некоторые считали его воплощением божества, посторонним людям он показывал себя только с одной стороны — они видели в нем обычного человека. Сама его форма, из-за божественного сияния воспринимаемая как персонифицированная Милость, пленяла сердца многих, но только немногие могли видеть его необусловленным взглядом таким, каким он был на самом деле. Однако видеть его внешнюю форму само по себе было достаточным для того, чтобы ощутить блаженство покоя.
То, как Шри Бхагаван воспринимал себя и других, очень сильно отличалось от того, как воспринимают обычные люди, не знающие своей истинной природы. Он не только осознавал свою истинную природу, он также ясно знал истину «других». Даже пребывая среди тысяч преданных с самыми разными характерами, он всегда оставался непоколебимым в осознавании Я, и, ни в малейшей степени не отклоняясь от своего состояния, он одинаково воспринимал каждого как свое собственное Я[96].
Для тех, кто получил исполненный милости взгляд джняни, этот взгляд высшего пространства Сознания стал их прибежищем и обителью. Шри Бхагаван демонстрировал тем, кто получал его взгляд Милости, истинность своего утверждения [в книге «Кто я?»]: «Те, на кого упал исполненный Милости взгляд Гуру, никогда не будут оставлены». Подобно тому, как воды священной Ганги очищают всех, кто прикасается к ним, божественный взгляд джняни очищает всех, на кого он направлен. Шри Бхагаван явился примером того, как просветленные, даже находясь в человеческом теле, Божественны по своей природе.
Подобно философскому камню, обладающему чудесной способностью превращать обыкновенное железо в благородное золото, присутствие Шри Бхагавана трансформировало даже неготовых людей и даровало им блаженство. После многих лет безмолвия, когда Шри Бхагаван начал немного разговаривать, ищущие начали собираться вокруг него, подобно пчелам вокруг благоухающего цветка. Некоторым самодовольным людям, заучившим кое-что из веданты так же, как они заучивали веды[97], и имевшим привычку провозглашать, что они есть Брахман, невыносимо было видеть, какое высокое религиозное положение начинал приобретать Бхагаван. Движимые завистью, они приходили к нему с намерением унизить его в споре. Как только на них падал взгляд Бхагавана, они столбенели, подобно кошке, увидевшей тигра, и становились неподвижными, как истуканы. После долгого пребывания в таком состоянии, обретя новый светоч и глубоко раскаявшись, они просили у него прощения.
Шри Бхагаван, одаривая их взглядом, полным Милости, успокаивал их с улыбкой:
«Если все существующее — Он, кто кого прощает? Воздержания от дрохи (предательства, вреда) по отношению к Себе достаточно для спасения».
Такие интересные случаи в то время происходили постоянно.
Хорошо известно, что Ади Шанкара, которого превозносят как «учителя мира», благодаря своему непревзойденному интеллекту победил в споре множество знаменитых пандитов, сторонников первостепенности действий [последователей карма-канды] и фанатичных приверженцев разных других культов. Никто не мог сравниться с ним или превзойти его в знании адвайты. Сила божественной Милости проявлялась в речи Шанкары и озарила весь мир — и та же самая сила божественной Милости была явлена в Шри Рамане, в его прекрасных глазах, и засияла как наивысший свет, очистив мир одним лишь взглядом. Эти двое совершенно тождественны в своей божественной природе[98].
Шри Бхагаван сказал:
«Бог и джняни суть одно. Знание себя как бытия-сознания, аннулирующее знание себя как тела, само по себе есть знание Бога. Божественное сознание не отличается от бытия-сознания, которое является истинной природой каждого. Познание Бога — это только пребывание Собой. Высший дух (Парабрахман) и ститха-праджня (утвердившийся в трансцендентальной мудрости), имеющий непосредственное переживание Я, идентичны в переживании истинного безграничного осознавания».
Шри Бхагаван, своей Милостью разъяснивший истину о Садгуру, неизменно являл собой живое свидетельство этой истины. Подобно тому, как солнце в форме огня генерирует свою собственную огненную природу посредством увеличительного стекла, на которое падают его лучи, Шри Рамана, в форме света осознавания, генерировал свое Я-осознавание в сердцах тех, на кого падал его божественный взгляд. Это переживание Я-пребывания автоматически обретается в присутствии джняни, непрерывно пребывающего в Я. Бхагаван подтвердил это в следующем стихе:
«Взгляд его [джняни], наделенного истинным знанием, есть высшая жизнь, которая приходит, подобно восхождению сотен солнц, и никогда не угасает. Он с легкостью дарует ни с чем не сравнимую джняну тем, кто омоется в Нем, тем самым спасая их и ведя их к цели — бессмертию»[99].
Подобно тому, как воздух, по своей природе лишенный недостатков, может иметь приятный или неприятный запах благодаря веществам, с которыми он соединяется, ум, по своей сути обладающий саттвической природой, приобретает хорошие или плохие качества благодаря соединению с ними. Великие люди говорят, что божественное качество саттвы — это постоянное свойство ума, в то время как качества раджаса и тамаса[100] неестественны и потому могут быть изменены. Также говорят, что взаимодействие с мудрыми — это средство для осуществления такой трансформации. Некоторые преданные, осознавшие истинность сказанного на своем опыте, говорили Шри Бхагавану, что состояние умиротворенности, без усилий обретаемое в его Присутствии, никакими усилиями не может быть обретено в других местах. Они молили его, чтобы он даровал им способность переживать в любом другом месте тот покой, который они ощущали в его Присутствии. Шри Бхагаван, словно одобряя их молитвы, говорил:
«Да, да. Подобно тому, как устрица превращает попавшую в нее каплю дождя в жемчужину, зрелый человек освобождается, приняв божественный взгляд Садгуру как Милость. Но незрелые, несмотря на то что они находятся в присутствии Гуру долгое время, ничего не осознают. Они подобны ослику, везущему драгоценную камфору [не осознавая ее ценности].
В Милости Гуру нет различения. Несмотря на то что солнечный свет повсюду светит одинаково, отражается он только в тонких и чистых материях, таких как зеркало или поверхность воды. Подобным образом, несмотря на то что милость Гуру даруется всем в равной степени, люди с нечистым умом, имеющие беспокойные и нечистые мысли, не получают от нее покоя. И все же, если они[101] будут также практиковать в состоянии непривязанности к внешним объектам в других местах, как и в присутствии Гуру, они со временем смогут достичь непреходящей безмятежности ума».
Лампа, помещенная под горшок, не может светить из-за ограничения, налагаемого на нее горшком.
Точно так же из-за ограничений тела кажется, будто Я потеряло свое Я-осознавание. Однако, подобно тому, как присутствие солнца заставляет бутон лотоса распускаться, присутствие Садгуру перерубает узел, связывающий Я с телом. То же самое Я, будучи воплощенным, становится умом. Когда оно осознаёт себя, оно остается осознаванием. Поэтому джняни и невежественный человек по своей природе подобны рубину и кристаллу соответственно. Хотя кристалл и блестит, он окрашивается в цвета окружающих его предметов. Точно так же невежда, который на самом деле является осознаванием, становится дживой из-за того, что принимает или впитывает представление «я есть тело». Рубин же даже в присутствии объектов не только сохраняет свой естественный блеск, но также придает окружающим предметам свой оттенок. Следуя этой аналогии,