В этом и в последующем ответах Махарши был достаточно благосклонным, чтобы указать мне на ошибку моего подхода, показав мне, что я основал свои аргументы на ложной предпосылке. Он подробно разъяснил мне правильную точку зрения. Моей целью при написании этой книги было доказать, что концепция майи, выдвинутая Шанкарой, полностью подтверждается современной теорией относительности. Эта теория, как известно, утверждает, что время и пространство — относительные понятия, целиком зависящие от условностей, существующих между наблюдателем и наблюдаемым объектом, и что объективного пространства и времени не существует. Когда два наблюдателя, занимающие разные положения в пространстве, наблюдают определенное событие, они имеют разные пространственно-временные критерии, которые вступят в конфликт друг с другом и непременно исказят любой вывод, к которому они могут прийти при рассмотрении этого события. Шри Махарши указал мне, что предпосылка о двух наблюдателях, расположенных в двух разных точках, сама по себе необоснованна. Для меня было откровением, что Шри Махарши может без подготовки судить о таких современных теориях, как теория относительности, рассуждая лишь на основании своего собственного переживания Абсолюта[160].
Стих 16 «Сат-Даршана» недвусмысленно излагает взгляды Шри Махарши на пространство и время:
Где пространство без Меня, где время?
Тело существует в пространстве и времени,
но Я являюсь не телом.
Я нигде, вне времени; и все же
Я повсюду и во всех временах.
Это совершенное духовное переживание, рассеивающее все ложные представления о времени и пространстве. Время — не объективная реальность, имеющая начало и конец. Сама мысль о том, чтобы приписать времени начало и конец, — абсурдна и фантастична, поскольку то, что предшествовало началу времени, и то, что будет после конца времени, также должно происходить внутри времени. Подход к проблеме времени, изложенный в стихе i6, отрицает прошлое и будущее, объявляя единственной реальностью вечное настоящее. Но такое описание единственной реальности как вечно существующего и неизменного Я требует от серьезного духовного искателя веры и убежденности в том, что осознание собственного совершенства должно быть здесь и сейчас, а не в неопределенном отдаленном будущем. Моралисты не устают превозносить некое далекое будущее как золотой век, который должен прийти после долгой эволюции. Но все эволюционные теории требуют единого, объективного времени. Согласно веданте, так же как и современной науке, объективного времени нет и быть не может. Теория относительности окончательно уничтожила его. Попытки выстроить теорию эволюции, противоречащую доказанным данным науки и умозаключениям из упанишад, сформулированным в макавакьях, могут оказаться бесполезными.
А сейчас, как и обещал, я приведу некоторые очень интересные ответы Шри Махарши на различные вопросы о реальности мира. Они не являются частью единого диалога, так как я записывал его ответы в разное время. Некоторые вопросы задавал я, но большинство из них были заданы другими посетителями ашрама.
В: Реален мир или нереален?
М: Пока есть ум, есть и мир. Во время глубокого сна ума нет, соответственно, и мира тоже нет.
В: Пока я сплю, другие люди, которые не спят, продолжают видеть мир.
М: Люди, которые в это время не спят, являются частью мира [люди, чье существование вы пытаетесь доказать], поэтому то, что они говорят, не может быть приемлемым доказательством. В этот момент [когда вы спите] следует [вначале] доказать, что другие существуют. То, что следует доказать, не может быть признано существующим без доказательств. Их существование нужно доказать независимо, но такое доказательство невозможно найти. У тех, кто бодрствует, есть ум, который движется; поэтому они видят мир. Следовательно, мир существует относительно ума. Он не является независимым и не существует сам по себе.
В: Какая связь между майей — силой, которая заставляет нас воспринимать мир как реальный, и Атаманом — самой реальностью?
М: Человек женится во сне — жених там настоящий, а невеста нет. Проснувшись, он тот же человек, что и раньше. Подобно этому, реальный Атман всегда остается таким, какой он есть. Он остается нетронутым и не испорченным майей. Он не берет в жены ни майю, ни анатму (не-Я), потому что он совершенен, в то время как материя мира не реальна. Индивидуальное «я» подобно состоянию сна. Когда оно начинает появляться, начинают работать ум и органы чувств. Когда оно исчезает, исчезают и они. Корень всех воспринимаемых материальных предметов — в этом «я». Ахам — Я — реально, но ахамкара — эго-«я» ложно.
В: Так же как в примере с веревкой знание о змее ложно, так и в Брахмане знание мира ложно.
М: Это верно. Не нужно сохранять знание о вещах, которые ложны.
В: Можно было бы сказать, что оконная рама произошла от дерева, но она все же не отдельна от дерева. Если человек может отбросить знание о работе, которая была проделана над деревом, это будет всего лишь дерево.
М: Правильно.
