— Мои соседи переехали две недели назад и забыли своего кота. Или бросили. Точно не знаю. Я слышал, что сосед устроился учителем в Айове. Они устали от города и подыскивали место, где будут растить детей. Я не знаю, куда точно они поехали, но, если бы знал, позвонил бы им и попросил забрать кота. Я всегда считал, что за такими людьми нужно наблюдать, за людьми, которые постоянно говорят о своей семье и при этом бросают кота, почти котенка, на произвол судьбы… Я бы взял его себе, но у меня аллергия. Я кормил его целую неделю, и он теперь не уходит с моего двора. Он мяукает ночами, не дает мне спать. Это такой кошмар — слушать, как под окном кричит беззащитное животное. Мой доктор не разрешает мне впускать его в дом. У меня аллергия на антигистамины, сердце стучит так сильно, что пошевелиться не могу… Я был бы не прочь кормить кота. То есть еда — не проблема. Но грядет зима, и я боюсь, что кот замерзнет. Когда я звонил вам вечером, женщина, которая подняла трубку, говорила со мной очень грубо. Я поклялся, что больше вам не позвоню. А потом увидел, как подростки кормят кота какими-то таблетками. Он шатался по моему двору и падал. Я закрыл дверь, я даже опустил жалюзи, но этот звук, вы не представляете, что за звуки издает этот кот, это какой-то предсмертный хрип. Что же это за люди, которые так издеваются над животными? Если бы я не боялся последствий, я бы пожаловался в соответствующие инстанции. Но мне же тут еще жить. Люди об этом забывают. Раз мальчишки способны сделать такое с беззащитным котом, представляете, что они сделают со мной?.. Не побоюсь сказать, что подобные вещи приводят меня в замешательство, я уже боюсь жить в этом городе. Здесь никто тебе не поможет. У меня есть собака, но это разве защита от банд малолетних головорезов? У простого человека нет возможности противостоять таким ужасам. Преступлений так много, что страшно читать криминальные сводки. Но я считаю, что это делать нужно. Нужно отслеживать события. Я уверен, вы по роду своей деятельности видели немало безобразий, которые люди творят с животными. Я как подумаю — оторопь берет. Но вы должны морально подготовиться, прежде чем я принесу кота. То, что с ним сделали, может и вас шокировать… Сам я ему помочь не могу Потому и звоню вам. Я один не могу его спасти. Простите меня, что так говорю, но я зашел в тупик, пока следил за этими пацанами. Я слыхал, как они себя ведут, но никогда ничего подобного своими глазами не видел. Я не удивлюсь, если они меня и обокрали. Я вам говорил? Ну да. Вынесли все, что у меня было. Здесь почти ничего не осталось, кое-какие мелочи для нас с собакой, и все. Разве такой дом годится для кота? Я ни разу не бывал в приюте для животных, но полагаю, что у вас там все хорошо организовано. Да любое место подойдет, лишь бы ему не жить на улице, он же там совсем беззащитный. Я и сам не отказался бы жить в клетке. Я знаю, вас это удивляет, но, когда ты за закрытой дверью и знаешь, что ничего с тобой не случится, можно спать, как младенец. Если, конечно, можешь при желании в любой момент выйти. Если не подписывал договора о пожизненном заточении… У меня немного денег, но я возьму такси и поеду в ваш приют, если вы твердо пообещаете встретить меня у дверей. Вы не могли бы назвать свое имя? Я не хочу все это заново рассказывать и не стану ничего заполнять и подписывать. Вы там будете еще час? Я не хочу огласки. Моя семья довольно известна, и я не хочу, чтобы газетчики что-нибудь разузнали. Только между нами. Хочу отдать кота, забыть о нем и выспаться. Боюсь, если я не отвезу его сегодня, с ним что-нибудь случится. Можно приехать прямо сейчас? Такси меня за час довезет. Ваша смена еще не кончится? Я не сумасшедший, но я не спал всю ночь, и бессонница меня нервирует. Думаю, вы меня понимаете, вы ведь и сами работаете по ночам. Мы с вами ни разу не встречались, но я вынужден просить вашей помощи. Умоляю вас. Мы сможем хоть что-то сделать, пока ситуация не изменилась к худшему. Как граждане. Верьте мне. Как вас зовут? Вы там будете через час?
Мужчину звали Нейтом. Он сказал, что будет на работе до девяти утра.
Эммет позвонил в службу вызова такси и продиктовал диспетчеру, откуда и куда едет. Ожидая машину, он аккуратно застелил газетами коробку, которую ему дала Джоан, словно собирался нести что-то хрупкое.
— Кот болен, и мы его спасаем, — сказал он собаке и переложил кота в коробку. В расчесанных местах, где кота особенно сильно кусали блохи, шерсть лезла клочьями.
Эммет повел собаку в спальню. Завязал ей пасть рубашкой, чтобы не выла. Потом связал собаке лапы ремнем и положил ее на матрац, как заложницу.
— Лежи тихо, пока меня не будет. Это для твоего же блага, — сказал он и легонько поцеловал ее в нос. — Кот болен, я не хочу, чтобы то же самое случилось с тобой. Я обо всем позабочусь. Будем жить, как раньше. Помнишь?