В: Человек видит в веревке змею. Можно возразить, что для того чтобы иллюзия сработала, человек должен был до этого увидеть настоящую змею в каком-либо другом пространстве-времени, чтобы знать, как она выглядит. Только тогда может возникнуть иллюзия. Точно так же, если человек видел в каком-либо месте реальный мир, только при этом условии его иллюзия может показаться в Брахмане.
М: Эта [аналогия] известна как аньятха-кхьяти (аргумент, выдвигаемый философской школой ньяя), но он неправомерен.
В: В алатха-шанти из «Карик» Гаудапады (стих 97) говорится, что если остается малейшая вайдхармата-бхава (представление о том, что существует нечто иное помимо Я), то единственность не будет упрочена, и пелена, скрывающая Я, не будет разорвана. Что означает вайдхармата в этом контексте?
М: В этом стихе термин «вайдхармата» следует понимать как паричинна-бхава (состояние ограниченности).
Если вы желаете Бога, он всегда здесь. Пока вы не осознали, что мир ложен, мысли о мире будут продолжать приходить. Пока вы видите змею, веревка не видна. Ум, который создает мир, не сможет признать, что мир ложен. Как это происходит в состоянии сна, так это происходит и в состоянии бодрствования. Без ума нет и мира. В глубоком сне, поскольку ума нет, нет и мира. Следовательно, не нужно думать о мире, который придуман умом. Над тем, что является нитья-нивриттой (вовеки устраненный, то есть никогда не существовавший), вовсе не нужно размышлять. Парикмахер, выбросивший чужие волосы, не считает, сколько из них белых, а сколько черных, потому что все они — на выброс. Точно так же не нужно считать воображаемые вещи. Нужно лишь перестать воображать, будто они существуют.
Чтобы устранить из веревки змею, не нужно убивать змею. Аналогично этому, не нужно убивать ум. Когда осознается абсолютное небытие ума, он исчезает. Переживание, в котором нет ни воспринимающего, ни воспринимаемого, ни времени, ни пространства, — настоящее переживание.
Когда мы видим сон, мы видим множество различных форм. Мы верим, что одна из этих форм — «моя», и мы также верим, что «я есть то». Если мы сами создали этот сон, то мы актеры во всех формах этого сна, точно так же как мы актеры в нашей собственной форме. Тот, кто видит сон, верит, что все формы [во сне] реальны, и что они отделены друг от друга. И он также верит, что во сне он сам имеет форму. Он не осознаёт, что он — и персонаж своего сна, и все остальные формы [которые он видит]. Проснувшись, он обнаруживает, что он и только он был всем в своем сне. Так же и джняни знает, что мир [будучи лишь сном], никогда не был сотворен. Все, что есть, — это его собственное Я, единое и неделимое.
В: В золотых украшениях и золото, и приданная ему форма кажутся реальными. Единственная разница заключается в том, что кусок золота не обладает той же красотой, что и золотое украшение. Аналогично этому кажутся реальными и Брахман, и мир.
М: Имеете вы золото или золотые украшения — материал один. Имя, присвоенное форме, необходимо для повседневных нужд. Если бы кругом лежало много золотых украшений и мы сказали бы: «Пожалуйста, берите золото», то это невозможно было бы сделать. Точно так же есть только одно Я, и оно одно и то же во всех людях, но в повседневности мы не можем сказать: «Пожалуйста, позовите это „Я“». Поэтому некоторые «Я» зовут Рамачандран, а другие — Кришналал. Но даже тогда существует одно лишь «Я».
В: Если «я» в одном месте зовет другое «я» в другом месте просто «я», неизбежна путаница.
М: В повседневных делах, если ваше внимание сосредоточено на основополагающей реальности, никаких трудностей не возникнет. Но обычные люди забывают реальность и считают имя единственно реальным. Другие «я» не реальны. Есть только одно Я. Отдельное «я» подобно стражнику в крепости. Оно как защитник тела. Настоящий хозяин в каждом — это одно лишь реальное Я. Следовательно, когда отдельное «я» предает себя настоящему Я, то [поскольку исчезает представление об отдельной самости, которая «владеет» телом], «я» и «мое» уничтожаются. Истинное состояние возникает, когда, разобравшись, что кому принадлежит, эго-«я» отдает себя настоящему владельцу.
В: Если такие учения распространить по миру в мире не будет войн.
М: [Молчание].
В этой цепочке вопросов и ответов, которая начинается с вопроса о золотых украшениях, мы получили от Махарши типичные ответы. Хотя он иногда давал подробные ответы на вопросы философского характера, в других случаях он пытался увести внимание спрашивающего от теоретических вопросов и говорить о Я, о препятствиях, которые мешают человеку осознать его, и о средствах, с помощью которых ученик может осознать свою собственную, неотъемлемую истинную природу. В следующей цепочке вопросов и ответов мы видим, как Махарши рассуждает на эти практические темы. Первые несколько вопросов о Я-знании были заданы посетителем из штата Гуджарат, остальные — другими посетителями.