Водитель приехал в «универсале». Он курил сигару, мурлыча между затяжками, и не обращал внимания на Эммета. Сказал только два слова: «Служба такси». Эммету на мгновение показалось, что машина принадлежит местным заговорщикам. Они вполне могли ее подослать, чтобы с пасти кота, а Эммета увезти далеко в лес и утопить в болоте.
Как только они выехали из квартала, Эммет попытался умаслить водителя. Эммет никак не мог замолчать. Рассказал водителю о своей жизни, превратившейся в кошмар. Говорил всю дорогу, выдумывая разнообразные подробности кошачьих мучений. В конец концов Эммет почувствовал, что справедливость на его стороне. Он облокотился на коробку, придерживая крышку одной рукой.
Они уехали далеко и теперь проезжали районы, о которых Эммет ни разу не читал в криминальных сводках. Жители собирались на улицах в группки. Стояли в закоулках и на углу, наблюдая за уличным движением. Водитель поворачивал так часто, что Эммету показалось, будто он попал в самое сердце лабиринта и углубляется все дальше. Темнота пригвоздила его к сиденью.
Машина замедлила ход и въехала на автостраду. Водитель знал дорогу. Приют был в пять раз больше того, где работала Джоан. Парковка — большая, как у супермаркетов. Вокруг стояли служебные автомобили.
— Приехали, — бесцветно сказал водитель.
Эммет вынул кошелек.
— Вы меня подождете? — спросил он. Водитель пожал плечами и взглянул на часы. Эммет старался не поддаваться панике. Он дал водителю деньги. Поблагодарил. Водитель в первый раз посмотрел на коробку.
— Что там у вас? Енот?
Приют освещали голые лампочки. Эммет подошел к человеку за столом.
— Вы Нейт? — спросил он. Мужчина кивнул. Позади стола то и дело открывалась и закрывалась железная дверь, и до Эммета доносилось отраженное от стен эхо звериных голосов. В голове завертелись жуткие сцены экспериментов над бедными тварями.
— Кот, — сказал Эммет, стараясь не разъяснять все сразу. Он потряс коробкой для достоверности.
Нейт позвал другого мужчину, одетого в форму ветеринара. Они вдвоем подошли к Эммету, встали по бокам, словно пограничники. Эммету хотелось во всем признаться, но история распадалась в голове на клочки и обрывки.
— Кот. — Его растянутые в улыбке губы слегка задрожали.
Ветеринар вынул кота из коробки и поднял к потолку. Эммет опустил глаза — он был уверен, что у ветеринара в руках болтается мертвое тело. Но ветеринар развернул кота к свету и осмотрел. Потом прижал к груди. Кот зевнул и положил голову ему на ладонь. Эммет покосился на дверь с красной надписью «выход» — на случай, если они сейчас ринутся на него. Он не знал наверняка, не ловушка ли этот приют, а кот вел себя так, словно очутился среди друзей.
Нейт что-то сказал, но Эммет не расслышал. Ему хотелось знать, действительно ли кот перехитрил его и слинял. Но он не мог вспомнить, как все это началось и почему зашло так далеко.
Ветеринар пнул коробку в угол, взял кота подмышку и пошел к вертящейся двери, не говоря ни слова.
Нейт протянул Эммету какую-то бумажку. Кажется, требовал денег. Эммет попятился от стола. Чтобы Нейт не подходил, Эммет швырнул ему кошелек с деньгами. Эммет не знал, чего от него хотят. Нейт потрогал кончик ручки, будто проверяя рыболовный крючок.
В приют вошел мужчина с собакой. Собака была точно такая же, как у Эммета, большая и коричневая. Эммет понял, что его собака тоже предательница. Наверное, они схватили ее, как только он вышел из дома. Он посмотрел на незнакомца, потом на Нейта, потом на открытую дверь. Незнакомец принес с собой сквозняк. Эммет почувствовал, как ветерок проник в комнату и легким шарфом обвил шею. Эммет не мог придумать, как бы прервать воцарившуюся тишину.
— Кот, — повторил он.
Это слово больше не походило на слово — просто спазм, оно схватило за горло и заметалось между стен.
Часть втораяКЛИНИКА
Самым важным или самым привлекательным оказалось желание найти такой взгляд на жизнь… при котором жизнь хоть и сохраняет свои естественные тяжелые падения и подъемы, в то же время с не меньшей ясностью предстает пустотой, сном, неопределенностью[3].
1
Когда Эммет был маленьким, ему казалось, что самая жесткая поверхность на земле — это зеленый кафель в коридорах детского сада. Каждые несколько недель из громкоговорителя на игровой площадке раздавался вой сирены. Учительница хватала деревянную указку, висевшую на магните около доски, и хлопала ею по ладони. Весь класс покорно вставал из-за парт и ждал, когда она объявит:
— Представим себе, что русские бросают на нас бомбы.
Дети становились в шеренгу в коридоре, склонившись перед стеной, будто она священная. Эммет запомнил, как прислонялся лбом к прохладной плитке и обхватывал руками живот. Он рассматривал тонкие серые полоски между плитками, состыкованными так аккуратно, что на чистой зеленой поверхности не было ни одной лишней капли цемента.